Герцогиня: ветер судьбы - Марианна Красовская Страница 50

К моему счастью, Женевьева не переменила ко мне своего отношения. Обняла меня, расцеловала и принялась расспрашивать о сыне и жизни на Севере. Я немного успокоилась и с гордостью рассказала и про зубы, и про то, как ловко малыш Эдди ползает по замковым коридорам, и как собаки, завидя его, спасаются бегством.

– Вы не скучаете по замку, Ива? – осторожно спросила королева, терпеливо выслушав все восторги молодой матери.

– Очень скучаю.

– Не находите ли, что там лучше и спокойнее, чем в столице?

– Женевьева… его величество запретил мне покидать столицу.

– Вот как, – задумчиво протянула она.

– Но я уеду сегодня же ночью. На Острова, – продолжила я очень тихо.

– Но зачем? Ваш Арман, он…

– Я в это не верю. А если он и мертв, я найду его кости и привезу на фамильное кладбище.

– Тебе нужна помощь? – быстро спросила женщина, наклоняясь ко мне низко-низко.

– Разве что… король будет в ярости, я думаю. Защитите моего сына от его гнева, умоляю!

– Клянусь, что юного герцога Шантора никто не посмеет тронуть и пальцем! – торжественно пообещала она. – А деньги? У тебя есть деньги?

– Достаточно.

– Что ж, моя смелая девочка, я не буду больше спрашивать. Многие знания умножают печали. Удачи тебе, герцогиня, и попутного ветра.

Удача мне, без сомнения, не помешает. Свою задачу я выполнила. У моего сына теперь есть такая защитница, что даже сам Вазилевс не посмеет его обидеть!

Вернулась в беседку, что так удачно была скрыта от людских глаз кустами цветущей глицинии, села на лавочку. Знакомый мне ястреб приземлился рядом спустя четверть часа.

– Удачно? – встревоженно спросила я.

– А ты во мне сомневалась?

Он весь светился, то и дело скрывая улыбку. Ох, что-то мне подсказывало, что думает он сейчас явно не о дневнике!

– Я взял один, последний. Забавно, его величество так неосторожен! Защитный контур на дверях и окнах, а форточка открыта. Нам повезло, что сегодня так тепло. Но довольно болтовни, стоит поспешить, пока не хватились.

Мы очень быстро покинули королевский парк. В ближайшей же подворотне я срезала с себя ненавистное мне платье, оставшись в мужских штанах и сорочке. Макеши отдал мне свой пестрый жилет, вывернув его наизнанку. Безжалостно закрученные в жгут волосы, купленная у первого же прохожего шляпа – и вот уже к порту спешит не то очень невысокий молодой человек, не то мальчишка-подросток с коричневой птицей на плече.

“Ветреница” отделилась от причала в тот же миг, как моя нога коснулась ее борта. И нас никто не преследовал. Кажется, мы смогли улизнуть.

– А где ваш чернокожий друг? – нервно спросил у меня капитан Энрике.

– Уже внутри, – усмехнулась я. – И он, и еще один непрошенный гость. Вам понравится, уверяю.

– Господин Макеши велел оставить вам две каюты. Туда принесли ваши вещи, прошу.

Я кивнула, сталкивая с плеча птицу. Пусть валит отсюда, как я буду объяснять пропажу коршуна из каюты? Коршун с клекотом разгонял чаек, а я прошла в свое пристанище на ближайшие недели. Очень тесно. Настенная койка, под ней – сундуки. Круглый иллюминатор высоко в стене. Не развернуться. Да, хорошо, что Макеши настоял на отдельных каютах. Вдвоем с мужчиной мне было бы тут неловко. А с Ени как-нибудь разместимся, это будет даже весело.

Все же, как хорошо, что подруга здесь! Она поможет мне с волосами, когда будет нужно, свою гриву я не всегда способна даже расчесать самостоятельно. В замке для этого у меня были горничные, а в море я думала воспользоваться помощью своего темнокожего друга. Но Ени – это гораздо лучше! Интересно, а где она?

Переодевшись в удобный для путешествия наряд, я натянула сапоги из мягкой кожи и заглянула в соседнюю каюту. Там были Ени и Макеши, и они самозабвенно и очень грязно ругались на ниххонском. Что ж, не стала им мешать. Как я понимаю, ночевать я буду в одиночестве. Ничего страшного.

Вышла на палубу, нашла там капитана, полюбопытствовала про ветер и волны. Но Энрике довольно вежливо попросил меня вернуться в свою каюту, потому что женщина на корабле – примета плохая, особенно при отплытии. Не стала спорить, но запомнила. Надо будет сообщить Есинаге, что она – плохая примета. Посмотрим, что из этого выйдет.

Растянулась на своей койке, радуясь, что я совсем небольшого роста. Мне совершенно не тесно тут, почти даже удобно. Прикрыла глаза, вспоминая суматоху этого дня. Дернулась было, вспомнив, что нужно забрать у Макеши дневник мужа, но неожиданно раздавшийся за тонкой перегородкой жалобный женский стон меня остановил. Прислушалась: еще стон, следом – выразительный мужской рык. Да что же это! Совершенно стыд потеряли! Я ведь… завидую. Очень. У меня мужчины не было так давно, что я почти забыла, как это – плавиться в крепких руках… Найду Армана и изнасилую, вот пусть только попробует мне возразить!

Прикрыв глаза, невольно вздыхая в унисон звукам из соседней каюты, я мечтала. О, только бы мне найти этого упрямца! Никуда его больше не отпущу…

32. Команда

Сны мне снились очень сладкие, и не удивительно: буйство за перегородкой продолжалось всю ночь. Морской дьявол и косяк селедки ему в глотку, как мне хотелось придушить этих двоих! Что они себе позволяют? Хм, а Макеши наверняка слышал, как мы с Арманом… возможно, и весь замок проклинал нас ночами, а иногда и днём.

Плюнув на попытку привести в порядок свои спутавшиеся волосы, я поднялась на палубу. В конце концов, это наполовину мой корабль, учитывая, сколько денег я потратила на его оснащение. И никто не посмеет требовать, чтобы я все плавание сидела в крохотной каюте! К моему удивлению, матросы смотрели в мою сторону, шушукаясь и презрительно сплевывая. На мое приветствие не ответил ни один. А Энрике и вовсе переменился в лице, увидев меня. Подскочил, больно хватая за плечо, злобно зарычал:

— Чертова девка, признавайся, что нужно тебе на островах? Зачем ты ищешь капитана — чтобы Убедиться в его несомненной гибели? А если он жив — добьёшь?

Мне вдруг показалось, что он все же сошёл с ума. Немудрено потерять рассудок после таких приключений!

— Отпустите меня немедленно, — громко и членораздельно приказала я. — И я требую отстранения