Сделка с профессором (СИ) - Краншевская Полина Страница 50

В конце недели манология у выпускниц стояла по расписанию последним уроком, адептки все занятие тренировались с накопителями, и Эдману чудом удалось справиться с собой и не потерять контроль. Он особенно остро чувствовал потребность в подпитке своего резервуара, поскольку перед этим сканировал цокольный этаж главного корпуса на наличие неучтенных магических предметов.

Прозвенел колокол, Эдман всех отпустил, в душе радуясь тому, что теперь практическая в классе Сонар запланирована только через четыре дня. Ученицы начали собираться и потихоньку покидать кабинет. Эдману не терпелось отправиться в свои апартаменты, чтобы прийти в себя и отдохнуть, но он с невозмутимым видом ждал, пока уйдет последняя адептка, только ей, как назло, оказалась именно Беатрис.

– Профессор Привис, – вдруг обратилась она к нему, когда в кабинете никого не осталось, – можно задать вам вопрос?

Он чуть не застонал в голос, последнее чего бы ему хотелось, так это оставаться с Сонар тет-а-тет.

– Попробуй, – выдавил он, усиленно делая вид, что разбирает бумаги на своем столе, хотя там давно все было аккуратно сложено. Эдман боялся выдать себя и готов был сделать все что угодно, лишь бы скрыть свое состояние.

Сонар дождалась, пока он закончит, и спросила:

– Скажите, а есть какие-нибудь несложные упражнения, которые помогают развить свои способности?

До Эдмана с трудом доходил смысл ее слов, он мог думать только о том, как поскорее от нее избавиться.

– Что ты имеешь в виду? – уточнил он, убирая папку с записями в шкаф у стены.

– Ваш предшественник показывал нам одно, – пояснила Беатрис, – с помощью которого можно укрепить свою связь с маной. Я его делаю каждый день, и мне кажется, будто количество подвластной энергии сейчас больше, чем раньше. Вот смотрите.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Она прикрыла глаза, положила руку на грудь, и Эдман с ужасом почувствовал, что Сонар распахнула внутренний резервуар. Он увидел, как в кабинете задрожал воздух от неимоверного энергетического выброса, исходившего от хрупкой адептки, и понял, что пропал.

Мышцы ломило, внутренности горели огнем, и только одна мысль билась в его затуманенном энергетическим голодом разуме – заставить ее отдать ману любой ценой. 

– Я отпускаю энергию, – продолжала Сонар, не открывая глаз, – а потом собираю. И я почти уверена, что сейчас маны больше, чем, например, год назад. Тогда я гораздо быстрее с ней справлялась.

Ничего не соображая, Эдман подлетел к Беатрис, вцепился в ее тощие руки и сжал с такой силой, что она вскрикнула и распахнула глаза, переполненные удивлением и страхом.

– Что с вами? – пролепетала она, глядя, как смертельно бледный профессор таращится на нее почти черными из-за расширенных зрачков глазами. – Вам плохо?

Беатрис быстро утянула энергию внутрь и закрыла резервуар, но Эдман никак не мог совладать с собой и все сжимал ее в своих руках, задыхаясь, будто пробежал без остановки от одного города до другого.

– Профессор! – вскричала она, морщась и пытаясь отцепить его ладони. – Отпустите меня! Мне больно!

Постепенно способность соображать и контролировать себя начала возвращаться к нему, и он понял, что натворил. Эдман убрал руки за спину, отошел к окну и уставился на улицу. На безоблачном небе круглый диск солнца клонился к линии горизонта и приобретал все более яркий, багряный оттенок.

– Извини, – выговорил он севшим голосом и тут же попробовал прочистить горло, но это особо не помогло. – Тебе следует быть внимательной и не пользоваться маной в присутствии сильных магов. Мы очень чувствительны к большим выбросам энергии и подчас с трудом владеем собой, особенно когда нуждаемся в подпитке.

Сонар молчала, а Эдман не поворачивался к ней, не желая видеть ужас и отвращение в ее глазах.

– Упражнение, которое ты показала, – продолжил он, – действительно налаживает связь с внутренней магической составляющей. Но я впервые слышу, чтобы оно помогало увеличить количество подвластной маны. Все же размер резервуара – врожденная особенность. Скорее всего, ты просто лучше стала чувствовать всю накопленную тобой энергию. Поэтому продолжай тренироваться, но будь впредь аккуратнее. Этого упражнения вполне достаточно. Остальные более сложные в исполнении и не так эффективны.

– Если вы себя плохо чувствуете, я могу поделиться с вами маной, – простодушно предложила она, даже не подозревая, к насколько фатальным последствиям это приведет. – Вы так отреагировали из-за недостатка энергии?

– Нет! – рявкнул Эдман, сжимая кулаки. – Просто уходи, прошу тебя.

Беатрис всхлипнула и бросилась из кабинета, путаясь в подоле своего темно-синего форменного платья. Глядя ей вслед, он презирал себя за малодушие и слабость.

«Как я мог дойти до такого? Она подумает, что я свихнулся. Нужно срочно что-то делать».

Эдман едва смог добрести до своих апартаментов. Голова раскалывалась, тело ныло, руки тряслись, а во рту стоял горький привкус.

– Так и заболеть недолго, – буркнул он, раздеваясь в спальне и собираясь принять горячую ванну.

Его взгляд упал на портативную почтовую коробку, и он тут же открыл ее, чтобы проверить, не пришло ли послание от Вилмора. Письмо было на месте. Эдман схватил его, сорвал заговоренную на его имя печать, применив особое заклятие, развернул исписанный аккуратным почерком друга лист и принялся читать. 

Вилмор писал, что Атли Баренс являлся уроженцем Айсарийского Домгала, долгое время служил капитаном торгового судна, пять лет назад перебрался в Нодарскую империю, обосновался в Северной провинции, организовал небольшую судовладельческую компанию, занимавшуюся перевозкой грузов и пассажиров на Южный материк, и считался добропорядочным гражданином.

«Чтобы Микаэла водила дружбу с айсарийским моряком, пусть и богатым, – подумал Эдман, – да быть того не может! Здесь явно какая-то ошибка».

Дальше Вилмор упоминал о том, что не стоит придавать особого значения визиту Микаэлы, поскольку госпожа Хариш обожала благотворительность и помогала сразу нескольким школам для дайн и еще парочке сиротских приютов. А то, что она взяла у директрисы несколько неучтенных приглашений, вообще внимания не заслуживало, поскольку в высшем обществе сейчас пошла новая мода среди максисс на розыгрыши призов. Дамы раздавали в своих салонах лотерейные билеты за добровольное пожертвование, вырученные деньги отправляли в лечебницы для нищих, а в виде выигрыша вручали победителю что-нибудь оригинальное. Например, такое вот неучтенное приглашение на смотрины в закрытую школу. Вилмор рассказывал, что совсем недавно как раз такое выиграл, только использовать, естественно, и не подумал.

Старый друг благодарил Эдмана за помощь, просил вернуться в столицу и навестить его, выражая надежду на скорую встречу. Департамент по его просьбе уже направил в Камелию нового преподавателя манологии. Преемнику Эдмана предстояло остаться в школе на ближайшие восемь лет, договор он уже подписал.

«Ну вот и все, – подумал Эдман, отложив письмо. – Моя миссия завершена. Пора возвращаться».

Он так долго ждал этого момента, что, казалось, должен был испытывать облегчение и удовлетворение. Но вместо этого в его душе вдруг зародилось тягостное чувство утраты чего-то важного, жизненно необходимого, и Эдман, стиснув зубы, отправился мыть, истово надеясь, что это всего лишь переутомление дает о себе знать, и новый день принесет ему вожделенную свободу и радость.

Глава 30

Для всех обитательниц Камелии неожиданный отъезд профессора Привиса стал настоящим ударом. Директриса Гризар пришла в ярость, узнав о том, что департамент срочно снимает его с должности и назначает другого преподавателя. Она устроила внеплановую внутреннюю проверку, заподозрив, что ее начальство недовольно тем, как прошли смотрины, и скоро пришлет в школу инспекторов.

Патронесса Пигирд по ее приказу переворачивала дортуары всех классов, выискивая нарушения и недочеты, осматривала кабинеты и учебные помещения, делая замечания преподавателям и боннам относительно их нерадивого обращения с казенным имуществом. Даже апартаменты педагогов не остались в стороне от проверки, директриса лично побывала у каждого преподавателя и настоятельно посетовала привести комнаты в надлежащий вид в соответствии с требованиями устава.