Нина Дьяченко - Зеркальные тени Страница 49

Немного напряжённо смотрю на неё, не прерывая зрительного контакта, так как пробуждение почти так же важно, как и проведённая совместно ночь, но она улыбается мне, и у меня отлегает от сердца.

Обзываю себя жалкой тряпкой, но подхожу к кровати, сажусь, наклоняюсь — и меня привлекают к себе тонкие, но такие сильные руки, заключая в плен тепла и нежности.

Лёгкий поцелуй, слабым голосом: «Доброе утро, Маюри», и Элли, покраснев, обнажённой бежит в душ.

Я жду её, и когда она выходит в махровом халате с чуть влажными кончиками волос, с видом полнейшего блаженства на лице, снова улыбаюсь и веду её на кухню.

Мы пьём кофе с круассанами, бездумно улыбаемся, наслаждаясь той атмосферой тепла и доверия, которая образовалась между нами, словно аура счастливых людей стала видимой, точнее, счастливого тёмного мага и воина равновесия.

Неожиданно резкий сигнал мобильного прерывает нашу идиллию. Элли тот час вскакивает, начинает метаться по кухне, не помня, где оставила свою одежду и мобильный. С вздохом иду в другую комнату и приношу ей разрывающийся телефон.

— Да, Аза, это я. Да, у меня всё в порядке. Нет, я тебе ничего не скажу, — она улыбается и лукаво поглядывает на меня, поправляя волосы, лезущие в глаза. — Что, я срочно понадобилась Герцогу? Знаешь, думаю, он подождёт немного, не умрёт… к сожалению. Эта тварь ведь бессмертна, по крайней мере, мне не по зубам. Да, я понимаю, что должна быть осторожной, — она тяжело вздыхает, и мне хочется подойти ближе, но я не хочу раздражать Элли в момент напряжённого разговора, который явно её тяготит. — Но я часто провожу ночи на Земле в разных гостиницах — и он это знает. Все это знают. Я не всегда остаюсь в моём домике, который иногда наводит на меня жуткую тоску. Иногда мне даже хочется затеряться в человеческой толпе…

Встаю и подхожу к двери, чтобы не мешать ей, но Элли отрицательно качает головой и улыбается. Мне. Возвращаюсь на место, сажусь рядом и кладу руку ей на колено, отводя полу халат, чтобы касаться голой кожи.

Она ёрзает, краснеет ещё сильнее, но не отодвигается, только мелко дрожит, особенно когда моя ладонь двигается выше. Ласкаю ляжку и бедро, затем становлюсь на колени, распахиваю халат ещё шире и поцелуями провожу дорожку до её бедра и талии, целую плоский живот, второй рукой отодвигая стол, чтобы не мешал.

Голос Элли предсказуемо дрожит, но она мужественно держится, только кладёт подрагивающие пальцы мне на голову и поглаживает мои волосы, перебирая пряди. Хочу приласкать её ртом, но с другой стороны мне интересна беседа, поэтому ограничиваюсь поцелуями живота, поглаживая ладонью тонкую талию.

— Да, конечно, я появлюсь на работе, и я ещё даже не опаздываю, — Элли смотрит на часы, висящие на стене, — сейчас только полседьмого, а нам на десять, я успею собраться и телепортировать. Ещё раз спасибо, что передала мне его приказ, и до встречи, у меня ещё куча дел, которые я хотела бы… завершить до прихода на работу. Пока!

Она обрывает связь, бросает мобильный на стол, и откидывается на стуле ещё сильнее, когда я оказываюсь между её ног и придвигаюсь ближе, лаская пальцами её нежные складочки, а второй упираюсь в её бедро, удерживая мощные движения тела — она пытается вжаться в меня как можно сильнее, выгибаясь навстречу ласкам, буквально насаживаясь на мой язык.

Она прекрасна, так красива… везде, у неё отличная форма бёдер, и стройные ноги — утренний, уже позолоченный свет, смягчённый кружевными занавесками, подчёркивает её совершенство, служит фоном для этого великолепного тела. Она одновременно стройная и сильная, и ещё необыкновенно изящная.

Настоящее дикое животное, которое так хочется укротить. И я ласкаю пальцами и языком её вульву, зная все женские слабости, её стоны возбуждают меня.

Кончая, она едва не падает со стула, отчаянно выгибаясь навстречу моему рту.

Затем я обнимаю её, целую в висок, поглаживая чуть влажные волосы у висков, сажу её к себе на колени, мы обнимаемся, поглаживая друг друга по волосам, плечам и спине. Потом я с неохотой пересаживаю её, встаю и завариваю нам ещё кофе, готовлю нормальный завтрак — только сейчас додумался, что одними круассанами сыт не будешь — делаю омлет с помидорами и крабовыми палочками, жарю бекон — какой-то уж чересчур английский завтрак, но ладно, я предпочитаю всё европейское.

Её одежда, которую я уже утром догадался собрать и повесить и шкаф, не слишком уж мятая, к тому же, она заявляет, что собирается идти на работу не в платье — ибо там полно извращенцев, которые ухитряться заглянуть ей под юбку — несмотря на её длину, и предпочитает надеть какой-то из своих любимых мужских костюмов.

Я на миг офигеваю, затем с решительным видом заставляю её примерить один из своих новых костюмов. В конце концов, мне самому выгодно, чтобы к моей девушке не приставали.

— Ты представляешь, как я буду смотреться в белом?! — ухмыляется Элли, переодеваясь и застывая перед зеркалом. — Хотя твой костюм мне идёт.

— Белое также идёт всем, — целую её в щёку и приглаживаю волосы. — И ты не исключение.

Перед расставанием она некоторое время стоит на одном месте, опустив взгляд в пол, и снова краснеет.

Затем резко вскидывает глаза на меня.

— Я могу приходить ещё? — её умоляющие, полные надежды глаза и чуть дрожащие губы выдают волнение и желание.

Я выдыхаю с облегчением.

— Конечно, — я подхожу и поправляю серебристо-фиолетовый галстук, тоже подаренный мною вместе с серебряным зажимом — то-то её коллеги удивятся, когда она появится на рабочем месте не в образе плохо одетого разгильдяя, а в виде хорошо одетого красавчика. Всё же мой костюм не такой уж мешковатый.

Да, я снова ревную… ничего не могу с этим поделать.

— Скажи, Маюри, это для тебя… секс на одну ночь? — она снова краснеет, особенно когда выговаривает слово «секс». — Или… нечто большее.

— А для тебя? — отвечаю вопросом на вопрос, обнимая её и заглядывая в глаза. Моя чёлка откинута, подобное я позволяю себе только с самыми близкими для меня людьми.

— Ты же понимаешь, что… Ты же стал для меня первым, — она запинается, но не отводит взгляда, хотя по её виду ясно, что бедняжка готова провалиться сквозь землю от стыда. — Для меня это… очень важно. Наверное, из-за того, что я согласилась так быстро, ты думаешь, что я… легкомысленная.

— Нет, — кладу палец на нежные губы, затем убираю и ласково целую. Она прижимается ко мне, почти до боли сжимает в объятиях. — Я так не думаю, — прерывая поцелуй, говорю я. — Ты возможно и безалаберная, только не в этом смысле. Для меня это тоже очень важно, — проникновенно смотрю ей в глаза. Пусть увидит мою слабость, я этого не боюсь. С ней почему-то не страшно, даже если потом откровение причинит мне сильнейшую боль. Самообнажение, граничащее с мазохизмом. Пусть так. — Я схожу от тебя с ума, — шепчу я, отстраняясь и глядя в её потемневшие глаза. — Я хочу, чтобы ты всегда мне звонила, и никогда не стеснялась связаться со мной!