Белая Роза - Валери Кир Страница 50

Интересно, кто со мной останется?..

И через час узнала. Осталась я одна с Двейном в обществе Виктора, который даже и не выходил из своей каюты. Это меня уже начало беспокоить.

Может, случилось чего? Его же не могли ранить. Да и если бы он получил травму, Адель бы мне все уши прожужжала этим.

Как только вся команда покинула корабль, я осторожно выглянула из камбуза, осмотреться.

Все наши три корабля встали в небольшом заливе какого-то тропического острова с белым песчаным пляжем, который так и манил поваляться на нем. Лазурные волны лениво накатывали на берег, пальмы шумели листвой, а где-то вдалеке виднелись струйки дыма и башни города. Две скалы возвышались с двух сторон черными гигантами, которые словно охраняли пляж от врагов.

Я восхищенно вздохнула, разглядывая пейзаж, и улыбнулась.

Двейн привлек внимание, подергав за шорты.

— Что такое?

— Тебе перевязку надо сделать, — и указал на руку.

— Справишься?

— Конечно, — на лице скользнуло возмущение, которое заставило улыбнуться.

Как я могла усомниться в нем — вот что читалось в серых глазах.

Вид у Двейна был все еще нездоровый. Чихание и кашель напрягали, но ему совсем не мешали довольно ловко снимать бинты. А после мы с ним на несколько минут зависли, смотря на мою рану. Мальчик перед началом все приготовил, вымыл руки, поэтому аккуратно коснулся кожи вокруг зашитой раны и спросил:

— Больно?

Я поморщилась и кивнула.

Но нас удивило другое. Она никак не выглядела как однодневное ранение. Минимум неделя.

А после я вспомнила про порезы на ладони, которые зажили за три дня, оставив тонкие шрамы.

Регенерация? Вполне возможно. Ведь я книгу еще не дочитала, а там могло такое упоминаться.

Двейн осторожно снял уже бесполезные швы, отчего я снова шипела, сжимая бедную потрепанную столешницу, наложил свежий бинт и завязал, как в прошлый раз, кривым бантиком. Я от умиления чуть по табуретке не растеклась, позабыв о боли. После чего он серьезно кивнул, не отрывая от своей работы взгляд, и принялся убирать использованные принадлежности.

— Таблетки выпей, — напомнила ему.

Да. И аптечку надо пополнить.

После мы с Двейном просидели на палубе, просунув ноги через перила фальшборта, и проводили солнце. Накормила мальчика ужином, составив ему скромную компанию, ведь самой есть не хотелось, и уложила его спать. Чтобы не мешать ему светом, забрала книгу и поднялась на камбуз, где налила себе чай и устроилась читать.

И вправду, саламандры обладали повышенной регенерацией, а при наличии источников пламени, которые они могли поглотить, с легкостью ускоряли процесс. Так же, из-за того, что у них толком не имелось внутренних органов, кроме тех, где перерабатывалось пламя, рептилий сложно было убить. Лишь повреждение «печки» несло за собой летальный исход, ведь они сразу сгорали изнутри. От огня их защищала плотная чешуя, которая могла выдержать удар лезвия или пулю. В некоторых странах, которые располагались рядом с Границей, той ее вулканической частью, где жили саламандры, браконьеры проводили ежегодную охоту на рептилий ради их шкурок, которые после использовали как доспехи или за большие деньги продавали на черном рынке, поскольку саламандры считались редкими и неизученными, из-за чего Альянс запрещал их истребление. Только кого это останавливало? Явно не пиратов…

Бр-р, жуть.

Погладила себя по груди, где теплилось второе «сердце».

А еще ученый не мог разгадать загадку размножения саламандр, ведь репродуктивных органов они тоже не имели, а кладки он не находил, поэтому решил, что они бесполые. И мужчина пришел к выводу, что рептилии рождаются из огня, как и умирают в нем. Так же он заметил, что чем старее саламандра, тем больше она размерами. И самая большая, которую он встретил, достигала пяти метров в длину с хвостом и трех в высоту, и ученый назвал ее «Императорской», ведь на голове у нее имелись наросты, которые можно было ассоциировать с короной.

Было написано, что саламандры бессмертны. В том смысле, что возраста, когда умирают, нет, убить-то их можно. Поэтому исследователь отказался определить возраст «Императорской саламандры», ведь он мог исчисляться и в столетиях. Еще ученый встречал крылатых саламандр, а несколько опытов подтвердили, что они могут отращивать потерянные конечности и хвост.

У этих рептилий неприязнь к воде. Нет, они могли находиться в ней какое-то время, но без желания. И если есть возможность избежать встречи с этой стихией, то они будут только рады. Но тут все просто — огонь и вода не лучшие друзья, потому у меня тоже проявилась эта неприязнь. Казалось, что вода поглощает мои силы, «тушит» меня, особенно, когда в больших количествах. Создавалось впечатление, что я задыхалась в воде, даже если и не ныряла вовсе, а просто принимала душ или мочила ноги в море.

От чтения отвлек шум над головой, который заставил вздрогнуть от неожиданности, ведь в книгу ушла с головой. Я подняла взгляд и нахмурилась. Казалось, будто что-то тяжелое и громоздкое уронили на пол, отчего немного забеспокоилась.

Вдруг ему нужна помощь?

Потому не медлила и поднялась со стула, выходя на палубу и направившись к трапу, твердо решив подняться на второй этаж и постучать в дверь каюты, где жил Виктор.

Ответ пришел запоздало.

Я приоткрыла дверь и заглянула в полумрак комнаты. На столе догорали три свечи среди вороха бумаг и перьев. На стуле, откинувшись на спинку и запрокинув ноги на столешницу, устроился мужчина, прикрыв глаза предплечьем. Шуба валялась на кровати, большой и широкой, и уже на вид мягкой. Раскрытые дверцы шкафа, на которых свисали рубашки и брюки. Я остановила взгляд на старшем Гранде.

— Все нормально? Я слышала шум, — не проходя дальше порога, поинтересовалась.

— Я думал, все ушли, — он вздохнул и устало потер глаза, после чего надел очки.

— Как я могу Двейна бросить? Он же заболел… — неловко пожала плечами.

— С ним все хорошо?

— Да, он просто простыл после шторма, — кивнула.

— Как твоя рука?

— Заживает.

Молчание затянулось.

— Будешь что-нибудь?

Может, он поесть хотел, ужина-то не было.

— Да, — на его губы легла улыбка, которая меня напугала и поселила в голове очень неприличные мысли после всего, что происходило в его обществе. — Не откажусь от чая.

Я кивнула и вышла, закрыв