Ошибка архитектора - Эйлин Торен Страница 5

— Эйва!

Это была Юллин, она присела возле ванны на корточки, вид у неё был расстроенный, глаза на мокром месте. И Эйва понимала печаль девочки — Лана была действительно тяжёлой и непримиримой хозяйкой.

— Да, милая?

— Давай поменяемся? — спросила она.

— Юлли, я бы с удовольствием, но как ты себе это представляешь? — и про удовольствие Эйва, конечно соврала, хотя понимала, что ей было с хозяйкой намного легче, чем совсем ещё юной, неопытной девочке.

— Я больше не могу, она вздорная, злющая…

— Тихо, — шикнула женщина и оглянулась. — Уши есть везде, нельзя так, Юлли! Если держишься за место…

— Не хочу никакого места, — всхлипнула девушка. — Она так меня извела, и продолжает изо дня в день. Никаких сил больше нет. Я вставать с утра не могу. А эта поездка во дворец! Эйва!

И Юлли разрыдалась, уткнувшись в свои колени.

— Сегодня с утра перепутала какую-то её баночку и она мне чуть волосы не повыдергивала! — запричитала девушка сквозь слёзы. — А как в этих банках её разобраться? Мази, кремы, лосьоны, зелья всякие! У-у-у-у, ведьма, клянусь, ведьма как есть!

Эйва вздохнула.

— Я постараюсь помочь, — предложила она, — давай так — пока герцог не отдал другого распоряжения, я просто буду помогать тебе, но на тебе моя часть работы по дому.

Девушка подняла на Эйву заплаканное лицо.

— Правда? — шмыгнула она носом.

— Правда.

— Спасибо, Эйва, спасибо! — просияла Юлли. — Пусть богиня тебя бережёт!

— И тебя, детка!

И конечно Эйва знала, что пожалеет об этом. Но уж таким она была человеком. Была доброй в ущерб себе, хотя порой так ругала себя за это, но жестокий жизненный опыт ничему её не учил.

Утро было нервным.

Спасая Юллин от очередной вспышки гнева хозяйки, пришлось помогать Лане, но конечно в ущерб второй госпоже. Хорошо хоть Шэйли и вправду была достаточно самостоятельной девушкой — жизнь в храме не предполагала излишеств в виде личной служанки или горничной. Жрицы несмотря на возраст и положение в обществе всё делали самостоятельно. Младшим, если нужно помогали старшие, но в целом эта помощь была достаточно скудной.

О укладе жизни внутри храмов Эйва знала от своей подружки, которая из храма сбежала и в поисках яркой и интересной жизни добралась до столицы, а там уже оказалась в театре. Конечно жизнь дала ей, наивной, по носу, и яркой и интересной была у других. Впрочем, Рьена не грустила, даже наоборот. Она научилась много чему, познакомилась много с кем, влюблялась, разочаровывалась, падала и поднималась.

Для Эйвы подруга была кем-то вроде примера стойкости и неуныния. Чего только Рьена не пережила, но всё равно вставала с колен и шла вперёд. Бойкая девчушка умерла от болезни, всего неделю не дожив до своего двадцатидвухлетия. Последними её словами было "эх, жаль, а я почти добралась до вершины". И Эйва всегда помнила эти слова и всегда говорила их себе, потому что это было тем единственным, что имело смысл.

"Совсем немного и будет вершина, главное не проморгать!"

И теперь, когда смотрела на бедняжку супругу Иана, становилось так грустно от потерянного взгляда огромных карих глаз, которые смотрели со страхом и неуверенностью, поэтому Эйва хотела ей помочь. Помочь справиться, научиться не унывать. Идти вперёд и верить, что вот-вот и будет вершина, а дальше…

"А дальше по ходу дела разберёмся", — смеясь всегда говорила Рьена.

Шейли собралась почти без помощи прислуги, хотя Эйва послала Юллин подобрать девушке наряд — не было сомнения, что госпожа с данной задачей самостоятельно не справиться.

Иан проводил супругу к завтраку в столовую. Там за столом уже сидел глава дома, читал сводки и хмурил своё и без того отталкивающее лицо.

Эйва решила помочь сегодня здесь и видела, как побледнела, увидев его, Шэйли.

Бедняжка действительно не помнила?

"Ох", — вздохнула горестно про себя Эйва. Она могла себе представить, что вполне вероятно Шэйли ожидала увидеть кого-то вроде Иана, а на деле… И без всего прочего братья были очень разными, в чём-то словно и не братья вовсе.

Иан внешностью был в мать, а Верон пошёл в отца. А вот с характерами всё было наоборот. Говорят, что мать была сурова, холодна и скупа на эмоции, а вот отец был весельчаком, балагуром, влюблённым в жизнь мечтателем. Домашние его обожали, потому что редкие вспышки гнева были мимолётные и пустые, а вот винился он всегда с лаской, вниманием и подарками. Для него не было различия — семья или слуги. Он одинаково хорошо относился ко всем и даже нелюдимая, ворчливая Яци, когда вспоминала его, всегда плакала, хотя слезливость была ей вообще не свойственна.

Эйва служила в доме Шелранов всего три года, поэтому обо всём происходящем до неё, узнала от домашних слуг, хотя не очень любила сплетни, но надо же было как-то разбираться, что к чему.

Верон Шелран был герцогом. Славился суровостью, непримиримостью, хладнокровием в делах. Кое-кто даже называл его беспринципным особенно в том, что касалось дел, но с другой стороны — он был богат, заработал своё состояние сам, так что понятно, если бы не было в нём цепкости боевого пса, то и толку бы не было никакого.

Хотя, как и все в этой стране, восемь лет назад попал в жернова разрушительной войны. С которой вернулся покалеченным и истерзанным, но кажется его изувеченная внешность в делах ему только помогала, придавала внушительности и, видимо, не давала партнёрам воспринимать молодого герцога поверхностно, с ухмылками и пренебрежением.

Верон был умён и на деле, как видела Эйва, ей это нравилось, не допускал для себя ничего лишнего.

Увидев его впервые, первым порывом было пожалеть мужчину, но ему жалость была не нужна. Он без неё прекрасно обходился. Был холоден и бесстрастен, как и мать, по крайней мере так про него говорили домашние.

— Доброе утро, — Иан приносил с собой улыбки и почти всегда был очаровательным и приветливым.

— Доброе, — буркнул в ответ старший брат, глянув на пару поверх читаемой им сводки.

— Ну, видимо не у всех, — усмехнулся младший хозяин, помогая супруге сесть за стол, а потом устраиваясь рядом.

— Тебе так и не дали бумаги? — спросил Верон, игнорируя замечание брата.

— Нет, — удручённо ответил Иан. — Кажется они меня извести хотят.

Ответить Верон не успел, потому что в столовую вспорхнула Лана.

— Доброе утро, — она улыбнулась, потом косо глянула на Шэйли. — Кого мы видим?

— Оставь её в покое, — прервал супругу Верон, опережая