Выкупленная жизнь (СИ) - Лавру Натали Страница 48

Я пропустила его вопросы и молча слушала, что ещё он расскажет обо мне.

— Всего 24 года, а какая богатая биография! Вдова, беглянка, мать… Я узнал, что ты выучилась на врача. Хирург… Я впечатлён, браво!

— Вы что-то сообщили ему обо мне? — спросила я, не отрывая взгляда от визитки.

— Хе-хе… я пока ещё не услышал всей правды от тебя, лапуля.

— Да, это муж избил меня. Шрамы на спине оставил он. Меня насильно выдали замуж в 17 лет. — попробовала я разжалобить старикашку.

— И ты убила своего мужа?

— Н-нет… на самом деле он не умер, он жив и теперь уже здоров, вам предоставили ложную информацию. Мы просто сбежали, нам нужно было на что-то жить. И ещё… Я хотела сказать, что больше не буду приходить к вам.

— Я это знаю, лапуля. Поверь, мне жаль твоего парня, очень жаль… — сказал он, по-видимому, про Максима, и сразу сменил тему. — Что-то жарко стало, не находишь? Я хочу, чтобы ты сняла с себя всю одежду.

— Сначала деньги. — потребовала я. — За два раза.

— Ах, да. — он достал из кармана пачку купюр. — Любые жертвы ради бумажек, да?

— Деньги — не цель, а всего лишь средство. — равнодушно пожала плечами я.

Я пересчитала бумажки, убрала их в свою сумку, затем послушно разделась. Сердце в груди начало предательски колотиться. Я подошла к перилам, осмотрела гостиную сверху вниз. «Столько окон: наверное, в них очень хорошо видно обнажённую меня. — мелькали в моей голове мысли. — Возможно, где-то стоит камера и снимает всё, что здесь происходит…»

Старикашка прислонился ко мне сзади, его член резко вошёл в меня, а руки впились в мою шею. Я могла думать только о том, что это последний раз, когда я занимаюсь проституцией. Он пыхтел и прижимался к моей спине своим потным волосатым животом, а я изображала поддельное возбуждение, пока он не кончил.

После секса старикашка велел мне лечь в постель, а сам вышел в ванную, но очень скоро вернулся и сказал, что хочет меня ещё. Он надел презерватив и отвязал от шторы декоративную верёвку.

— Это ещё зачем?

— Сейчас узнаешь. — сказал он, схватив мои запястья и привязывая их к спинке кровати. Когда я попыталась вырваться, он с размаху ударил меня в лицо. Боль одурманила меня, на несколько мгновений картинка в глазах почернела. Старикашка накинул другой конец верёвки мне на шею и начал душить. — Ты думала, я дам тебе возможность вот так уйти и потом шантажировать меня? А, любительница лёгких денег? Нет, у тебя не получилось одурачить меня, тебя зароют в лесу, никто никогда не найдёт тебя и не вспомнит о тебе. А напоследок я как следует развлекусь с тобой.

Я поняла, что старикашка на самом деле намерен меня убить. Выбора не осталось, времени на раздумья тоже. Когда он увидел мои клыки, его глаза округлились, и он начал душить меня ещё сильнее, но теперь наши силы стали далеко не равны. Мои запястья без труда высвободились из пут, я вскочила с кровати.

Поняв, что со мной ему не справиться, старикашка в страхе схватился за грудь, вскрикнул, попятился назад, к перилам, но не рассчитал скорость и свалился вниз, на первый этаж. Тело тяжело шлёпнулось на деревянный пол.

Я подошла к перилам посмотреть, что с ним, и увидела, что он лежит на спине с открытыми глазами и ртом, бесстыдно раскинув ноги и показывая всем свой пенис с натянутым на него презервативом. Стало даже обидно, что умер он не от моих рук, я много раз представляла, как хрустят его шейные позвонки.

Наверное, никогда я не одевалась так поспешно. Разумеется, я не могла оставить трупу деньги, поэтому не постеснялась залезть в раздувшийся от купюр бумажник старикашки и присвистнула: «Вау! Похоже, он содержит не одну меня!»; достала оттуда почти всё, кроме пары бумажек. Воровать было гораздо приятней, чем трахаться с ним, тем более, его деньги разом и с лихвой решили вопрос выплаты кредита.

Использованный презерватив я смыла в унитаз, покрывало с кровати бросила в камин, оно мгновенно занялось. Отпечатки с перил, как могла, стёрла.

В ванной обнаружила пустую пачку каких-то возбуждающих таблеток типа виагры. Всё сошлось к одному: скорей всего старикашка так и так помер бы от сердечного приступа после такой-то дозы.

Когда я вышла из дома, метель мела с ещё большей силой, к машине пришлось идти почти на ощупь. Водитель изрядно удивился, увидев меня. Неужели был в курсе планов старикашки? Или тот уже не раз убивал проституток после того как развлекался с ними?

— Игорь Евгеньевич велел тебе отвезти меня домой и вернуться за ним.

— Мне не поступало таких указаний.

— Хочешь — иди и спроси у него сам, он сегодня не в духе, как с катушек слетел, я туда больше не пойду! Ну!

Водитель набрал номер старикашки: ему, разумеется, никто не ответил.

— Наверное, в душе. — предположила я и недовольно вздохнула.

Водителю ничего не оставалось, как отвезти меня в город, я сказала ему адрес за пару кварталов от дома, чтобы не ненароком не наследить. Хотя мой адрес, вероятно, давно был известен.

Домой я явилась избитая, но вполне живая. На кухне сидел Дилан с моим ноутбуком, что-то читал.

— Ещё не ложился? Что читаешь?

— Что с лицом?

— Пытались ограбить на улице, еле отбилась, газовый баллончик спас. — машинально соврала я.

Он снова погрузился в интернет и оставил вопросы, которые я задавала ему, без ответа. Я повторилась:

— Дилан, может быть, пойдём спать?

— Может быть, ты оставишь меня в покое? Я хочу знать, кем я был, каким я был, я хочу вернуться в родной город, к родным, к работе. Это понятно?

— Мне всё понятно. — перешла в оборону я. — Раньше ты любил свою работу, но больше всего на свете ты любил нас с Максимом.

— В таком случае смирись с тем, что теперь я другой человек. И постарайся не вмешиваться в мои дела.

Я решила, что ему требуется ещё какое-то время, чтобы привыкнуть просто жить, чтобы снова полюбить нас… Я прислушивалась к каждому слову Дилана, старалась не спорить с ним, исполнять все его прихоти, иногда даже в ущерб заботе о сыне. Однако вскоре Дилан начал повышать голос, даже наше присутствие рядом раздражало его. Я, как могла, старалась не давать Максима в обиду.

Наступил март, и в Москве нас держал только аппарат искусственной вентиляции лёгких, который мне всё ещё не удалось продать. Я бегала по больницам, опубликовала объявление на всех профильных сайтах, но мне предлагали неприлично низкую цену. Часть денег с продажи я планировала вернуть Ирме, это было принципиально важно для меня.

Приступы гнева у Дилана стали появляться всё чаще, он придирался к каждой мелочи, командовал, ругался. Я перестала быть хозяйкой положения.

Только закончились издевательства старикашки, как тут же начались унижения Дилана. Мне казалось, что в его теле поселилась чья-то чужая душа, некий двойник Седого. Даже волосы у Дилана частично поседели, выражение лица стало каменным.

Меня мучил вопрос: станет ли мой муж прежним? Раз он так тянется к родителям, то, конечно же, примет на веру то, что они расскажут ему обо мне, а это уже патовая ситуация.

Наконец, дело с продажей аппарата сдвинулось с мёртвой точки: одна из больниц предложила за него 400 тысяч (а я брала за 1,3 миллиона). Сначала я отказала, так как продавала за 700, но зато теперь у меня появилась надежда, запасной вариант, если не найдётся лучшего.

Дилан всё более резко высказывался по поводу переезда, устроил мне скандал, приплёл Сашку, что это из-за него я не хочу возвращаться в родной город.

В конце концов, я не выдержала и перезвонила в ту больницу, которая предлагала купить мой аппарат, и сторговалась на 500 тысяч, вместе с остальными приспособлениями и блоком бесперебойного питания. Сделка была заключена, деньги вскоре получены.

Теперь оставалось отработать положенные две недели и можно лететь домой. Интернатуру мне предстояло оканчивать уже в Краснодаре.

Мы собрались переезжать. Дилан не скрывал, что доволен.

Однако не все отреагировали на известие о нашем переезде так радостно: Сашка застыл шокированный.