Марьяна Мирная - Невеста ворона Страница 51

Серджиус, кстати говоря, выздоровел. Осталось неизвестным, что за безумие овладело им тогда. Выздоровев, он стал молчаливым, почти тихим, ещё более строгим и замкнутым, чем обычно. В свою очередь, Конрад стал одержим поиском предателя, его даже на время отстранили от работы, назвав это отпуском. Над братьями словно бы туча нависла. Может быть, она была и раньше, просто я не замечала. Их ведь разлучили в детстве, да и потом отношения складывались странно. Может, мне не понять, потому что я единственный ребёнок в семье, но ведь и Юджин недоумевал от происходящего.

Чтобы как-то улучшить дворцовую атмосферу я снова устроила девичник в своей бывшей спальне. В этот раз помимо Кайлы и своих служанок я позвала Иоланду, у которой, видимо, никогда не было подруг женского пола, поэтому чувствовала себя неловко. Я пыталась растормошить её, пока Кайла поглощала пятое пирожное неземной красоты, а Ульсия с ещё одной девушкой, Милли, плели друг другу косы.

— На девичниках принято делиться секретами, — объяснила я Иоланде. Она медленно непонимающе моргнула. — Допустим, можно рассказать про свой первый поцелуй.

Кайла с набитым ртом энергично трясла головой в знак согласия.

— Если, конечно, хочешь, — добавила я.

— Мы с Серджиусом учились целоваться друг на друге, — сказала Иоланда, чуть покраснев (вот уж не думала, что она на это способна). — Ему это умение пригодилось больше, чем мне.

Ульсия с Милли совсем затихли, Кайла издала тихий, еле слышный писк — новость сразила её наповал. Все молчали.

— По-моему, моё признание не разрядило атмосферу, — заметила Иоланда с улыбкой.

— Давайте лучше я, — сказала я, и начала долгую историю, сопровождая свою историю необходимой жестикуляцией и пантомимой. Все слушали меня внимательно, Иоланда, как мне показалось, даже расслабилась. Я рассказывала о мальчике Пете из шестого Б, который отличался слабым здоровьем и нравился мне своими ангельскими светлыми кудряшками. Мы целовались до боли в губах, пока он не упал в обморок.

Ульсия, смутившись до тёмно-розового цвета, вспоминая о своём двоюродном кузене (о ужас!), а Милли наоборот, с гордостью, рассказывала о сыне дворцового кузнеца, который был довольно известным в Эйа певцом.

Кайла отказалась раскрывать свои тайны, чего я никак не ожидала.

— Кто-нибудь из вас расскажет дяде или Джинни, и они побьют несчастного. Вот лучше расскажи, Ио, чему вас в Ордене учат такому, чего мы не знаем.

— Мы, маги, воспитанные в Храме, видим связи между людьми недоступные глазу других, даже самых сильных магов, — с готовностью ответила Иоланда (всё, что касалось работы, её не смущало). — В общем-то, это ненужное в обычной жизни знание, тяжёлое, я бы сказала. Вот как свою связь мы все чувствуем, знаем о ней, хотя и отрицаем иногда, иногда не сразу, иногда понимаем, когда слишком поздно, так и мы видим все связи.

Слишком сильное признание для девичника — все притихли, задумавшись, но мне стало интересно.

— Ты говоришь про связь с любимым человеком? Что-то вроде родственных душ?

— Между любовью и магической связью очень мало общего.

— Магия сильнее?

— Нет ничего сильнее любви, не мне это говорить. И уж точно не тебе.

Она улыбнулась. Милли ткнула Ульсию локтём в бок, обе заулыбались.

— Магия показывает дорогу, подчиненная судьбе. Любовь выше всего этого. Магическая связь сродни соседству в тюремной камере.

И тут я с ужасом поняла, что знаю, о чём говорит Иоланда. Всё же не для неё, наверное, девичники.

В своих безумных поисках Конрад нашёл то, что даже не искал. А именно — мальчишку, который украл мой медальон на рыночной площади. Я сидела в тронном зале, развалившись на троне (ну а что, он удобный), когда ввели грязного мальчишку, который ревел, икал, снова ревел и снова икал.

— Я не хоте-е-ел! Ик… Я больше ни-и-и-бу-у-удуууу!

Моё сердце сжалось, но на Конрада эти увещевания не действовали.

— Говори, кто тебя подослал!

— Ни-и-и-кто, я са-а-м. Я бо-ольше не бу-у-ду.

— Конрад, отведи его к родителям, пожалуйста. Он ничего не знает.

С ожесточённым лицом, к которому я всё никак не могла привыкнуть, Конрад скомандовал своему подчинённому в сиреневом кителе убрать мальчишку из зала.

— Зря ты так, он мог что-то знать.

— Ничего он не знал. Что с тобой происходит?

Я волновалась за него.

— Нельзя расслабляться, пока предатель не будет пойман.

— Да может нет никакого предателя, — сказала я. — Может, Гидеон ошибся.

Конрад ухмыльнулся как-то уж слишком похоже на Серджиуса.

— А небо само упало?

Признаюсь, я стала послеживать за Конрадом. Не следить, а именно послеживать, время от времени. Меня не покидало чувство, что он ввяжется в какую-нибудь неприятную историю. Для этих целей я использовала ворона Кайлы, Гидеона, с которым у нас получалось немного одностороннее, но всё же достаточно информативное общение.

Я наблюдала за Вадимом и «техником», которые прилаживали одну плату к другой, периодически исторгая громогласные ругательства на двух языках, когда влетел Гидеон и каркнул мне предостережение. Что-то случилось с Конрадом. По карканью я каким-то образом поняла, что Конрад выслеживал связного, с которым его, якобы, видела свидетельница Рихарда, и приготовился арестовывать того, кто придет к связному на встречу. Это могла быть ловушка.

Как чёрный вертолётик, Гидеон кружил по комнате. Вадим замахал на него руками: «Кыш».

— Вадим, — сказала я, — пойдем-ка со мной.

— Зачем?

— Пока не знаю.

Он вопросительно посмотрел на меня, но послушался. Гидеон летел быстро, мы едва поспевали за ним бегом. Как сумасшедшие, мы бежали по Городу, вызывая разную реакцию толпы — от осуждения до восхищения (даже не знаю, чем именно восхищались — моей смелостью или физической подготовкой). В конце концов, Гидеон привёл нас к заброшенному зданию на окраине. Голубая краска хлопьями слезала со стен, порожек ссыпался на землю, вместо окон зияли пустые чёрные провалы, ярко-синяя крыша была скошена на бок.

Не успев отдышаться, мы услышали всем нам знакомый голос:

— Лучше бы остался сегодня дома, Кон.

За этим голосом последовал громкий удар и тишина. Не раздумывая дольше, мы с Вадимом в едином порыве кинулись открывать покорёженную дверь. Внутри дом выглядел совсем иначе, он был полностью отделан, с удобной меблировкой, светел и чист. Над упавшим Конрадом стоял, наклонившись, Серджиус.

Перед глазами потемнело, в висках отбивало ритм неспокойное сердце, горло сжало железной хваткой. Я испугалась, что сейчас потеряю сознание. Краем уха, уже уплывая в бессознательное, я услышала Вадима: