Аннабель. Терновые истории (СИ) - Ёрш Ника "nikaersh" Страница 5

Дом скрипел, напоминая стонущего от хронических болячек старика.

Проснувшись сегодня утром, я лежала в постели и долго слушала его «жалобы», с отчаянием признавая то, о чем столько говорили мне другие. Родовое гнездо Тё́рнов умирает.

Я слышала дом, но не понимала, чем могу помочь.

Так вышло, что мама и отец погибли в аварии, и дар знающих проснулся в нас с сестрами. Сильнее всего он должен был проявиться в старшей — Ирэ́не, но она очень пострадала — сидела на заднем сидении магобиля, когда в родителей врезались. В итоге дар избрал следующей «главой» меня. Это было сложное время. Узнать в пятнадцать лет, что папы и мамы не стало — страшно. А уж понимание того, кто именно заменит их в Глубинках, совсем меня добило. Ведь старшие рода не могут покидать «гнездо» надолго, иначе оно умирало. Энергия дома подпитывала силу Тёрнов только если один из нас оставался с ним навсегда. Такова была цена силы.

И не только у знающих.

В наших местах было много родовитых семей с древней магией в крови. Видящие, артефакторы, звездочеты, кузнецы… Только гонения, устроенные на одаренных много лет назад, сильно проредили наши ряды. Молодежь стремилась в большие города, ближе к столице и хорошим заработкам. А многие старики, оставшиеся в Глубинках, доживали свой век, понимая — дар уйдет вместе с ними. Ведь дом умирает без хозяина.

В моем доме хозяйка была. Но…

Я не могла дать родовому гнезду надежды на хороший исход. Потому что больше не верила в любовь. И не верила мужчинам. Оуэн Сиал — мой жених — уехал из Глубинок год назад. Он — второй сын лучшего в городке одаренного артефактора — повез на продажу несколько важных заказов. И не вернулся.

Отписался через месяц.

Его письмо было очень коротким. «Прости меня, Аннабель. Я люблю тебя, но не хочу становиться частью твоего дома. Это слишком большая жертва. Если ты приедешь, то увидишь, какая здесь Жизнь! Дар — это еще не все, Аннабель. Я подарю тебе весь мир и обещаю сделать счастливой. Только выбери меня».

Он не хотел жертвовать своими интересами, но предлагал принести жертву мне. Отказаться от древнего дара, передающегося из поколения в поколение уже много веков. Лишить дара моих сестер. Ради любви.

Сначала я очень на него злилась. Потом… рассматривала вариант действительно сбежать и много плакала. А следом дом начал стареть.

Буквально за пару месяцев краска на нем облупилась, полы стали невыносимо скрипеть, прохудились и загудели трубы, начала протекать крыша… И я осталась, запретив себе верить в любовь. Потом уехала Ирэна. Ее пригласила наша дальняя родственница по отцу. Сестре предложили поработать в качестве компаньонки. К тому моменту оставшиеся от родителей деньги были израсходованы на обучение Тианы — нашей младшенькой, как раз учившейся в лицее для благородных девиц…

После отъезда всегда позитивно настроенной Ирэны, мне показалось, будто и я сама постарела. Как наш дом. Будто мне больше не двадцать два года, а минимум сотня.

Я ходила, ела, пила, помогала людям и животным, но словно бы таяла. Угасала. Тетка Марианна — двоюродная сестра моей мамы, взявшая в свое время на себя заботу о нас с сестрами — несколько раз порывалась мне погадать. Но я запрещала. Заглядывать в будущее было страшно. Да и Оуэна я давно разлюбила, так что не понимала, о чем именно спрашивать у судьбы.

Но недавно все изменилось. Я проснулась с ощущением приближающегося счастья. Это был совершенно обычный день, но солнце казалось мне ярче, небо светлее, пение птиц красивее, а аромат цветов душистей… Тогда, к вечеру, мне привезли Варю. Баснословно дорогую козу — подарок от благодарной клиентки, излечившейся в Глубинках от болезни. Животное оказалось с отвратительным характером и сильным даром — влипать в неприятности. А еще она не давала молока. Совсем.

Тара — беременная супруга мясника, приходящая ко мне в качестве помощницы по дому — осмотрела Варю и вынесла новомодный диагноз. Стресс.

— Это скотина из-за переезда нервничает, — кивала женщина со знанием дела. — Надо ждать. Она уже взрослая и рожавшая. Так что помогут только время и забота. Или сразу можем того…

Тара провела большим пальцем по шее и подмигнула так, что мы с Варей попятились одновременно.

Пришлось заботиться и ждать. И, как ни странно, Варины приключения помогли мне самой. Волнение и ответственность за другое живое существо очень взбодрили.

Вот только дом продолжал скрипеть и разваливаться, не собираясь разделять мою радость от обретения козы. Вари ему явно было недостаточно.

— Анни! — Услышала я с первого этажа. — Ты проснулась? Спускайся. Я приготовила завтрак и жду свой отвар!

Улыбнувшись, я надела первое попавшееся платье и, быстро скрутив волосы на затылке, пошла встречать помощницу.

Тара — пухленькая, кругленькая и румяненькая — стояла у большого кухонного стола и уплетала кабачковые оладьи. Запах еды заставил меня поторопиться.

— Доброе утро, — улыбнулась я. — Сейчас будет отвар. Ты давно здесь?

— Часа два, — ответила Тара, погладив внушительный животик.

Примерно через месяц она должна была обрадовать мужа четвертым ребенком. Он надеялся на мальчика. Она — хотя бы на одну девочку.

— Устала? Присядь, — велела я. — Говорила же тебе, хватит приходить. Я справлюсь.

— Угу, — усмехнулась Тара. — Ты ж не приученная сама по дому. Это мне с бытовой магией здесь уборки — раз, два и готово. А ты с непривычки запустишь все мои старания! Застрессуешь, как твоя Варя, и что будем делать тогда?

— Заботиться и ждать, — засмеялась я, вынимая из темного шкафчика закупоренный на ночь бутылек с отваром из шиповника, малины и парочки других полезных трав, собранных несколько недель назад. — Держи. И давай уже есть. Так аппетитно пахнет!

— Садись, — кивнула Тара. — И расскажи мне, как тебе новый плотник? Ты видела его? Рябой, конечно, но одинокий и рукастый. Он бы тебе полы здесь перестелил за два дня. А то и за день! А потом и в спальне…

— Тара! — Я покачала голвоой.

— Ты ешь-ешь, это я так, — закивала она. Помолчала пару секунд и продолжила любимую тему: — Руки на себя опускать — последнее дело. Ты же красавица у нас. И умница. И фигура отличная, а ножки какие стройные!

Она указала на обсуждаемые конечности. Я пожалела, что надела слишком короткий домашний сарафан.

— Дом — отражение состояния главы рода, — наставительно заметила Тара. — Так что, прислушайся к моим советам, пока здесь еще можно что-то сделать. А то Ирэне с Тианой некуда будет вернуться. У тебя в ванной труба снова засорилась. И здесь, за раковиной, трубы так гудят, что каждый раз сердце прихватывает.

Я кивала. И ела оладьи с ягодным джемом. И щурилась от блаженства, так было вкусно.

— Ты совсем меня не слушаешь, — сетовала Тара. — А я добра хочу. Эх… Ладно. Мне нужно идти. А ты, если будешь в городе, загляни в контору мистера Шамса и познакомься с тем плотником. Он еще не старый. Лет сорок, быть может. Это даже хорошо. Мужчина уже с опытом и терпением и еще при силах. Если ты понимаешь, о чем я.

И она погладила себя по круглому животику.

Я улыбнулась и принялась убирать со стола.

— Упрямишься, — вздохнула Тара. — Ладно, завтра еще поговорим. Я тебе жаркое принесла на ужин. В хладник убрала. Поешь, не забудь. И еще… белье я постирала, а развесить тебе придется самой. Сил не осталось.

— Конечно. Спасибо тебе, — кивнула я, подавая Таре отвар и провожая из дома.

— Таз с бельем там, — махнула рукой она. — Не откладывай надолго, а то снова вызовут куда-то срочно…

— Прямо сейчас займусь! — пообещала я.

— Ну хорошо, — улыбнулась она. — И к плотнику сходи. Хоть посмотри на него, Анни. Ну, не понравится совсем, что ж теперь… А если этот тот самый? А ты носом крутишь! Совсем ничего не делаешь для улучшения жизни. И малыша Энниза попроси заглянуть, засоры почистить. Не затягивай…

Выйдя за калитку, Тара замолчала. Обернувшись, осмотрела мой дом, меня и нахмурилась, поглядела с беспокойством. А потом улыбнулась ободряюще и все же пошла по короткой тропинке через лес.