Великая самозванка (СИ) - Зинина Татьяна Страница 49

Рус улыбнулась, но вдруг снова отвела взгляд и, помолчав немного, всё же озвучила так мучающую её мысль:

— Но, что будет… если она вернётся? — запнувшись, проговорила девушка.

— Она не вернётся, — уверенно ответил Артур. — Оттуда не возвращаются.

— А Кери считает иначе.

— Кери просто не желает верить, что её больше нет, — он снова достал из кармана кулон и показал его Рус. — Вот лучшее подтверждение. Ведь Эри почти никогда его не снимала. Да и никому бы не позволила… если бы была жива, — принц сглотнул и постарался снова спрятать подальше так не вовремя растревоженные чувства. Ведь как бы он ни храбрился, как бы ни старался казаться сильным, смерть сестры стала для него очень тяжёлым ударом. — Так что не стоит опасаться того, что невозможно. И как бы я ни желал думать иначе, но… моей сестры больше нет.

Они ещё долго разговаривали. Артур рассказывал Рус про то, какой задорной и весёлой девочкой Эри была в детстве. Как учила его ездить верхом и строить домики из книг в отцовской библиотеке. Как отчаянно старалась заставить его не бояться воды, но так и не смогла. Будучи магом земли, он куда уверенней чувствовал себя, находясь на суше и ощущая под ногами твёрдую поверхность.

Артур говорил… сам не понимая, с чего вдруг так разоткровенничался с той, кого знает всего несколько часов. Но она слушала его с таким искренним интересом и упоением, что он просто не смог заставить себя остановиться.

Боги, как же он мечтал вот так просто поболтать со своей сестрой! Но с тех пор, как погибли их родители, а на Эриол свалилось бремя короны, они ни разу нормально не поговорили. Она будто отгородилась от всего мира, и от своего маленького брата в том числе. А ведь ему было всего двенадцать, и в один момент он лишился и родителей и… сестры. Потому что у Эри больше не было на него времени.

Шли годы, Артур рос, Эриол всё больше отдалялась, но теперь уже никто из них не делал никаких шагов на сближение. Королева окончательно посвятила себя своей стране, а принц старался по возможности вообще не вспоминать, что когда-то у него была любящая сестра. Он был уверен, что ему плевать на Эриол вместе с её убеждениями о первостепенной важности благополучия Карилии. Но когда она исчезла, это стало для него настоящим ударом. Наверно, если бы не Кери, он бы так и не смог через это пройти. Убитый горем принц желал немедленно расправиться со всеми виновными. Он был готов сровнять с землёй всю столицу, вместе с дворцом, чтобы уничтожить этот рассадник ядовитых тварей, причастных к гибели его сестры.

В те тяжёлые для всех дни Марделу пришлось запереть Артура в собственной башне и не выпускать, пока тот не упокоится. И окажись на месте принца сама Эриол, это бы не помогло, но её брат не был таким сильным магом, да и успокаивался гораздо быстрее. Поэтому выпустили его всего через неделю, когда он, наконец, смог взять себя в руки.

Да, Артур успокоился, но не смирился. Поэтому и организовал своё расследование, ведь ни Кери, ни Мардел делиться с ним информацией не желали. Он узнал очень многое о той истории, вот только имена убийц до сих пор оставались для него тайной. Подозреваемых было больше двадцати, но доказательств чьей-то вины найти не удалось.

К тому же, официального расследования убийства не проводили, ведь для всех королева просто пропала. Поговаривали, что она сбежала сама, но многие при дворе были уверены, что её похитили.

Но Артуру никто не позволил сомневаться. Через три дня после её исчезновения к нему пришел Мардел и с сочувственным видом сообщил, что теперь править Карилией предстоит ему, как единственному наследнику. Ведь Эриол, скорее всего, уже нет в живых. Тогда-то у принца и случился тот жуткий срыв, затянувшийся на несколько дней. Но когда к нему снова вернулась способность думать, он упрямо заявил, что не признает королеву погибшей, пока ни получит доказательств её смерти. Мардел поколебался, но вынужден был согласиться. И так Карилия осталась без правителя почти на год…

Сам же Артур, получив от нанятого им сыщика кулон королевы и подробный рассказ о произошедшем в ночь её убийства, предпочёл оставить это в тайне. И хоть теперь он знал наверняка, что Эриол мертва, но официально признавать её погибшей не стал. По многим причинам.

Но Рус он ничего из этого не рассказывал. Ему не хотелось, чтобы она расстраивалась или переживала. И так как о себе девушка говорить не хотела, он просто веселил её забавными историями из своей юности и различными дворцовыми байками. Она же слушала его с улыбкой и постепенно всё больше расслаблялась. Ей нравился озорной блеск его зелёных глаз и та мальчишеская непосредственность, которая иногда проскальзывала в его взгляде. И пусть девушка всё ещё опасалась принца, но почему-то была уверена, что вреда он ей не причинит.

Она так и уснула, под очередной из рассказов Артура. А тот, заметив, что дыхание девушки стало ровным размеренным, а веки расслабленно закрылись, заботливо прикрыл её одеялом и уже собирался уйти, но… его взгляд снова упал на лицо той, кто была так похожа на его сестру. Он смотрел на неё и не верил, что это совсем другая девушка. Не мог заставить себя видеть в ней самозванку.

Сейчас он впервые в жизни желал обмануть самого себя, и внушить своему сознанию ложь. Ведь, эта Рус была именно такой сестрой, как ему хотелось. При одном лишь очевидном недостатке — она не Эриол.

Так он и уснул, рассматривая её расслабленное лицо и сетуя на судьбу за то, что отняла у него сначала родителей, а потом и Эри. Но перед тем как окончательно отдать себя во власть сновидений, Артур вдруг отчётливо осознал одну простую истину: Рус — его шанс… Шанс остаться свободным, не принося ущерб своей стране. Шанс продолжать считаться принцем, не соблюдая при этом весь тот необъятный свод традиций рода. И наконец, шанс получить именно такую сестру, о которой он всегда мечтал. И пусть на первый взгляд может показаться, что он ведёт себя, как наивный юнец, но Рус была не просто шансом, а самым лучшим выходом из ситуации, самой большой удачей и просто идеальным вариантом для всех. Словно драгоценный джокер, она перекрывала продуманные до мелочей расклады всех жаждущих власти. И Артур будет последним идиотом, если вдруг позволит кому-то усомниться в том, что страной правит самая настоящая Эриол.

***

Кай проснулся внезапно. Будто какая-то неведомая потусторонняя сила вытянула его из сна своей бестелесной рукой. Он резко поднялся, пытаясь сообразить, что его разбудило, но вокруг было привычно тихо. За окном медленно плыла спокойная летняя ночь. Мерно шелестели листья на деревьях в королевском саду, а где-то вдалеке журчал фонтан.

Странно, как он вообще смог расслышать шум воды с такого расстояния. А может… не было никакого шума? Может, всё дело в мыслях, ведь с водой у него всегда ассоциировался только один человек. Эриол. Хотя с недавних пор появилась ещё и Рус.

Кай тряхнул головой, и шум воды пропал, словно его и не было. Просто исчез, как какое-то наваждение. А ведь ему показалось, что именно от этого звука он и проснулся.

Магические часы показывали два часа ночи, но спать совершенно не хотелось. Что не удивительно, ведь он и так проспал большую часть дня.

И пусть после ухода Кери он ещё упирался, боролся с собой, хотел доказать, что не нуждается ни в каких снадобьях чтобы успокоиться и перешагнуть через ту безумную новость, которую ему так великодушно сообщил Артур. Но при всей своей огромной силе духа несгибаемой воле, он не смог… это оказалось сложнее, чем он думал.

Пришлось всё-таки выпить сонных капель, ведь по-другому уснуть у него не получалось категорически. Эриол… красивая темноволосая девочка с синими, как океан глазами всплывала в его памяти, лишь стоило закрыть глаза. В этом видении она улыбалась ему так же, как в те беззаботные времена, когда они ещё были вместе… Когда им казалось, что у их истории обязательно будет счастливый финал.

Тогда он ласково называл её Олли, а она звала его — «мой Кай». Даже сейчас, спустя почти одиннадцать лет после их последнего поцелуя он прекрасно помнил вкус её губ. И никогда, ни одна другая женщина не целовала его так, как Эриол. Хотя рядом с Рус он испытывал похожие чувства. Но это всё равно было совсем не тем, ведь его рабыня являлась всего лишь фальшивкой. Жалким подобием той, кого он, действительно, любил.