Екатерина Цыганок - Резонанс Душ Страница 50

— Уходи. Я сказал уже, что мою ученицу ты не увидишь, пока она не придет в себя. А девчонку забирай себе, мои благодарности, что ты избавил ее от меня.

Саммерс стоял и смотрел на него в полном шоке: Сара для него была всего лишь игрушкой. Не то чтобы он не знал этого, Эдриен, да и сама Сара обмолвились ему об этом, но чтобы так говорить. Действительно в нем не было ничего человеческого. Кто же он? И с этими мыслями мужчина развернулся и вышел из подворотни.

Инструктор следил, как скрывалась из виду фигура солдата, затем повернулся в противоположную сторону и направился медленным шагом в мед. центр. Он выбрал такую дорогу, чтобы случайный дозорный не смог его заметить. Да, так дорога казалась длиннее, но он никуда не торопился. Его лишь беспокоила мысль об опытах, проводимых над его солдатами, которые теперь творили неизвестно что. Изверги. Но он не мог отправиться на их поиски, пока не очнется Кира, пока он не выяснит, каким человеком она стала. Если бы от них не зависело будущее человечества, как бы он поступил? Добил бы ее? Неизвестно…

Она — первая, кого он возвращал к жизни. Тем самым чуть не отдал всю свою силу. Хотя это не совсем так: сердце на тот момент ее билось, она лишь не могла дышать.

Она — его антипод. Это он, Инструктор, а не Эдриен допустил ошибку тогда, на экзамене, заставив прочувствовать девочку все эмоции людей. Он разбудил в ней неконтролируемого человека. Но он же не знал на тот момент, что в ней сила Земли. Сила, которую Инструктор получил против своей воли, когда начались первые удары. И не было рядом никого, кто бы мог указывать, как ею распоряжаться. Он учился сам, методом проб и ошибок.

Мужчина тяжело вздохнул и, закрыв глаза, устало потер переносицу. Так вот почему ему не удавалось все это время остановить эту войну. Как сказал голос: нужно соединить две половины. Ну уж нет, я найду другой способ закончить войну, только уже с Кирой.

Вдруг его будто ударило электрошокером, он быстро оглянулся, но никого не увидев, взглянул на свои руки. В первый раз за свою сознательную жизнь он увидел, как они тряслись. И снова это повторилось. Кира. Приходит в себя. Нужно спешить, но никому нельзя об этом говорить. В лаборатории должны находиться лишь они вдвоем, чтобы, в случае чего, не было жертв.

Инструктор крутанулся и быстро побежал в сторону уже видневшегося на горизонте медицинского центра, где его ученица медленно выходила из коматозного состояния.

Темно… везде. А может это не темнота, ведь тут ничего нет, значит, пустота. Нет, и то, и другое…и что-то третье, что-то внутри, зовет….Нужно ли идти? А вот крик, господи, пронзительный крик, но кто и где!? Нужно идти, куда зовут. Не могу терпеть его — он как будто разрывает тебя изнутри на части и сжигает, нет предела этому…

Господи! Это уже было, я не хочу, после, всегда будет боль! Крики не уйдут, они обманывали, обманывали, манипулировали…Хотя, кто «они»? Достаточно ведь только назвать одного…Да…ОН! Знал и не сказал. Врал! Садист! «Забери его ДУШУ!!!»

— Доктор, приборы просто в бешенстве! Они так и пищат без умолку. Что делать? — Кричала в панике Сара, бегая от одного компьютера к другому и нажимая разные клавиши на клавиатурах. — Я не могу все стабилизировать!

Гордон Брэннон шокированный тем, что происходило перед ним, стоял и ничего не говорил. А видел он ужасающую картину: девушка, висящая на батарее, корчилась в муках боли, запутавшись в кислородные трубки, отчего маска с ее лица слетела, и он видел, как она с закрытыми глазами, будто бы отмахивалась от своих невидимых врагов.

— Гордон! Нужно спустить физ. раствор, иначе она захлебнется!

— Нельзя! — Прокричал доктор повелительным голосом. — Пока, она не откроет глаза и не придет в себя окончательно, нельзя этого делать, в противном случае Кира умрет.

Сара зажала рот руками и, расплакавшись, отвернулась от созерцания этой мучительной картины. Она лишь слышала слабые постукивания ног и рук по стеклу резервуара и все сильнее всхлипывала.

— Ей же не хватит кислорода. — Слабым голосом проговорила она. — Она запуталась в трубках. Вы что, не видите, как она мучается?

— Замолчи! Я все вижу также как и ты! И мне больно в тысячу раз видеть, как она мучается, но я не могу спустить физ. раствор. Кира! — Он подошел к капсуле и приложил руки к стеклу. — Девочка моя, открой глаза, прошу тебя! И тогда станет легче, обещаю. Это я, Брэннон…

Но ничего не происходило, только лишь толстая трубка обвилась вокруг черной шеи и талии. Губы девушки стали фиолетовыми, и постепенно она начала слабеть.

— Нужно вытаскивать ее оттуда! — Крикнула Сара и кинулась к пульту, спускающему физ. раствор. Но сильные мужские руки грубо откинули ее в сторону в самый последний момент.

— Вы, оба, быстро уйдите из мед. центра! — Серьезным голосом сказал Инструктор.

Доктор быстро подбежал к своей помощнице и помог ей встать. Доктор хотел было возмутиться, но, увидев его свирепый взгляд, передумал. Они быстро скрылись за дверьми лаборатории, оставив Инструктора и его ученицу наедине.

Он быстрым шагом направился к ней, глубоко вздохнул, призвав к своей силе, и, открыв глаза, мужчина прижался лицом к стеклу и стал наблюдать, не моргая.

— Киираа… — Пропел так сладко тот знакомый мне голос. Голос, который я боюсь и хочу слышать каждый день. — Кира, ты меня слышишь?

— Если я скажу, что нет, ты продолжишь называть мое имя? — Послышалось довольное хмыканье.

— Значит, слышишь. Знаешь, кто я? — Продолжил он так, что я бы, наверное, осталась жить только ради этого голоса.

— Ты очень страшный, но очень сладкий и сексуальный голос. От тебя хочется одновременно, и спрятаться, и быть твоей навсегда.

— Заманчивое предложение… — Вдруг голос замолчал, и я испугалась, что он не вернется. Но через мгновение он раздался у меня в голове снова:

— А теперь сосредоточься, Кира. И вспомни, кто ты. Кто я. А потом мы поговорим насчет «быть моей навсегда». — Наступила гнетущая пауза, на шею как будто что-то давило. Кира. Я. Он. Голос, тот, который когда-то слышала в тренировочном зале и на экзамене, принадлежал только Ему…

— Инструктор?

— Наконец-то… Ты собираешься вытаскивать свою задницу или нет?

— Да, — тихо проговорила я.

— Будет больно, солнце. — Сказал он как-то печально.

— Уже привыкла.

После чего увидела вспышку света и почувствовала такую жгучую боль в легких и горле…господи, да во всем теле. Такое ощущение будто бы меня переехал танк несколько раз, и каждый раз я чувствовала его движение на себе. Тяжело было вдохнуть, но труднее всего было открыть глаза и моргнуть, веки были очень тяжелыми, казалось, что сейчас закрою и больше не смогу их открыть, но, как ни странно, с каждым разом становилось все легче и легче. Тем более, в теплых и сильных руках, которые растирали все тело, разгоняя кровь. Он накинул на меня большое полотенце, вытер бережно и накинул сверху больничный халат. Я стояла, все еще дрожа, наблюдая за каждым его движением, и не смела его прерывать. Оглядела всю лабораторию и увидела в центре разбитую капсулу и большое количество растекшегося физ. раствора, и много обрывков кислородных трубок, которые лежали теперь уже по всей лаборатории; а там, недалеко, лежала та самая батарея от позвоночника. От нее лишь осталось название «батарея», а на деле же это было какое-то месиво с торчащими проводками, которые еще кое-где искрились.