Анна Гаврилова - Золотой ключик для Насти Страница 49

– Настя, ты уверена, что поступаем правильно?

Перед голодом и перспективой спать в не пойми каком лесу, моя уверенность попятилась, но всё‑таки я кивнула.

– Куда мы едем? – подал голос Креатин. Юнец выглядел смертельно уставшим и несчастным.

– В столицу, – беззастенчиво соврала я.

Косарь закатил глаза, Креатин едва не заплакал:

– Настя. В столицу ведёт главный тракт! А мы, если не заметила, на какой‑то неизвестной тропе.

– Почему неизвестной? Тропа есть? Значит, по ней кто‑то ходит, – парировала я.

Косарь кивнул:

– Скорее всего, эта тропа соединяется с Малым трактом. Мы действительно сможем попасть в столицу, просто ехать дольше.

Юный интриган заскулил и впился зубами в очередной клочок заячьей капусты. Мне так и хотелось сказать: не нравится – топай отсюда. Но присутствие Косаря удержало – тот косился на юношу с искренним сочувствием, как‑никак Креатин ему жизнь спас.

Горанский приспешник страдал не только от голода – тело, не привычное к долгим поездкам верхом, ныло. Юноша хватался то за поясницу, то за место пониже, корчил страдальческие гримасы. Косарь тоже лишних движений не делал, но кряхтеть, как товарищ, не собирался. А вот я, к собственному удивлению и зависти компаньонов, чувствовала себя превосходно, только икры чуть постанывали.

Спать легли под аккомпанемент урчащих желудков и бодрый комариный звон.

Я устроилась на подстилке из лапника, вместе с Косарем. Спать в такой близи от парня, который совсем недавно рассуждал о поцелуях с языком и без, было несколько… неуютно. Но лучше так, чем одной, на холодной земле. Картину усугубляло одеяло – одно на двоих. Креатин обиженно сопел на противоположной стороне от костра.

Закрыв глаза, я попыталась настроиться и поймать «волну», в надежде услышать что именно юный горанец будет рассказывать своим друзьям. Но то ли сама делала что‑то неправильно, то ли сеанс связи не состоялся… в голове было тихо и безлюдно. Совсем скоро, Креатин захрапел, а я впервые всерьёз пожалела о своём решении. Если бы прямо сейчас на поляне появился горанский отряд и предложил камеру, где никто не храпит – согласилась не раздумывая. Ладно, малыш… когда настанет время, за храп ты тоже ответишь.

Мне редко снятся красивые сны. Обычно, видятся обрывки каких‑то событий, туманные и ужасно нелогичные. В эту ночь яркие, осмысленные сны буквально преследовали. То ли храп злобного Креатина так подействовал, то ли свежий воздух и приличная доля комариного яда…

Сперва привиделась блондинка. Прежняя обладательница волшебных ключей пищала, как вывалившийся из гнезда птенец, размазывала по щекам слёзы. Рядом с ней сухонький мужичёк в сером костюме: лицо бесстрастное, глаза холодные и пустые. Ни капли сострадания к девичьему горю.

– От таких сделок не отказываются, – наконец, сказал он. Голос напомнил январский ветер. Блондинка запищала громче, едва не перешла на ультразвук. – Мне плевать где возьмёшь деньги.

– За… за… заказчик… – сквозь слёзы выдавила она. – Пропал.

Мужчина не проронил ни звука, но это молчание было красноречивее любых слов. Ему безразлично, его интересует только завершение сделки.

– Я пытаюсь, – вновь запищала девица, готовая в любую секунду упасть к его ногам.

– Неделя.

Она задохнулась. Лицо, и без того красное, пошло бурыми пятнами, слёзы покатились быстрей. Блондинка захлёбывалась плачем, каждое слово походило на предсмертный стон:

– У меня… украли ключи. Я ничего не могу сделать. Нужно ждать, когда заказчик сам найдёт способ связаться.

– Неделя.

– Не хватит! – взвизгнула девица. И в ответ на новый, леденящий взгляд человека заторопилась: – Я упустила девку, которая украла ключи. Её ищут… там. Я знаю, она не хочет возвращаться, прячется. Но я… я… делаю всё, чтобы она захотела вернуться, поверь. Я решаю её проблемы с властями, я отстояла её квартиру, я… я нашла парня в которого она влюблена. Мне бы только добраться до неё! Я ей счёт в банке сделаю, всё сделаю!

Человек не понимал ни слова. Смотрел безучастно, без толики жалости. Кажется, он решил, что блондинка притворяется сумасшедшей.

– Неделя.

Я на несколько секунд проснулась, но прежде, чем смогла осознать увиденное, снова нырнула в мир сна…

В этот раз приснились мама и Натка. Они сидели на кухне в родительской квартире и пили чай. Натка, как ни в чём ни бывало, трескала тортик, а мама смотрела на неё грустными щенячьими глазами.

– Да не скули ты! – огрызнулась Натка, когда под материнским взглядом поперхнулась куском лакомства. – Вернётся твоя Настя, куда денется? Просто нервы решила потрепать! Су…

Натка не договорила, постеснялась материться. Мама тяжело вздохнула, ответила:

– Зря мы настаивали… Нужно было отдать эту квартиру ей и не спорить.

– Ещё чего! А как же мы? – выпалила сестра. – Почему мы должны ютиться тут? Баба Саша и мне родня, между прочим! Я устала делить с тобой кухню! И вообще…

– Наташа… я всё понимаю. Настя поступила эгоистично, но, с другой стороны, она никогда ничего не просила, никогда не спорила… Да пусть подавится этой квартирой!

– Нет… Я своего добьюсь. И эта новоявленная подружка с приставами мне не помешает! Только знаешь, что обидно? Эта старушенция, соседка, жалобу на меня подала! Дескать, я Настину квартиру захватить пыталась! Представляешь?

– Бог им судья, – рассудила мама. – В мире так много злых людей…

Натка кивнула и добавила:

– А вы вырастили ещё одну неблагодарную тварь.

Он этих слов стало так больно, что я проснулась.

Вокруг висела непроглядная, чёрная ночь. Даже звёзд не было. Огонь костра уже погас, только багровое пятно на земле осталось. Я всматривалась в жаркие угли, даже не пыталась утирать слёзы. Рядом тихо дышал Косарь, а Креатин, наконец, перестал храпеть, только посвистывал во сне.

«Это всего лишь сон,» – мысленно сказала я. Только сердце всё равно болезненно сжималось и отчаянно хотело вырваться из груди, чтобы навсегда прекратить свои страдания.

Когда небо стало на пару тонов светлее, а на землю начал наползать туман – предвестник рассвета, мне снова удалось уснуть.

В этот раз я оказалась в доме старостихи, у постели Рогора. Моряк выглядел вполне здоровым, только лихорадочный блеск в глазах говорил – что‑то с ним не так. Я отчего‑то сразу забыла былую неприязнь, присела на край кровати. Думала, парень не заметит, но он протянул руку, схватил мою ладонь и поднёс к губам. Мне снова захотелось плакать.

– Иди сюда, – прошептал он, и я послушно легла рядом.