Синтия Хэнд - Святая Страница 48

А она такая: о, Боже, кого же мне выбрать? Уильям такой нежный, он понимает меня, с ним у меня подкашиваются колени, как мучительно, хнык, хнык, но как же я могу жить без Рейфа и его черт-знает-чего и его темной и только-немножко-жесткой любви? Беее. Так наигранно, всегда думала я.

И вот, кажется, я осталась в дураках.

Но мы с Кристианом были предназначены друг другу. Я интересую его не из-за моей ошеломительной внешности или потрясающих личных качеств. Он хочет меня, потому что ему так сказали. Я что-то чувствую к нему, потому что для меня он большая загадка, и потому что мне сказали хотеть его, и не просто моя мама, а высшие силы, люди наверху, Большой Парень. Плюс Кристиан привлекательный, кажется, что он всегда знает, что сказать, и он покоряет меня.

Я, и правда, в дураках.

Но вот почему – это то, чего я не могу понять – людей наверху волнует, кого я люблю, когда мне семнадцать лет? Мой выбор – это Такер. Мое сердце принимает собственные решения.

Мне внезапно хочется плакать, на меня накатывает такая волна грусти, какую я не чувствовала уже давно, и я думаю, Боже, почему бы вам всем просто не оставить меня в покое?

- Все хорошо? – нервно спрашивает Венди с заднего сиденья.

- Превосходно, - отвечаю я.

Затем Такер говорит: - Что это?

Я ударяю по тормозам, и мы со скрипом останавливаемся.

Кто-то стоит посреди дороги. Кажется, ждет нас. Высокий мужчина в длинном кожаном пальто. Мужчина с угольно-черными волосами. Даже на расстоянии пятидесяти ярдов, я знаю, кто это. Я чувствую это.

Это была не моя грусть.

А Семъйязы.

Мы влипли.

- Клара, кто это? – спрашивает Такер.

- Плохие новости, - бормочу я. – Все пристегнуты?

Я не дожидаюсь ответа. Я не знаю, что делать, поэтому действую интуитивно. Я медленно снимаю ногу с тормоза и ставлю ее на газ. Затем вдавливаю его в пол.

Мы быстро набираем скорость, но, в то же время, все как в замедленной съемке, ползет в каком-то альтернативном времени, когда я крепко держу руль и фокусируюсь на Семъйязе. Эта машина, понимаю я, мое единственное оружие. Может, если я на пару недель выведу его из строя, у нас будет возможность как-нибудь убраться отсюда.

Это наш единственный шанс.

Такер начинает кричать и хватается за сиденье. Моя голова затуманивается горем, но я не поддаюсь. Свет фар падает на ангела на дороге, его глаза светятся, как у животного, и в последний сумасшедший момент, когда машина несется на него, мне кажется, что он улыбается.

На секунду все становится черным. Вокруг моей головы кружится белый туман, наверное, от подушек безопасности. Рядом со мной, Такер внезапно приходит в себя и делает глубокий вдох. В темноте я вижу его не слишком хорошо, но на пассажирском окне широкая сеть разбившегося стекла. Он стонет.

- Такер? – шепчу я.

Он поднимает к голове дрожащую руку, осторожно трогает ее, затем смотрит на свои пальцы. Его кровь выглядит как разлитые чернила на неожиданно бледной коже. Он двигает челюстью, будто кто-то только что ударил его.

- Такер? – я слышу нотку паники в моем голосе, почти всхлип.

- Ты о чем вообще думала?

- Извини, Так. Я…

- Боже, эти подушки безопасности больно бьют, да? – говорит он. – Как ты? Не ранена?

- Вроде нет.

- Венди? – зовет он.

Я вытягиваю шею, чтобы заглянуть на заднее сиденье, но все, что мне удается увидеть с этой точки – это прядь ее длинных волос, падающую на лицо. Такер начинает бороться с дверью, пытаясь выбраться наружу, чтобы пойти к ней, но дверь местами смята и отказывается открываться. Я толкаю свою дверь – то же самое. Я закрываю глаза, пытаюсь очистить голову и привести мысли в порядок.

Сделай это, говорю я себе.

Я крепко сжимаю ручку двери, толкаю и тяну ее, затем упираюсь плечом в дверцу и давлю изо всех сил. Слышится треск, затем визг металла, и внезапно дверца слетает с петель, освобождая путь. Она падает на землю. Я отстегиваю ремень безопасности и выскакиваю из машины, торопясь к другой ее стороне, отрываю дверцу Такера и бросаю ее в траву, растущую на обочине. Он уставился на меня, рот слегка приоткрыт. Он ни разу не видел, чтобы я делала что-то подобное.

Я сама ни разу не видела себя, делающей подобное.

Протягиваю руку. Он хватает ее, и я вытаскиваю его из машины. Он идет прямо к дверце Венди, которая легко открывается. Он пытается вытащить ее наружу, но что-то мешает.

- Ремень, - говорю я.

Он, все еще удивленный, сыплет проклятиями и нащупывает замок, вытаскивая ее из машины. Она не издает ни звука, пока он несет ее к обочине и осторожно кладет за плечи на гравий.

Он снимает пиджак смокинга и подкладывает ей под голову и спину.

- Просыпайся, Венди, - просит он, но ничего не происходит. Я опускаюсь рядом с ним на колени и наблюдаю за тем, как поднимается и опускается ее грудь. Я слушаю биение ее сердца, медленно и размеренно, самый лучший звук в мире.

- Она дышит, - говорю я Такеру. – Пульс бьется. – От облегчения он опускает голову. – Надо позвонить 9-1-1. Сейчас же. Где твой сотовый? – Я иду назад к машине. Она разбита, вся передняя часть совершенно уничтожена, будто я врезалась в телефонный столб на скорости восемьдесят километров в час. Ни следа ангела. Может, он отправился обратно в ад. Я иду к стороне водителя и начинаю копаться в хламе, в поисках маленького черного клатча, внутри которого лежит мой телефон. Я нигде не могу его найти. Это кажется таким сюрреалистичным, словно и вовсе не происходит, как плохой сон.

- Я не знаю, где он, - кричу я. – Он был у меня с собой, когда мы уходили.

- Клара, - медленно говорит Такер.

- Просто дай мне минуту. Уверена, он где-то здесь.

- Клара, - снова говорит он.

Что-то в его голосе останавливает меня. Он звучит так же, как в тот день в горах, когда мы пришли полюбоваться на восход солнца, и из кустарника на нас вышел гризли. Не беги, сказал тогда Такер именно таким голосом. Словно смола, я вытекаю из машины, выпрямляюсь, смотрю туда, откуда услышала его голос, и замираю.

Рядом с Такером стоит Семъйяза. На нем ни царапинки. Моя машина выглядит так, будто побывала под прессом, а он здесь, с легкой улыбкой, он держится так непринужденно, словно они с Такером просто болтают прямо на обочине. У него в руках мой сотовый.

- Привет, маленькая птичка, - говорит он. – Рад снова тебя видеть.

Это прозвище вызывает во мне вспышку страха и посылает дрожь прямо в желудок. Все мое тело начинает трястись.

- Ты врезалась в меня на машине, - замечает он. – А это твой парень? – Он поворачивается к Такеру, словно хочет пожать ему руку, но Такер отводит взгляд, он смотрит в землю, на машину, куда угодно, только не в горящие янтарем глаза ангела. Его руки сжимаются в кулаки.