А волки здесь тихие (СИ) - Петрова Лин Страница 50

— А вы? Туристка наверно?

— Да — согласилась я.

Блин, и как мне теперь домой идти? Отсюда до нужной мне тропы рукой подать, а если она меня все время видеть будет, так может заподозрить что-нибудь.

— Красивые здесь места. Давно здесь живете?

— Так всю жизнь и живем. И живем, и в горы ходим, а теперь вот как выхожу на улицу, оглядываюсь постоянно, вдруг он сюда близко подойдет, мой дом то с самого краю.

Ну что я могу сказать? Именно так и произошло, но тебе об этом знать совершенно не нужно.

Женщина достала из открытой печи хлеб, и я чуть не захлебнулась от слюны. Какой же он ароматный, аппетитный, хрустящий… наверно.

Я сглотнула

— Прошу прощения. Не могли бы вы мне продать вашего хлеба? В магазине я взяла буханку, но ваш пахнет просто безумно.

Женщина улыбнулась.

— Нет. Продать не могу, дочка.

Я даже расстроилась.

— А просто так дам. Подожди немного, сейчас еще достану. Да ты пройди сюда, вон скамейка, садись.

Я усмехнулась про себя. Вот так своими собственными руками ты пустила в свой двор того, кого так боишься.

Первый обжигающий и действительно хрустящий кусок хлеба я сунула в рот тут же.

— Вкусно — простонала я.

Оказывается, я очень соскучилась по другой еде, кроме сырого мяса.

На обратной дороге мне захотелось попить из того ручейка. Когда я дошла до того места, то застыла с открытым ртом. Эй, а где маленький ручеек? Вода бурным потоком падала с горы, по пути переворачивая крупные камни, словно резиновые мячики, и неслась дальше горной речкой, будто сбежав из плена. Может я что-то напутала? Но сегодня утром, я точно помню, этой реки не видела. Я начала вскарабкиваться вверх, чтобы найти источник этого водопада, а когда добралась… искренне поразилась. Не было никакого ни подземного, ни другого водного источника. А была сила природы во всем его великолепии. Утром, солнце только начинает набирать свою силу, оно не такое жаркое и палящее, как в обед. А уж ближе к обеду, оно словно печь топит снег, который и превращается в бурную реку. Там наверху всегда холодно, да и облака не забывают периодически подсыпать снега, растаявшего за день и сбежавшего с горы. Вот и получается такой круговорот в природе. Я набрала в ладошку воды и отхлебнула. Очень холодная, да такая, что зубы заломило.

Вернувшись домой, я села на выступ, чтобы доесть хлеб, пока он окончательно не остыл. Мой знакомый тут же возник перед глазами.

— Тоже хочется хлеба? На

Я отломила кусок и бросила прямо в него, и птица поймала его на лету. Орел скрылся с поля зрения моих глаз, а когда прилетел снова, в его клюве уже ничего не было. Поняв, что в моих руках ничего нет, он пронзительно закричал, и собрался улетать, замерев на месте в воздухе, вцепившись в меня взглядом, а затем полетел вдоль горы, как раз параллельно тропы.

Внезапно я, поддавшись порыву, обернулась в волка и побежала по той самой тропе. Орел, увидев меня, словно подстроившись под мой бег, летел рядом, периодически уходя в сторону, и возвращаясь ко мне.

Ах, как мне было сейчас легко, словно не этот орел, а я парила над пропастью и летела вдоль горы.

Вдоволь набегавшись, я вернулась домой. А ночью мной охватило дикое желание позвонить домой. Я включила телефон

— Да — тут же ответил Маркор.

— А почему ты не спишь?

Нормально, да? Сама звоню, жду ответа, а сама спрашиваю, почему не спит.

— Сплю — тут же ответил он

— Как дела?

— Все хорошо, Мара. У тебя как дела? Когда вернешься? Я уже соскучился

— У меня нормально, братик. Но возвращаться пока не думала, хочу до конца разобраться со своими чувствами.

— Понимаю. Я тут это. В общем.. — замялся он

— Говори — спокойно ждала я. И сразу отметила, что страх уже не охватывает меня.

— Короче, я собаку завел. Ну как завел, в лесу нашел, в общем. Вот так. Максимилиан говорит, что порода эта-волкодав — сдавленно добавил он, сдерживая смех.

— Ну что сказать? Ты молодец, поддерживаешь имидж ненормальной стаи

Маркор тихо рассмеялся

— Да лучше собака, чем балет.

Тут уже и я засмеялась.

— Тогда пусть привыкнет к тебе в волчьем обличии, и пусть мой запах запомнит, давай ему мои вещи, а то приеду и в дом не попаду

— Я разве не понимаю? Он твой запах уже наизусть выучил

— Умничка Маркор. Целую. Пока.

— Пока, Мара

Я уснула с улыбкой на губах, так спокойно и светло стало на моей душе.

*

На следующий день я сидела на выступе и думала. Снова заставила себя прокручивать все прошедшие события.

Думала о братике, какова была бы его судьба, сложись все по- другому. Если бы мне не удалось выстоять? От кого бы он узнал наши волчьи законы, о тех, которых он еще не успел узнать?

А как выживают другие ребята? Сейчас, когда папы не стало, я бы хотела продолжить его дело- находить их и воспитывать. С девочками мне еще не совсем понятно, почему папа брал только мальчиков? Я научу их нашим законам, как когда то мои родители. Внезапно у меня в голове всплыла одна сцена

— Мар, ты так много знаешь, что да как сделать нужно правильно. Нам еще учить и учить

— Не нужно ничего учить, Ларита. Нужно уметь слушать. Это у людей детям на ночь читают сказочки, наши же традиции и обычаи передаются из уст в уста. Их не найдешь ни в одной библиотеке мира и не купишь в книжном магазине, их можно только услышать от старших, понятно?

А почему бы мне не написать об этом? Пусть для людей это будет очередная фантастическая книга, а для волков, выросших без родителей, это будет пособие для дальнейшей жизни, чтобы знать, как правильно действовать в той или иной ситуации.

Я была полна решимости, сгоняла в магазин и села на выступ.

О чем писать? А может быть писать так, как будто я разговариваю с братом?

Когда мы появились на этом свете, не сможет сказать ни один из волков, но, кажется, что мы всегда жили рядом с людьми. Два мира, таких разных и таких похожих, существующих параллельно.

Мир волков — это особый мир, держащийся на законах, доставшихся нам от предков, передающихся из уст в уста, и только благодаря им мы все еще живем. Ведь чтобы обуздать и контролировать наши природные инстинкты, нужно нечто большее, чем простые нравоучения. При рождении мы получаем два имени- первое от наших предков, второе человеческое, чтобы существовать в мире людей.

Волчонок в первые годы своей жизни учится чувствовать свою дикую силу, а также учится контролировать и отпускать ее на волю. Учится оборачиваться в человека и обратно когда он этого захочет, а не когда силе вздумается вырваться на свободу. Это трудный процесс, которому мы учимся под присмотром родителей. Именно поэтому наши дети растут дома, до тех пор, пока не смогут полностью контролировать себя. И только после этого он может войти в мир людей.

Малыши, потерявшие родителей, если им удастся остаться в живых, рано или поздно погибнут. Но, рассмотрим разные варианты….

Я разогнула застывшую спину. Ничего себе, уже двадцать страниц накидала. А что-то моего летучего друга сегодня не видно. Неужели не прилетит? Я бы, чтобы размять мышцы, и сегодня побегала, размяться. Нельзя же сидеть целыми днями и писать. Нужно немного подумать, найти такие слова, чтобы были понятны двум мирам.

А потом мне в голову пришла безумная мысль. Я быстро, чтобы не раздумать, взяла вещи, побежала к водопаду и оглянулась вокруг. Никого. Скинула вещи, и чтобы не передумать, быстро прыгнула в воду. Тело будто пронзило сотни иголок. Ох, как я завизжала, да так, что эхо подхватило мой визг, неся его все выше и выше. Внезапно мне стало жарко, будто меня окатили горячей водой. Я быстренько оделась и побежала домой с блаженной улыбкой на губах.

Мой друг медленно парил на своем месте.

— Привет — весело приветствовала я и помахала рукой.

Но сегодня мой друг не смог поддержать меня. От немного отлетел и сел поодаль.