Крыло Королевы (ЛП) - Торн Джессика Страница 49

О да, Том не спускает с меня глаз. Он злится, что мне стало плохо, и винит в этом себя. Его задача — следить за моим выздоровлением, и все остальные должны содействовать.

Восхитительно. А я-то думала, что моей головной болью будет Петра.

— Осторожнее, — приговаривает Джондар. — Присядь.

Не могу. Не тогда, когда все остальные работают.

— Я должна заняться чем-то полезным.

— Ты уже занимаешься кое-чем полезным, — отвечает он, и в его голосе нет жёсткости. — Ты идёшь на поправку. Дай себе время.

— Но у нас нет времени. Что ещё известно о происходящем в мире? Где Элара?

В его глазах мелькает боль. Наверное, упоминать её было не лучшей идеей.

— Мы не знаем. Столько людей ещё… — его голос обрывается, но я знаю, что он хотел сказать: «Столько людей ещё пропало без вести».

Элара в том числе. Я так и подумала, когда проснулась и не нашла её рядом. В горле застревает ком, большой и острый, и мне приходится его проглотить. Ещё больше мыслей, которые нужно подавить, ещё больше трагедий, которые нужно пережить. Мама, Нерисса, Элара… их всех у меня забрали. Всех.

Я не буду думать о Шае. Просто не буду.

— Ну конечно, — я заставляю себя говорить ровно и спокойно. — Зачем действовать, когда можно сидеть и ждать, пока нас захватят?

— Зачем ломиться напролом и погибать, когда можно собрать информацию, которая может нас спасти? Мы миролюбивый народ, ваше высочество. Но это не делает нас тупыми, — он выглядит воинственно. Может, надежда ещё есть.

Впервые мне хочется искренне улыбнуться с тех пор как… да я уже и не помню.

— Ладно. Не тупые. Я запомню.

Джондар улыбается в ответ. Расслабившись, он, наконец, становится похож на человека.

— Вот и славно.

Следующие десять дней я отдыхаю и восстанавливаю силы, следуя всем рекомендациям доктора Хэли, и выполняю упражнения, которые помогают быстрее пойти на поправку.

Я стараюсь не слишком погружаться в мысли о погибших и пропавших без вести, но не всегда удаётся. Элара была моей подругой, понимала я это или нет, но после падения Лимасилла никто о ней не слышал. Что до моих стражников… ну, я видела, как взорвалась башня.

Я должна была быть вместе с ними. Я должна была остаться. Умом я понимаю, что никто другой не смог бы вывести «Стрекозу», но всё же. Я вейрианка. Мне здесь не место. Я только и думаю о том, что лучше бы я осталась с ним там. Мы могли бы попытаться что-нибудь сделать.

А ещё лучше было бы, будь он здесь, защищая всех этих людей. Тогда бы у них был шанс. А мне стоило остаться там.

Я жду вестей. Любых. О Зендере, о Лимасилле, о лагерях для военнопленных. Но в мире будто бы ничего не происходит. Совсем.

Кендал делает заявления, транслируемые на всех частотах. Он обещает заключить мир, если мы согласимся сотрудничать. Уверяет народ Антееса, что гравианцы не причинят им вреда. У некоторых людей в лагере есть всё ещё работающие планшеты. А дальше подключается сарафанное радио. Его ложь никого не обманывает. Надеюсь, по крайней мере. Но некоторые антейцы сотрудничают с захватчиками, по своей воле или нет. И с каждым днём прибывает всё больше гравианцев.

Кон здесь всё равно что призрак. Я чувствую его незримое присутствие в лагере. Все говорят о нём. Я могу сказать наверняка, где он был, но сама его не нахожу. Иногда я просыпаюсь с ощущением, что он приходил, пока я спала, что его запах всё ещё витает в шатре. Я задаюсь вопросом, пытается ли он дать мне личное пространство. Или просто избегает.

В то же время один призрак точно преследует меня дни и ночи напролёт. Шай. Я так привыкла к тому, что он всегда где-то рядом. Мне приходится напоминать себе раз за разом, что он мёртв. Иногда я уверена, что он разговаривает со мной в моих снах, говорит мне быть сильной, особенно когда я нахожусь на грани того, чтобы сдаться.

Все эти дни слились в один с момента падения Лимасилла. Я набираюсь сил заходить каждый раз чуть дальше, но меня никогда не пускают в одиночку. Я наблюдаю за Томом и Петрой во время их утренних тренировок: как всегда, сначала они воздают почести предкам, а затем следуют плавные, грациозные и в то же время быстрые движения. Я ещё слишком слаба, чтобы присоединиться, но я хотя бы могу смотреть на них и вспоминать наш дом. Я почти ощущаю присутствие Шая, как некий фантом между ними, как тень на их лицах. И на моём тоже. Некоторые беженцы тоже поначалу наблюдали, а потом начали присоединяться к тренировкам. Когда я набираюсь сил, чтобы принять участие, нас уже больше двадцати. Мы все движемся в унисон, сосредотачивая разум. Исполняем древний танец великих воинов. И призраки давно ушедших на тот свет танцуют среди нас.

Кон по-прежнему неуловим.

Когда я всё-таки решаюсь спросить Джондара, где же Кон, тот отвечает этой своей раздражающей улыбочкой. Явно злорадствует над тем, что знает что-то, чего не знаю я. Он ведь вновь вернул себе свою главную роль — вечный страж антейма.

— Приходи и увидишь, — говорит он. — У нас есть сюрприз для тебя.

Я слишком ошеломлена приглашением, чтобы возразить.

Сейчас раннее утро, прошло уже больше трёх недель с падения Лимасилла. Я потеряла счёт дням, а спрашивать как-то неудобно. Да и к тому же, у кого сейчас есть время нянчиться со мной? У каждого есть своё дело, и в лагере стоит тишина. Джондар ведёт меня через деревья к поляне. Здесь всюду разложены устройства разной степени готовности. Но в центре всего… о предки, в самом центре там…

«Стрекоза». Каким-то образом они сумели спасти её и восстановить. Я делаю вдох, но не могу выдохнуть.

— Как? — спрашиваю я.

— У Кона было свободное время, — на лице Джондара кривая улыбка. — Ну… не совсем, но ему нужно было занять руки и голову. Он счастливее, когда погружён в работу, так что он занимался этой штуковиной при любой возможности. В перерывах между всем остальным: обеспечением защиты лагеря, взломом гравианской системы безопасности, созданием коммуникатора и ободряющими речами для народа. Ну, сама знаешь.

— То есть пять минут в день?

Как странно, что я могу обмениваться с ним шутками в такое время. Это кажется невероятным, и всё же именно это мы и делаем.

Джондар улыбается с такой лёгкостью, что удивляется этому сам.

— Он хотел починить этот самолёт для тебя.

Думаю, он скорее хотел бы починить меня, но это не его специализация. Так что он оставил заботы о моём здоровье доктору Хэли, а сам переключил внимание на «Стрекозу». Поэтому он больше не заходил ко мне? Нет, он всё сделал правильно. От него больше пользы со всеми этими железками. Результат стоит передо мной.

«Стрекоза» так прекрасна, что я боюсь расплакаться. Я безжалостно заставляю себя сдерживаться.

— От одного толку будет мало, хотя я смогу вылетать на разведку, наверное, и…

— Он работает над несколькими. У нас есть пилоты и работающие дирижабли. Гравианцы захватили аэродромы, но не все корабли. Некоторые из них находились в полёте и сумели скрыться. Кроны деревьев укрывают их.

Но деревья — не лучшая площадка для взлёта и посадки, если только их летательные аппараты не способны маневрировать так же хорошо, как «Стрекоза» и…

— А! — вскрикиваю я, странно счастливая от внезапно пришедшего осознания. — Он собирается усовершенствовать двигатели старых кораблей, подогнать их.

— Именно. Или использовать их составные части, чтобы создать ещё таких самолётов, если сможет.

Это умный ход — от Кона меньшего ожидать и не приходится, — хотя этого всё равно будет мало. И на это уйдёт слишком много времени. Но всё же он гений. И главная надежда Антееса.

— И где же он сам?

Джондар кивком указывает в сторону деревьев, и я замечаю что-то скрытое там. Какая-то конструкция, сломанная и изогнутая. Я хмурюсь и направляюсь к ней, пока не осознаю, что это разбитый купол от здания Рондета. Разноцветное стекло, местами расплавившееся от жара и потемневшее от дыма, осколками разбросано по траве. Огромного кристалла больше нет. Я даже не подозревала, что мы были так близко к нему. Должно быть, сюда сбросили бомбу. Это место разрушено, разграблено и брошено. Я представляю, как гравианцы совершили набег на это красивейшее священное место, и моё сердце леденеет.