День Святого Валентина 18+ - Анна Алексеева Страница 51

Серьезно? Он еще спрашивает?

Я закивала, чувствуя себя китайским болванчиком. Конечно, я согласна.

– Ну вот и прекрасно, – он ухмыльнулся и двинул бедрами, входя в меня по самые яички и исторгая из моей груди долгий, протяжный стон.

Акт восьмой

Когда я училась в школе, я, признаюсь, увлекалась творчеством некоего отечественного писателя. И по одной из его книг мне на всю жизнь запомнился тот факт, что гномы, оказывается, могут семь раз, не вынимая. Или восемь. И затесалось мне в голову смутное подозрение, что Мастер имеет с маленьким народцем какую-то родственную связь. Потому что седьмой раз был тем, после которого я сбилась со счета и начала бояться. Бояться того, что мой мужчина натрет себе трудовую мозоль на весь свой рабочий орган и утром не сможет применить его по назначению. Впервые Мастер расхохотался так искренне и по-настоящему, запрокинув голову назад и содрогаясь всем телом. Впервые я забыла, где и с кем нахожусь, и просто наслаждалась каждым мгновением.

Горячее дыхание Мастера обожгло мне ухо, и я поняла, что объект моих подозрений уже почти проснулся. Я повернулась к нему, еще не до конца веря, что мы ночевали вместе. Во сне суровая складочка на его лбу разгладилась, губы перестали кривиться в язвительной усмешке, а густые ресницы отбрасывали тени на его щеки. Я могла все утро разглядывать его, отпечатывая в своей памяти каждую малейшую деталь, но решила, что лучше будет отблагодарить его за доставленное накануне удовольствие.

Осторожно выскользнув из постели, я направилась в ванную. Перед тем, как забыться сном, мы снова посетили душ, поэтому я ограничилась тем, что почистила зубы и умыла лицо. На цыпочках прокравшись обратно в комнату, я удостоверилась, что Мастер еще спит, и легла рядом с ним. Приподняв одеяло, я в который уже раз поразилась, насколько совершенно его тело. Гладкое, упругое, покрытое легким золотистым загаром. Он идеален каждой своей частичкой. Я провела пальцами по его груди, чувствуя теплую бархатистость кожи, и в низу живота мгновенно разлилось привычное уже тепло. Я хочу этого мужчину. Мне мало того, что уже было, я хочу его снова и снова. Смотреть, как его глаза затуманиваются от удовольствия, пить его хриплое дыхание, касаться его всеми доступными способами, проникая под кожу, отравляя его кровь. Если он Мастер, я хочу быть его вечной Маргаритой.

Пододвинувшись поближе, я обхватила губами его маленький темный сосок. Знаю, у мужчин они не настолько чувствительны, но я всегда мечтала подержать эти горошинки во рту. Стащив с Мастера одеяло, я с предвкушением уставилась на его обнаженное тело, чувствуя, как между ног зарождается пульсация. Лизнув его ключицу, я процеловала дорожку от его груди до самого пупка, еще на середине пути почувствовав, как его член дернулся, пробуждаясь ото сна раньше своего хозяина.

Вернувшись на исходную, я прижалась губами к его шее, поймав пульс и скользя по нему своим языком. Мастер прерывисто вздохнул и чуть запрокинул голову, а я уже не могла остановиться. Мне под кожу будто впрыснули раскаленное железо, которое плавило мое тело, заставляя задыхаться и таять. Хотелось касаться этого мужчины, согревать его кожу своим дыханием, царапать и покусывать. Грудь мужчины тяжело вздымалась под моими пальцами, когда я, чуть надавливая, чертила ногтями дорожки вокруг сосков. Хотелось большего, но, возможно, настроение Мастера переменится, а надо насладиться каждым мгновением своей призрачной власти над ним. Повторив весь путь поцелуями, я вновь спустилась к животу, задержавшись на выступающих тазовых косточках. Лизнула пупок, чуть прикусила кожу под ним, и тихо шикнула, когда мужчина дернул бедрами мне навстречу. Оторвавшись, я несколько мгновений любовалась плоским животом, горячим от моих ласк. А затем, облизнувшись, переключилась на его член, на котором, к слову, не было и намека на мозоли.

Пирсинга у Мастера не было, но он и без этого сводил меня с ума своим совершенством. Наклонившись к самой головке члена, я осторожно лизнула ее, почувствовав, как он дернулся в предвкушении. Пройдясь языком по стволу, я тронула языком шелковистую кожу яичек, и, не удержавшись, втянула одно из них в рот. Судя по хриплому выдоху, мой спящий красавец наконец-то проснулся. Подняв голову, я встретилась с его обжигающим взглядом и мгновенно залилась румянцем, как будто меня застукали с поличным. Захотелось сморозить что-то типа «А мы тут плюшками балуемся», но говорить он мне так и не разрешил. К счастью.

Убедившись, что Мастер вроде как не против моей деятельности, я вернулась к прерванному занятию. Настойчиво надавив ему на бедра, я заставила его развести ноги шире для лучшего доступа, и провела пальцем по чувствительной области между анусом и яичками. Повторив это языком, я зажмурилась от удовольствия, наблюдая, как тяжело начала вздыматься грудь моего мужчины, какими жадными, рваными стали его вдохи. Не прекращая поглаживать и кружить пальцами в опасной близости от черного входа, я тщательно облизала яички и вновь вернулась к стволу, покрыв его медленными, долгими поцелуями, двигаясь от основания к вершине. Бедра Мастера двигались мне навстречу, и я старательно сдерживала его, впервые задумавшись о том, что для начала стоило его привязать. Кажется, эта мысль была услышана, потому что мужчина шумно выдохнул сквозь плотно стиснутые зубы.

– Забудь об этом, – прошипел он.

Кажется, кто-то любит контролировать все вокруг. Доминировать, властвовать и унижать. Имеет свою красную комнату боли, глубокую психологическую травму и является миллионером. Сейчас выяснится, что во всем виновата некая миссис Робинсон, а я тронусь умом и начну разговаривать со своей внутренней богиней. Так, стоп. Мастер приподнялся на локтях, и я поспешно подтянулась выше и опрокинула его обратно. Мы еще не закончили. Заглянув ему в глаза, я увидела в них злость. На миг стало страшно, но не укусит же он меня, в самом деле?

Прижавшись грудью к Мастеру и не разрывая контакта глаз, я медленно переместилась вниз и наконец-то обхватила губами его член, протолкнув сразу до самой глотки. Мужчина, хрипло выдохнув, закрыл глаза и откинул голову назад, сдаваясь на мою милость, руки его при этом с такой силой вцепились в простыню, что костяшки побелели. Член дернулся у меня во рту, напоминая о необходимости действовать, и я пошевелила языком, одновременно двигаясь вверх. Когда он почти выскользнул у меня изо рта, я облизала головку и покосилась на обнаженные ноги Мастера за моей спиной. От вида его поджатых от удовольствия пальцев захотелось замурлыкать, но