Синдром самозванки, или Единственная для Палача (СИ) - Рокко Джулия Страница 49

А ночью нас ожидал очередной сюрприз.

— Мама, — выдернул меня из сна шёпот Тая.

Спать хотелось ужасно и я малодушно сделала вид, что всё ещё пребываю в царстве Морфея. Рядом с нашей кроватью всё в той же корзине — по счастью, она была для этого достаточно большой — словно в колыбели безмятежно спала-посапывала малышка. Полночи девочка беспокойно ворочалась, хныкала и кряхтела, самозабвенно пуская слюни. Клара быстро постановила, что у малышки режется первый зуб.

Словом, умоталась я настолько, что отрубилась, едва София успокоилась и затихла в своем уютном гнездышке.

— Ма-а-ам, — уже куда более громко и настойчиво снова позвал Тай и тут же повторил, тормоша меня за плечо: — Ну, ма-а-ма.

Я кое-как разлепила глаза, сквозь обрывки прилипчивого сна начиная различать какое-то странное то ли попискивание, то ли поскуливание.

— Тс-с, — заплетающимся языком, точно слегка под хмельком, отозвалась я, чувствуя, как мои веки вновь тяжелеют и опускаются. — Софу разбудишь.

Сынишка с неожиданной для пятилетнего мальчугана силой потянул меня за руку, и я безвольно уселась на кровати.

— Что это за звук? — наконец сообразив, что что-то явно не в порядке, удивилась и торопливо огляделась.

— Вот! — Тай отбежал чуть в сторону, к месту, где у нас располагалась подстилка Фру-Фру, и взволнованно указал на неё рукой. — Я проснулся, а тут… Они! — шумно выдохнув, закончил мальчик.

Сначала сознание просто отказывалось признавать очевидный и весьма невероятный факт — Фру-Фру окотился… Не знаю, как ещё можно назвать этот физиологический процесс в отношении зверька магической породы. Учитывая, что наш королевский хомар был созданием, существующим сугубо в единственном экземпляре, наличие пяти уменьшенных его копий ввергало в ступор. Выходило, что либо Фру-фру оказался способен к партеногенезу*, либо был уже в положении на момент своего магического преобразования.

— Какой кошмар! — придушенно воскликнула я, когда стайка разноцветных пушистиков весело засеменила по полу и облепила сначала ноги Тая, а затем и мои. — Твой папа будет вне себя.

***

— Ты превратила мой дом в проклятый балаган.

Голос Лорда, несмотря на смысл его речи, звучал подчеркнуто спокойно и холодно. Отчего тот разнос, который я была вынуждена терпеть в его исполнении, казался ещё более унизительным.

— Какая моя вина в том, что ваш брат производит детей вне брака, а затем они оказываются на пороге, как вы изволили выразиться, вашего же дома?!

Спорить и выяснять отношения с Рэтом я предпочитала исключительно на «вы».

В этот раз наш разговор состоялся в одной из гостиных первого этажа — некрасивой угрюмой комнате с лакированной мебелью из темного дерева и сине-зеленым ковром. Из высокого шкафа-витрины, стоящего тут же, зловеще скалилась коллекция черных резных масок, чем-то напоминающих африканские.

— Так что в балаган дом превращаю вовсе не я!

Спорное утверждение, но мне хватило ума стоять на своем.

— Детей? — Рэтборн приподнял густую, словно припорошенную серым пеплом бровь. — Слуги доложили, что ребенок один. Или есть ещё что-то, о чём мне следует знать?

Я пожала плечами, искренне сомневаясь, что есть что-то под этой крышей, о чём бы Лорд и в самом деле не знал. Видимо, это была очередная проверка. По счастью, врать мне было ни к чему.

— Есть ещё дети кормилицы, которую пришлось нанять для Софии. Марина — ровесница дочери Ланзо и Александр, на четыре года старше Тая. Их разместили в одной из пустующих комнат для прислуги на чердаке.

— Как интересно получается… — Сложив руки за спиной, Рэт подошел к высокому окну и замер, что-то выглядывая на улице за ним. — Ты уже распоряжаешься набором персонала?

— Мне помог Хэйден, — сухо ответила, не желая попадаться ещё и в эту ловушку.

— А что дальше? Ты соберешь всех беспризорников в округе? — проигнорировал новость Лорд, продолжая задавать провокационные вопросы. — Или пойдешь дальше и организуешь на территории поместья питомник по разведению магических тварей? — явственно намекая на хомячий приплод, уточнил он.

Усилием воли я заставила себя сохранить невозмутимое лицо. Хотя, учитывая то обстоятельство, что в широком рукаве моего камзола притаился один из новорожденных хомарчиков, сделать это было неимоверно трудно.

Вообще, детёныши у Фру-фру получились занимательные. Они явно превзошли свою родительницу по супер-способностям. Например, самый мелкий из помета, с серебристо-розовой шерсткой и бордовой пуговкой носа лазал по вертикальным поверхностям и даже по потолку не хуже пресловутого человека-паука. Его мы назвали Пит. Самый пушистый, с длинным, неимоверно пестрым хвостом и желтым брюшком, умел становиться невидимым. При этом в комнате разливался характерный аромат ванильного зефира. Его все очень быстро прозвали Клопик. Бело-голубые двойняшки вообще могли перемещаться в пространстве, появляясь то тут, то там. Их было решено окрестить Дым и Туман. Последний, пронзительно красный, с неожиданно тонким антрацитово-черным хвостиком и маленькими рожками, так сильно напоминал мне бесенка, что быстро обзавелся кличкой — Мефистофель. Таланты его покамест были неизвестны, однако именно он сейчас и сидел в моем рукаве.

— Надеюсь, этого не потребуется, — меж тем, возразила я Рэту. — Не уверена, что моего педагогического таланта хватит на такое количество людей.

Не скрою, ответ прозвучал несколько вызывающе и явственно намекал на то странное влияние, которое я оказывала в отношении большей части семейства Уркайских.

И в самом деле, трудно было не заметить, какие стремительные перемены захватили прежде безмолвный, точно склеп, особняк безумного ундера. Честное слово, я совсем не стремилась внести в одинокую размеренную жизнь его обитателей какие-либо катаклизмы. Скорее уж просто пыталась выжить, попутно стараясь поступать по совести.

Как следствие, на мою дерзость Рэтборн отреагировал тяжелым препарирующим взглядом. В комнате стало прохладно, и я невольно зябко поежилась. От этого действа притихший Мефистофель словно слабо завибрировал, и мне почудилось, что от его маленького пушистого тельца стали разливаться волны умиротворяющего тепла.

— Этого ребенка ты тоже поселила в своей спальне? — неожиданно проницательно предположил Лорд.

Отчего-то этот вопрос меня смутил.

— София такая крошечная, её нельзя оставлять одну, — попыталась объяснить свой поступок. — А у Клары своих двое. Женщина рвется мне помогать, но я считаю не очень верно, чтобы она оставляла грудного ребенка на девятилетнего мальчика. Поэтому девочка находится при мне, а кормилицу я приглашаю только когда малышка проголодается.

О том, что София оказалась весьма прожорливой крошкой, пришлось временно умолчать. Вряд ли Рэтборну понравилась бы новость о том, что я разрешила Кларе брать свою дочь с собой, и мы как две мамаши-наседки проводили время в компании друг друга. По счастью, Тай с Александром быстро нашли общий язык и уже второй день практически не вылезали из игровой.

Словом, жизнь стремительно менялась, все больше напоминая дикий горный поток. Я с замеревшим сердцем ждала, какой вердикт для всех нас вынесет глава Тайного Приказа.

— Ты же позволишь Софии остаться? — умоляюще заглядывая в глаза, попросила я.

По моим нехитрым расчетам, доверительное «ты», сказанное вкрадчивым умиротворяющим тоном, должно было смягчить всё ещё хмурого Рэтборна.

Он выгнул темную бровь и надолго замолчал. Проклятая пауза все длилась и длилась, изрядно подтачивая моё самообладание. Если бы не крошка-Мефистофель, отвлекающий и успокаивающий не хуже мурлыкающего под боком кота, я бы точно начала седеть от переживаний. Что за мужчина?! С ним вечно как на пороховой бочке! Хотя, с виду он и так чуть теплее ледышки. Вот такой парадокс.

— Это должен решать её отец, — наконец снизошел до ответа мой мучитель.

Я некультурно фыркнула.

— С Ланзо уж как-нибудь договорюсь, — пообещала, хотя совсем не была в этом столь уверена.