Налини Сингх - Обручальная песнь Страница 5

— Только в тех местах, что открыты для посетителей. — Энни прижала палец к двери, чтобы разблокировать замок. — Думаю, это лишь малая часть вашей территории?

Зак кивнул. Раньше леопарды спокойно позволяли всем остальным бродить по своей земле — пока люди не причиняли вреда ее диким обитателям. Но теперь, когда Совет Пси пытался использовать каждое слабое место веров, правила ужесточились. Отныне никому, кроме членов стаи, не разрешалось пересекать так называемые «общественные границы». Для гостей, конечно, делали исключение.

— Хотите увидеть побольше?

На лице Энни отразилось изумление.

— Я…

Она захлопнула рот, и Зак успел увидеть, как она словно невзначай опустила взгляд на свою ногу. Движение было почти неуловимым, и Зак вполне мог его упустить, если бы не следил за Энни так внимательно.

Зак едва не зарычал. Он понял, что кто-то основательно подорвал ее веру в себя.

— Я могу отвезти вас завтра, — предложил он, усмиряя свой гнев. — Показать то, что для большинства людей недоступно.

— У меня дела. — Хотя по глазам Энни было видно, что она борется с соблазном. — Я должна дописать сценарий нашего спектакля для рождественского конкурса. — Брайану достался нежный взгляд.

Мальчишка возбужденно запрыгал:

— Мы готовим историю о том, как Пси пытались запретить Рождество. Будет так смешно!

— Не забудь достать мне билетик, — отозвался Зак, размышляя больше о том, как бы выманить Энни на прогулку. Может быть, пари? Или…

— Сейчас или никогда, — сказал он с улыбкой, которая, как он надеялся, получилась не слишком голодной. Если Энни хотя бы в общих чертах догадается, что у него на уме, она в жизни не сядет с ним в одну машину и уж тем более не позволит увезти себя в густую чащу. — Стая все больше закрывается от чужих.

Энни прикусила нижнюю губу, вызвав у Зака внезапный приступ ревности. Это ему хотелось нежно впиться в нее зубами.

— Ну… — протянула она, явно сомневаясь.

И тут в дело вступил Брайан:

— Вы должны пойти, мисс Килдер! А после попадете на наш пикник.

— Пикник? — она взглянула на Зака. — Сейчас же зима.

— Зимний пикник, — пожал тот плечами, словно это вполне естественно. Впрочем, для Дарк-Ривер так оно и было. — Это все неофициально. Просто повод собраться до рождественской суматохи.

— Приходите, мисс Килдер, — заныл Брайан. — Ну пожалуйста.

Зак увидел, как Энни тает, не в силах устоять перед детской мольбой, и понял, что победил.

— Хорошо, — ответила она и подняла голову. Ее улыбка угасла… потому что леопард отразился в глазах Зака, позволяя Энни увидеть темный голод, от которого бурлила его кровь.

— Я заеду за вами в девять. — Зак наклонился ближе, втягивая ее запах. — Будьте готовы, милая.

Закрывая дверь своей квартиры, Энни спросила себя, не спятила ли она. Каких-то полчаса назад она согласилась провести целый день с мужчиной, столь опасным, что любая здравомыслящая женщина должна бежать от него как можно дальше… а не мечтать о том, как бы поцеловать эти греховные губы. Тело вскипало при одной мысли о том, что она разглядела в глазах Зака, когда он велел ей быть готовой. Боже, этот мужчина просто сводил ее с ума!

— Успокойся, Энни, — сказала она себе. — Не похоже, что он и вправду что-то такое имел в виду.

Потому что, пусть Зак Квинн с ней и заигрывал и, может быть, даже бросал на нее страстные взгляды, Энни была достаточно рассудительна, чтобы понять: для него это лишь мимолетное развлечение. Женщины, должно быть, сами прыгали в постель к такому красавцу.

Перед глазами возник образ Зака, растянувшегося на кровати: сияющая кожа, крепкие мышцы. В животе Энни затрепетало. Она представила, как Зак манит ее пальцем, и дразнящая улыбка растягивает его губы.

— Если он хоть раз взглянет на меня так, — пробормотала она, направляясь в спальню и вытаскивая по дороге палочки из волос, — мне крышка.

Черные волосы окутали ее лицо копной мягких кудрей.

А вот волосы Зака были гораздо гуще и красивее.

От его роскошной гривы мысли плавно перетекли к тому, каков он в облике леопарда. Хищник в черно-золотой шубе, мускулистый, сильный… Интересно, позволил бы он погладить себя? Пальцы задрожали в предвкушении, и Энни заметила в зеркале, как распахиваются ее глаза и губы. Между бедер эротично запульсировало.

Запищал телефон.

Она не обратила на него внимания, потрясенная силой чувственного голода, который ее охватил. Никогда прежде Энни не реагировала на мужчину таким образом: сейчас все ее тело просто трясло.

— Господи, помилуй.

Потому что если с ней такое происходит от одних мыслей о Заке, то, как, черт возьми, она переживет целый день с ним наедине?

Бип. Бип. Бип. 

Энни ответила на звонок лишь затем, чтобы звук наконец прекратился:

— Алло?

Глава 3

— Ангелика, что случилось? Почему такой тон?

Энни глубоко вдохнула:

— Все в порядке, мама. Я только что вернулась.

— Ну, сегодня же пятница, так что можешь расслабиться. Выпей ромашкового чаю, который я привозила.

Энни ненавидела ромашковый чай.

— Ты же знаешь, я его не люблю.

— Зато он полезный.

Энни слышала эти слова так много раз, что они уже не оказывали на нее никакого воздействия:

— Думаю, сегодня мне хотелось бы чего-нибудь вредного. — Да и на уме у нее был далеко не травяной чай. — Очень-очень вредного.

— Ангелика, честное слово! — Кимберли сердито выдохнула. — Забудь о чае. Вообще-то я звоню предупредить, чтобы на завтрашний ужин ты оделась понаряднее.

Ужин? Сердце Энни ухнуло в пятки, когда она поняла, что совсем забыла о семейном мероприятии.

— Мама, ты обещала, что…

— Он милый молодой профессор из Лондона. Приехал на год.

— И молодой — это…

— Ему всего сорок три, солнышко.

Энни было двадцать восемь.

— О. — Она потерла лоб. — Дело в том, что…

— Никаких возражений. Мы с отцом хотим, чтобы ты хорошо устроилась. Нас же не будет рядом вечно, чтобы заботиться о тебе.

— Я могу сама о себе позаботиться. — Энни почувствовала, как ее кулаки сжались, и заставила себя расслабиться. Злиться не было никакого проку: этот разговор повторялся, сколько она себя помнила. — Я уже не ребенок.

— Ты же не можешь провести остаток жизни в одиночестве. — Несмотря на строгий тон, в голосе матери слышалось отчаяние. Кимберли в самом деле переживала из-за того, что дочь одинока. Ей никогда не приходило в голову поинтересоваться, не выбрала ли Энни такую жизнь сознательно. — Профессор Марксон — замечательный человек. Лучше него тебе никого не сыскать.