Сказки для сатиров (СИ) - Солнечная Зоя Страница 5

Он предпочитал носить кожаные доспехи, и сейчас они тихо поскрипывали и побрякивали своими металлическими частями, бликуя отражением солнечных лучей. Я перевела на него взгляд, и только тогда он начал говорить:

— Мистра, я бы не посмел задать подобный вопрос, но защищать вас — моя обязанность. Я не мог не заметить, что вы направляете нас к столице богов-близнецов. Но на попонах наших лошадей символ нашего бога.

Рыжее полотно с черным солнцем с каждого бока лошади — хорошо заметный символ. Мы буквально кричали о том, что в наших рядах самолично едет мистра или майстр — верховный жрец того бога, кому принадлежал символ, проводник силы бога. Сам по себе факт не слишком опасный, такое встречается. Это обычно отпугивает мелких разбойников и заставляет попутчиков относиться с уважением и не мешать проезду таких важных господ.

Но в нашем случае все было иначе, и волнение Торна можно было понять. Мы несли на себе символ отвергнутого бога, которого вместе со всеми его последователями прочие боги давным давно объявили вне закона и официально преследуют. У каждого божества свои законы, но в этом решении они оказались единодушны. Весь мир видел солнечное затмение пару дней назад, и вот мы буквально врываемся в столицу врага, вешая на себя мишень: "Мистра здесь".

— Все в порядке, Торн. Я знаю, что делаю, — уверенно сообщила я.

И он покорно приложил руку груди, выражая согласие с моим решением, и замедлился, чтобы вернуться к остальному отряду. Прозвучали мои слова уверенно, но я уверена не была. Древний направил нас сюда, но с тех пор не появлялся. И если большинство моих жрецов уже разобрались с дарами бога, то я так и не поняла, какую силу получила. Но раз Великий сказал ехать сюда и больше не скрываться, то я так и поступлю. Мне и самой уже осточертело прятаться за все прошедшие годы, пока я готовилась к его возвращению в наш мир.

Когда мы въехали в увитый зеленью город, как раз начинался закат. Местный люд старался обходить нас стороной и прятаться по своим маленьким домишкам, даже разговоры затихали, когда они замечали наши символы. Но все же ожидаемых проблем даже со стражей у нас не возникло. Кажется, они решили поберечь свои жизни и сходу на мистру не бросаться. Уверена, сейчас они побегут к своим верховным жрецам рассказывать о нашем прибытии. У каждого бога только одна мистра, но богов-близнецов двое, вот и верховных жрецов у них двое.

Добравшись до таверны, я оставила основную массу жрецов разбираться с конями, а сама взяла с собой двоих — Торна и Эрика, и зашла внутрь. Эрик — светловолосый высокий мускулистый парень. Дезертировал из воинских рядов, несогласный с приказами местной власти, а затем, проскитавшись несколько лет, повстречал меня и захотел присоединиться к числу верных жрецов Тенебриса. И Торн сразу положил на него глаз как на хорошего умелого бойца. Обычно он выглядел молчаливым и угрюмым, но за мной всегда следил очень внимательно.

К закату в тавернах люди уже бывали навеселе, но при нашем появлении разговоры стали медленно стихать, ведь мы и одеты были соответственно статусу. Напиться до такой степени, чтобы нас не заметить, ещё никто не успел. Мои жрецы внимательно осмотрели присутствующих, но явной угрозы среди них не нашли, и остановились рядом со мной у стойки.

— Хозяин, нам нужны комнаты! — я постучала ладонью по стойке, чтобы заставить отсутствующего владельца заведения явиться с кухонного помещения сюда. — Да почище!

Местный хозяин — тощий начинающий седеть мужичок в засаленном фартуке — выскочил к нам и сразу оценил ситуацию, ведь символы нашего бога были вышиты на наших плащах. И хотя однозначно определить во мне мистру было нельзя, но вот принадлежность к касте жрецов — вполне. И он расплылся в щербатой заискивающей улыбке:

— Конечно, конечно, уважаемая. Может господа ужин желают, с дороги же небось? — его взгляд все время падал на символы нашего бога. — У нас и банька найдется, вот только почистили ее, будто бы ровнехонько для вас.

Баня — лучшее, что сегодня могло бы со мной случиться! Для вида я пару секунд покривила носом, но потом кивнула:

— Пусть будет баня. А после ужин подай.

— Конечно, госпожа, конечно.

Уже через час, когда остальные жрецы отравились ужинать и устраиваться в комнатах, я в одиночестве лежала в горячей воде в широкой деревянной лохани. Ничего лучшего здесь не было, но и это было очень неплохо. Помещение, похоже, было новым, деревянные доски свежим срубом уже не пахли, но были ещё чистыми. Я полусидя развалилась, разложив руки на края бадьи. Горячая вода прикрывала мою грудь, хотя если бы кто-то вошел, это не имело бы значения, она все равно была прозрачная. Но войти не мог никто, снаружи на страже моего покоя стоял Эрик.

Вопрос, что делать дальше, оставался открытым. Вообще-то завтра мне как мистре стоило бы явиться поприветствовать местных верховных жрецов. С другой стороны, мой бог объявлен вне закона, так что я освобождена от этого обязательства.

Кончиками пальцев я коснулась волнистой водной глади и поболтала горячую водичку, наслаждаясь ею. Затем вдохнула и, задумчиво уставившись на воду, тихо произнесла, обращаясь к своему богу:

— Знаешь, Тенебрис, бросить меня вот так с твоей стороны очень неэтично.

Ответа я не ждала, мне просто нужно было выговориться. Я скучала по нему, и когда говорила с ним вот так, создавалось ощущение, что он близко и слышит меня. Разумеется, я бы не посмела говорить с ним так, если бы он слышал. Хоть и проучилась я в школе жриц недолго, но кое-какие правила общения с богами уяснила.

— Ты получил, что хотел, и исчез, а я даже не знаю, что мы тут делаем! — я недовольно шлепнула по воде пальцами.

И в тот же момент я ощутила щупальце на своей ноге. Оно явилось из ниоткуда и сейчас медленно обвивало щиколотку. Первая секунда инстинктивного испуга во вторую секунду сменилась на радость. Тенебрис вернулся!

— Моя жрица сер-рдится? — вкрадчиво спросил он, неторопливо проговаривая каждое слово и растянув "р", словно произносил мое имя.

Второе щупальце гладило по бедру, пока третье медленно обвивало за пояс. По его голосу сложно было определить, разозлился он на мои слова или просто решил поиграть. Но зато точно можно было определить, что он сделает со мной прямо сейчас. А может мне просто очень хотелось в это верить.

— Я — твой бог. Ты не можешь на меня сердиться, Льера.

Он продолжал неторопливо общаться, пока все новые и новые щупальца поглаживали меня по всему телу. И каждое новое касание вызвало у меня тихий выдох, невольно вызывая воспоминания о том, что они делали со мной на алтаре. И он не торопился, будто растягивал удовольствие.

Все эти годы он мог лишь немного касаться, лишь тихо шептать, врываться в наш мир всего на несколько минут, чтобы помочь мне, но теперь он полностью явился в наш мир. Теперь он может нормально говорить со мной. Да что там, его голос при желании может быть слышен всем. И теперь он может касаться меня так, как только пожелает, и делать со мной, что захочет. И кажется, он наслаждается прикосновениями ко мне, отчего приятно вдвойне.

Одно из его крупных и как обычно невидимых щупалец подперло меня вдоль всей спины и приподняло над водой. Остатки воды стекали по нему, позволяя взгляду увидеть очертания. Оно было широким и толстым, словно ствол векового дерева, я лежала на нем почти как на ровной поверхности. Вот только в отличие от нее щупальце было живым, и каждое прикосновение к нему — словно касаться обнаженного тела любимого мужчины. Если он так хорошо ощущает прикосновения ко мне, что они нему нравятся, значит эти его конечности очень чувствительны. Я мягко погладила невидимую покрытую каплями поверхность, и она еле заметно задрожала подо мной. Цельная и очень чувствительная мышца.

— Мне нравится, Льера. Продолжай, — мне показалось, что его голос зазвучал самую малость нетерпеливее.

Совсем маленькое щупальце, но такое же крепкое, как и прочие, обвилось вокруг ступни левой ноги и скользнуло сквозь пальцы, обвивая их по очереди, словно играло. Я тихо выдохнула и согнула правую, проведя влажной ступней по гладкой поверхности, и словно вторя мне, ещё одна из него конечностей толщиной с руку мягко обвилась вокруг моей ножки, словно он таким образом хотел погладить ее. Вслед за этим я почувствовала, как мои руки и тело начинают обтягивать его конечности, и эти объятия уже очень крепкие, хотя двигаться не мешают, если не делать резких движений.