Тень из рода Лиан (СИ) - Летова Ефимия Страница 5

- Одевайся, до визита к Агген еще не меньше трех горстей. Я свожу тебя.

Светло-голубое платье лежало на кровати облаком невесомой ткани, шелковистой, скользящей в пальцах. Обувь на небольшой танкетке, тонкая цепочка на шее.

- Придется подрумянить тебе щеки и подкрасить губы, - задумчиво пробормотала моя добровольная камеристка. Все должно быть, как надо, без исключений.

…Небо, какой стыд.

Глава 4.

Я иду след в след за своей провожатой, стараясь держать голову прямо. Леди Сертон строго приказала мне не опускать подбородок и не отводить взгляда. Это труднее, чем кажется. Немногочисленные слуги в одеждах родовых цветах рода – голубом и бордовом – торопливо кланяются. Калейдоскоп их лиц не задерживается в памяти. Для всех я Агген Лиан. Цветочный запах болтающихся вдоль лица прядей волос отвлекает меня от неуместной паники. Мы поднимаемся по высокой лестнице на третий этаж. Там темно и тихо, потолки ниже, и мне отчего-то становится там уютно и комфортно. Третий этаж хозяйской части замка похож на мою башню. Леди отбрасывает занавеси с окон, и я вижу портреты. Иногда семейные, иногда персональные. Поблизости от лестницы располагаются самые давние предки, краски на их лицах слегка поблекли. Я шла по ковру, мягкому, теплому, наслаждаясь тем, как бесшумно могу передвигаться. Наконец мы остановились у огромной картины, занимающей, как минимум, треть стены. Это был семейный портрет – мужчина в военной форме Руана – форма не менялась последнюю  пару столетий, и я узнала ее. Мужчина стоял, положив руку на предплечье женщины, между ними – маленькая девочка, жавшаяся к ногам матери. Родители леди Сертон и она сама. В верхнем правом углу было огромное арочное окно, такое же, как в парадном зале. Из окна теплым потоком лился солнечный свет.

Лицо ребенка, очень хорошо прорисованное, живое и радостное, напомнило мне лицо маленькой Агген. Леди Сертон не закрашивала седину, ее белоснежная корона из волос казалась чем-то само собой разумеющимся, и меня удивил светлый, пшеничный цвет ее витых детских косичек. Мужчина тоже был светловолосым, на его лице, как и на лице женщины, словно бы застыло напряжение. Контраст между летним светом и мрачным безрадостным состоянием супружеской четы, между настроением родителей и дочери был очевиден. Кажется, взрослые сумели оградить ее от своих проблем. «И сохранить ей жизнь», - вдруг подумала я. Мать леди Сертон, леди Зораг Лиан, действительно походила на меня. Не на Агген. Бледность лица и сжатых узких губ, русая витая коса – не самая подходящая прическа для замужней почтенной леди. Тяжелый взгляд.

- Хочешь спросить о чем-нибудь? – тихо интересуется леди. И после недолгого молчания продолжает сама, - леди Зораг и лорд Рино погибли почти сорок лет назад. Замок загорелся ночью, каменные стены выдержали, но внутри все выгорело. Погибли родители и пятеро слуг. Служанку, уснувшую со свечой в руках, похоронили отдельно. Я думаю, ты должна это знать, все члены семьи Лиан знают об этой трагедии.

Леди Сертон говорила со мной, но смотрела на портрет. В ее лице не отражалось каких-либо сильных чувств, но рука, сильная, тонкая, практически без морщин, сжала ткань платья в комок. Леди Сертон смотрела и смотрела, и мне почему-то показалось, что она смотрит только на белокурую девочку, улыбающуюся с картины так радостно, так невинно.

Глава 5

- Лорд Эрко, перед Ночью Танверины мне необходимо собрать ряд целебных растений, - целитель стоял с недрогнувшим лицом перед крайне хмурым лордом, высокий и худощавый, как всегда, с головой облаченный в какой-то темно-коричневый плащ, так что внешний мир мог лицезреть только бесстрастное лицо с правильными чертами и аристократически тонкие кисти рук. - Позже свойства некоторых из них поменяются, и потом придется ждать довольно долго.

- Можно подумать, я спорю, - недовольно процедил лорд. - Собирайте все, что вам необходимо, но почему в помощники вам нужна тень? Я могу отправить с вами пару сильных выносливых лоров или любую из служанок, либо…

- К сожалению, я должен настаивать, - вопреки словам, в голосе целителя нет ни сожаления, ни настойчивости. – Большинству несведущих, прошу прощения за дерзость, людей может показаться, что травам и древесным отросткам совершенно безразличны срывающие их руки, но с точки зрения магии и целительства маста тень (на этих словах выражение лица знатного лорда становится особенно унылым) совершенно незаменима. Вам, может быть, неизвестно, но маста обладает совершенно уникальным иммунитетом к большинству ядовитых растений, при этом много ли найдется в замке исполнительных и молчаливых девственных особ? Или вы прикажите мне проверить каждого из кандидатов? Что же касается юной масты, я так понимаю, сомнений тут быть не может.

- Небо с Вами, - лорда передергивает, - надеюсь, вы вернетесь до заката?

- Вернемся до полудня, - целитель кланяется и поворачивается ко мне. – Ступай за мной, юная тень.

Какое-то время мы идем молча – целитель с огромной корзиной впереди, я, с ворохом пустых холщовых мешочков, чуть позади. Сегодня на удивление жаркий день, остается только надеяться, что целитель взял с собой какую-то воду, потому что я совершенно об этом не подумала.

Как только замок Лиан остается далеко позади, а над нашими головами смыкаются густые ветви высоких листвиг, целитель кардинально меняется – расправляет плечи, а на лице появляется некое подобие полуулыбки.

- Ты чувствуешь это, тень – как здесь хорошо? Здесь нет нужды притворяться и играть, здесь, среди деревьев и трав, можно быть живым. Можно быть настоящим.

Я чувствую. Воздух пропитан утренней свежестью и влагой, неугомонный птичий щебет, солнечные лучи прорываются сквозь зеленый лиственный полог.

Целитель рассказывает, как правильно срезать стебельки, показывает несколько нужных ему экземпляров – одни требуется вырвать с корнем, у других – осторожно отцепить соцветия, так, чтобы лепестки не осыпались. Каждый экземпляр – в свой отдельный мешочек, а некоторые – в стеклянные колбочки с тканевой – дышащей, как пояснил целитель, - пробкой. Работа мне нравилась, тонкие и широкие, упругие и мягкие, гладкие и шершавые стебли, бархатистые трепещущие в пальцах листьях – я старалась прикасаться к ним максимально бережно и все равно казалась себе слишком грубой.

- Иди ко мне в ученицы, маленькая тень, - целитель задумчиво склонился над очередным фиолетовым невзрачным цветком, - я буду рад учить тебя.

Я удивленно взглянула на него.

- О, я знаю, ты думаешь, что твое место вечно будет возле этой прелестной, но совершенно пустоголовой малышки Агген, - целитель мотнул головой, отгоняя мошкару, которая с каждой горстью становилась все более назойливой и многочисленной. – Но маста Агген вскорости выйдет замуж и, как бы она не роняла слезы над портретом юного Дрейко Виртона, не за него. Тебе не говорили? Лорд Лиан уже выбрал для масты жениха – мастера Дэро Зордана. Между прочим, жених тоже завидный, хоть и не такой, как Виртон, но из уважаемого древнего рода и хорош собой, говорят. Многое изменится, для тебя, тень. Здесь ты не будешь никому нужна, а взять тебя с собой маста Агген не сможет, да и вряд ли захочет. Становись моей ученицей. Что так, что так – вряд ли тебе светит плотская любовь, сама понимаешь.

Целитель разворачивается ко мне, так и сжимая в руке фиолетовый цветок на длинном стебле.

- Хотя и жаль, девочка, ибо ты прекрасна, как вот этот цветок. Он называется люнтин, и его сок исцеляет даже застарелые язвы.

Комплимент не задевает меня, но я присматриваюсь к цветку – ничего прекрасного на первый взгляд в нем нет.

- Просто он еще не распустился, смотри! – хмыкает целитель Алико, и осторожно раздвигает плотно сомкнутые лепестки. Внутри цветка обнаруживаются пышные жемчужно-сиреневые лепестки и длинные золотистые тычинки. – Люнтин и танверина, да будет тебе известно, принадлежат к одному семейству. Ты что-нибудь знаешь о танверине, девочка?

Я отрицательно качаю головой – не слышала, хотя о том, что в некую «Ночь Танверины» проводятся пышные балы и празднества, конечно, представление имела. В прошлые года семейство Лиан отправлялось на подобные балы к друзьям, соседям и родственникам. В этом году бал должен состояться в нашем замке – Агген ждала его с предвкушением.