Принцесса Намонаки (СИ) - Сакрытина Мария Страница 5

— Господин, последует ли наказание? — снова обратился ко мне Йуй.

Я не сразу ответила — не специально, просто пыталась сосчитать количество накидок, в которые меня заворачивали. Пять? Семь? Больше?

— Какое наказание? За то, что ты забыл масло? Оно всё равно мне не понравилось. Забудь.

Видали? Я уже образцовый принц. Даже голос смогла сделать ровным — вроде как ничего и не случилось.

Йуй, кажется, подумал, что я идиот.

— Господин, вам не нравится цвет накидки? — с поклоном уточнил он какое-то время спустя, когда завтрака я всё ещё не получила, зато на меня надели слоёв пять шёлка. Всё это были накидки, в основном белые, только верхняя — ярко-зелёная, расшитая золотыми птицами. Так искусно, что эти птицы просто заворожили меня — глаз от них было не отвести, на солнце они так и вспыхивали.

— А? — опомнилась я. — Нет… Всё хорошо…

Они слаженно мне поклонились в ответ — служанки низко, Йуй — слегка.

А потом наконец отвели обратно в комнату, где заставили наблюдать, как мне готовят столик для еды, очень низкий, как скамейка для ног. И как эту еду на него ставят — много незнакомых блюд, на вид и на запах изысканных. В это время меня причёсывали — шевелюра у принца что надо! Не знаю, как, но служанки умудрились собрать её в пучок на затылке, и закрепили его тяжёлой золотой заколкой так, что волос на плечи и спину свисало совсем немного.

Я вздохнула, покачав головой туда-сюда. Вроде бы падать эта конструкция не собиралась.

— Вы прекрасны, господин! — дружно выдохнули служанки, голос в голос, словно не раз репетировали.

— Спа-а-асибо, — пробормотала я, и это тоже, наверное, было неправильно, потому что покосились на меня снова странно.

Йуй, как дирижёр, безмолвно руководил служанками — меня наконец усадили за столик. На подушку, тонкую и широкую. Я попыталась было усесться по-турецки, но это почему-то оказалось неудобно. Принц, наверное, так не сидел. А вот на коленях — легко. У меня настоящей точно бы затекли ноги минут через пять такой позы, а тело принца приняло её привычно и просто.

Похоже, на коленях тут сидели часто…

Еда мне совершенно не понравилась. Она только с виду казалась разной, а по сути состояла лишь из трёх ингредиентов — варёного риса, тушёных овощей и чего-то странного, не то яичного желтка недоваренного, не то сильно расплавленного сыра. Это я тыкала палочками особенно недоверчиво, старясь при этом не думать, иначе палочки из рук вываливались. Уже три раза, и служанки каждый раз так вздрагивали, словно я их била. Они, кстати, ждали. Выстроились у стен, смотрели в пол и чего-то ждали.

— Господин, вам нехорошо? — спросил Йуй. — Проверить блюда ещё раз?

Да, пока меня прибирали, служанки всё попробовали. Я внимательно проследила, чтобы Йуй потом к столу с завтраком не подходил — да он и не пытался. Наверное, на принца покушались лишь раз в час. Во всём должен быть порядок, правильно?

В этом мире — похоже, что так.

— Да мне охренеть, как хреново, — вырвалось у меня.

Йуй поднял брови, взглянул на меня, но тут же снова уставился в пол.

— Господин?

Щас завою…

— Что это за дрянь? — Я снова ткнула палочкой в желтоко-сыр. Размазню жёлто-белую, короче.

— Фота, господин, — отозвался Йуй, и в его голосе я расслышала удивление. — Он больше вам не нравится?

Я вздохнула. Ну правда, и рис, и овощи, и эта… фота были пресными. Совершенно. Хоть бы посолили их!

— А десерт когда будет?

— Что, господин?

У-у-у-у!

Но так я только думала. Голова болела всё сильнее, на неё ещё и заколка давила. Жить хотелось всё меньше. Может, нырнуть в отравленный бассейн, и я проснусь уже нормальной?

Ничего подобного я бы делать, конечно, не стала — просто мне было очень плохо тогда. До чёртиков перед глазами.

Сладкое, кстати, принесли. Вот это всё пресное убрали, а сладкое… У него была два вкуса — местного зелёного чая, горьковато-пряного, и… вроде бы карамели. Я оценила шарики из нежного теста, нанизанные на деревянные шпажки по четыре-пять штук, облитые карамельным соусом. На меня снова странно косились — может потому, что я уплетала эти шарики, как ненормальная (люблю я сладкое, что поделать?), а может потому, что снимать со шпажек их надо было как-то иначе… Палочками делать это было неудобно, я попробовала руками — получилось. И стоило мне закончить, одна из служанок бросилась ко мне с влажной тканью — вытирать.

Бог мой, принц здесь вместо младенца, или это местный этикет?

Ну точно не мой это бред. Я бы до такого никогда не додумалась.

— Господин, вас ждут на дворцовом собрании, — с поклоном сказал Йуй.

— Хорошо, — вздохнула я.

Это стало сигналом: столик вместе с едой унесли, а меня поставили в центр процессии — впереди четыре телохранителя (зачем так много?), потом я, позади на два шага — Йуй, за ним — служанки, и ещё двое телохранителей.

Этим отрядом меня повели сначала по узкому деревянному коридору, а потом…

Потом мы вышли на террасу, она же, наверное, смотровая площадка, и от вида вокруг у меня захватило дух.

Длинные пятиэтажные здания в азиатском стиле — знаете, с загнутыми вверх карнизами, украшенные драконами, цветами и птицами — тянулись, казалось, до самого горизонта. Их огромные окна, то квадратные, то круглые, дышали лёгкими занавесками, светились или прятались в тумане. Погода не прояснилась, и с серого неба по-прежнему накрапывало. Было холодно.

Садов я не заметила — только островки зелени там и тут на балкончиках или террасах. Но где-то же пел жаворонок, и сладко пахло цветами…

Мы шли по каменным плитам, влажным от дождя, и на них проступал замысловатый рисунок, какие-то иероглифы, которых я не понимала. Или знаки?

И передвигались мы по широкому двору между…эм-м-м… дворцами? Короче, передвигались, как в тюрьме заключённых водят — группками. Вот мы идём, вот мимо нас группка служанок пробежала, только что не шаг в шаг. Помню, налетел холодный ветер — так телохранители остановились, а Йуй, наоборот, забежал вперёд, поднял руку так, что длинный рукав его накидки закрыл меня, и мы все стояли и ждали, пока ветер не утихнет.

Я молчала. А что я могла сказать? В чужой монастырь со своим уставом не ходят, к тому же император ясно дал понять, что за самозванство не просто меня убьёт, а сначала помучает. Ни умирать, ни мучиться мне не хотелось.

Тогда я впервые задумалась: а что если он всё знал? И ему было выгодно, чтобы меня не раскрыли. Это же он предложил историю про потерю памяти.

— Сына! — радостно воскликнул император, только завидев меня.

Он сидел высоко-высоко, подниматься к нему пришлось по ступенькам, и я не сразу сообразила, что это нужно сделать. Так и стояла, оглядываясь, пока «папа» не поманил меня пальцами.

Даже эти несчастные двадцать ступенек вызвали у принца одышку. А я стала подозревать, что он скоро копыта откинет и без всякой посторонней помощи. С таким-то сердцем. И мигренью.

— Снова головка болит? — Император за ночь не изменился, по-прежнему сюсюкал.

Я всё так же с непривычки не могла охватить взглядом его наряд, очень уж он был… сложный и… э-э-э… сверкающий. А эта штука с висюльками на голове — это лодка? Или такая забавная фата с вуалью? Или лодка с вуалью? Весила она наверняка больше, чем моя заколка, так что я императора даже пожалела. Правда, улыбался он так, словно я составляла счастье всей его жизни, поэтому мне быстро стало не по себе.

— Эм… да…

— Ну конечно, — император усмехнулся и быстро, легко дотронулся до моего лба пальцами.

И мигрень натурально как рукой сняло.

— Лучше? — Император обласкал меня взглядом. — Садись, Ичи.

Он кивнул на ступеньки у трона. Я медленно, поглядывая на слуг и замершего у стены, почти невидимого за ширмой Йуя, села. Вроде бы всё нормально, никто на меня странно не смотрел.

Тем временем император осторожно коснулся моего плеча носком сапога.

— Не дай мне уснуть, ладно?

И с зевком откинулся на спинку своего… эм, трона. Просто это больше напоминало длинную золотую скамью, прислонённую к невысокой стене, украшенной фреской дракона.