Александра Турлякова - Мирон сын Мирона Страница 5

— Да, у вас есть шанс… — она усмехнулась, откусила кусочек яблока.

— Навряд ли, что касается женщин, мой брат кого хочешь перещеголяет, мне за ним не угнаться, да и жена у него молода и симпатична…

— Наследник будет, — утвердительно проговорила Аэлла, снова откусывая от яблока.

— Будет, — согласился Идвар.

Они помолчали. Чтобы заняться чем-то, Аэлла принялась чистить второе яблоко. Мирон задумчиво следил за её руками. Брат был старше его на четыре года. С самого раннего детства король-отец выделял его, хвалил, не ругал за проступки, часто брал на охоту, он восхищался всем, что делал его наследник. Как он стреляет из лука, как сидит в седле, как красиво пишет, как отдаёт приказы. Идвар не получал и части того, что получал старший брат от отца. Ни ласкового слова, ни похвалы, зато скор был на наказание и расправу. Идвар в полной мере хлебнул законное положение Мирона при дворе, хотя принял это звание только в шестнадцать лет.

Матери своей он не знал, говорят, она умерла буквально после родов, болел и сам Идвар, но выжил вопреки всему. Младший брат, ему только четырнадцать, рождён королём от другой жены, но даже он, по мыслям Идвара, хлебнул в своей жизни меньше боли и унижения от отца, хотя тоже растёт Мироном.

Идвар не любил отца и боялся, и осознал это довольно рано. Он довлел над ним своим королевским положением, своим авторитетом, своей силой и властью решать участь всех и каждого, а его особенно.

А сейчас он догадывался, каким будет ответ на письмо в Мирополь. Он сохранил жизнь княжне, сделал это сам, своей волей, король обязательно сделает наперекор ему, и ещё отругает "за недалёкость, за глупость, за вырождённую кровь…" Он всегда так говорил, когда Идвар делал что-то по-своему…

Он медленно прикрыл глаза, наблюдающие за ней. Как резала она яблоко, как вырезала косточки. Он прикажет казнить её, и не потому, что она опасна, а потому, что Мирон сохранил ей жизнь. Вот и всё…

— Будете? — княжна опять протянула ему яблоко, и Идвар качнулся вперёд, чтобы дотянуться до него. Их пальцы снова встретились, но на этот раз она не отдёрнула руку, глядела прямо в глаза. — Что с вами?

— Что?

— Взгляд у вас какой-то отстранённый. Задумались?

Он улыбнулся одним уголком губ, он часто был таким, кто и когда замечал это? Кто удивлялся отстранённости его взгляда?

Откинулся назад, поднося яблоко к губам:

— Вы знаете, где может быть ваш брат?

— А́йрил? Так вы не знаете, где он?

— Мы предполагаем, что он собирает ополчение где-нибудь на севере княжества, может нагрянуть и сюда…

— Так он жив? — она оживилась, глаза её восторженно засияли, и в них появилась надежда. — Он ещё покажет вам, вот увидите!

— Навряд ли, разведка и сторожевые посты вокруг Райрона на сотни миль, он только появится, мы уже будем знать. Тем более, вы забываете, что у нас есть козырь на руках… — она вопросительно приподняла брови. — Теперь мы за стенами города, и у нас, — он сделал паузу, — есть вы…

— Я? — она резко выпрямилась на стуле. — Вы хотите сказать, что я у вас заложница?..

— Получается так, — он пожал плечами неторопливо.

— И, если будет надо, вы прикажете убить меня? — он опять пожал плечами, и она резко поднялась из-за стола. — Вы это сделаете?

— Если будет такая необходимость.

Она резко дёрнула головой, вздёргивая подбородок, поджимая губы, пальцы её впились в рукоять фруктового ножа.

— Тогда уж лучше мне погибнуть, чем отдать вам мою страну… — прошептала со злостью и уверенностью, глядя сверху вниз. Она резко оттолкнула тяжёлый стул, и слуга отшатнулся от высокой спинки.

— Княжна? — позвал Мирон. Она резко обернулась к нему, сверкнув глазами. — Нож оставьте…

Она с силой воткнула нож в столешницу и ушла без провожатых. Идвар проводил её глазами, поднялся, обошёл вокруг стола и не без усилий вырвал нож. Ничего себе. Вот это да. Бросил нож на скатерть и взял со стола кусочек очищенного княжной яблока.

Как бы она чего не сделала с собой, с неё станется, решимости и силы ей не занимать. Он хорошо помнил опись вещей, что у неё забрали, ей не оставили поясов, правда есть шпильки, но ими вряд ли можно себя зарезать. А если выбросится с окна? Бросится с лестницы?

Нажил себе головную боль. Откусил от яблока и забрал со стола последнюю дольку. Это она их чистила, своими руками.

"Эх, княжна, княжна, ну и характер у вас… Как тебя?.. Аэлла… Странное имя… Под стать, под стать…" Отвернулся уходить и встретил удивлённые глаза слуги. Она многих удивляет.

* * * * *

На следующий день он пришёл к ней сам, попросил убрать служанку.

Аэлла глядела на него спокойно, сидела себе за вышивкой и даже занятия своего не оставила, будто к ней каждый день Мироны приходят.

— Вы, как княжна, должны быть знакомы с правилами рыцарской чести… Я хочу взять с вас слово, хочу, чтоб вы пообещали мне…

— Что?

— Что не попытаетесь убить себя, — она хмыкнула в ответ. — Я обещаю вам, что если брат ваш подойдёт к городу, я не убью вас.

— Мало…

Она торговалась с таким спокойным выражением лица, будто не её жизнь была целиком и полностью в его руках!

— Я уберу охрану от двери и разрешу вам свободно ходить по вашему этажу. Этого хватит? — она молчала. — Но я должен быть уверен, что вы не убьёте себя!

Она медленно вытянула иголку с ниткой, пригладила пальцем получившийся стежок. Подняла голову:

— Хорошо, я даю вам слово, что не попытаюсь убить себя.

— Я даю вам слово, что не убью вас, если подойдёт князь к Райрону…

— Не попытаетесь убить.

— Хорошо, я не попытаюсь убить вас. Даю слово.

Она согласно кивнула головой и вернулась к вышивке. Идвар постоял немного и пошёл к двери, княжна так и не оторвалась от работы.

* * * * *

С этого дня жизнь её стала полегче. Аэлла со служанкой выходила из комнаты, посещала библиотеку, могла расположиться в другой комнате, где было теплее и светлее, подолгу сидела на балконе, уставленном цветами, и смотрела на город и землю своих предков, которые она потеряла. Один раз она столкнулась с Мироном, но он прошёл, лишь поздоровавшись и почтительно склонив голову. На ужин он её больше не звал, ну и ладно, Аэлла не обижалась.

С балкона четвёртого этажа она видела, что город живёт прежней жизнью, торговля идёт как ни в чём не бывало, люди занимались своими делами, как и до прихода миропольцев. Это обижало её и одновременно успокаивало. Значит, люди живут, живут и работают, а что в этом плохого? Кто бы ни управлял Райроном, миропольский король или его ставленник в лице Мирона, Райронские ли князья, люди одинаково платили налоги, продавали товары, спешили на ярмарки, ловили рыбу и пасли скот. Если бы не развалины, так и город бы ничем не изменился. Разве сможет Айрил в таких условиях вернуть власть? Разве найдёт он здесь поддержку? Разве люди встанут на его сторону, если все бароны и рыцари уже поклялись служить королю Мирополя?