Пропавшая невеста - Маргарита Дюжева Страница 51

– Заслужил, – повторил твердо и без малейших колебаний.

– И как же ты теперь без него?

Доминика выглядела не на шутку взволнованной. Неожиданно сама мысль, что Брейр лишился своего зверя, показалась ей чудовищной.

– Он никуда не делся. Здесь, со мной. Просто не выходит, – и, видя, что она ему не верит, взял Доминику за руку, приложил ее ладонь к своей груди, – смотри на меня. Не глазами. А как ты умеешь… душой.

Ника послушно сомкнула веки и привычно потянулась к нитям жизни. У кхассера они были ослепительно золотые. Сильные, яркие, прочные, как канаты… и не такие, как у простого человека. Они сплетались тугими косами, двоились в области сердца, создавая второй контур, в котором явно просматривались звериные черты.

Она как завороженная наблюдала за сияющей пульсацией и думала, что никогда ничего красивее не видела.

– Чувствуешь его? – тихий голос прорвался сквозь пленительный дурман.

– Да, – едва слышно, шепотом, боясь нарушить волшебство.

Зверь тоже чувствовал чужое присутствие. Наблюдал, жадно втягивая ее запах, и как-то по-особенному урчал, резонируя с мыслями самого Брейра.

Кхассер безотрывно наблюдал за Доминикой. Смотрел, как от волнения кусала губы, как судорожно пульсировала маленькая жилка у нее на виске, а длинные ресницы дрожали, отбрасывая тени на нежную кожу. Прикосновение ладони, такой маленькой и обжигающе-горячей, клеймило, оставляя отпечаток не снаружи, а где-то внутри. Он завис, впитывая в себя эти ощущения, утопал в них, не делая попыток спастись.

Магия.

– И когда он вернется?

– Хасс запер его до осени.

– Он жестокий.

– Он честный и справедливый.

– И ты на него не сердишься?

– Я же сказал – заслужил. За что сердиться?

Здесь он, конечно, немного кривил душой. Это потом уже смирился, понял и принял наказание, а поначалу еще как сердился. От ярости рвал и метал, пытаясь преодолеть запрет старшего.

– Почему его зверь сильнее твоего? – Доминике было все интересно. – Я не понимаю.

Во время обучения в гимназии Ар-Хол им много рассказывали про Андракис, но почти ничего о его суровых обитателей. Ученицы знали, что есть кхассеры, способные обращаться в разных хищников – на этом все. Большего преподаватели сказать не могли. А может, и не хотели.

– У нас жесткая иерархия. Во главе всего стоит Император. На нем все держится. Его воля – абсолют, а клан – самый сильный. Его поддерживают старшие кланы – черные пантеры, львы и ягуары. Последних, к сожалению, больше нет. – Голос Брейра едва заметно дрогнул. – Следом идут младшие кланы. Мой, пумы, и рыси… Их тоже больше нет… Кхм. В общем, старшие могут приказывать младшим.

– Куда исчезли два клана? Поубивали друг друга?

– Мы не настолько кровожадны, как принято о нас думать. Просто, – Брейр поморщился, словно ему было больно об этом говорить, – за большую силу приходится дорого платить. Наша плата – неспособность иметь детей от простой женщины.

– Нужна какая-то особенная и по-хитрому сделанная?

Она попыталась пошутить, но вышло плохо. Стоило только разговору свернуть в сторону детей, как ее снова начало потряхивать.

– Да. Та, которую готовили специально для обряда. Или высшая из Шатарии, – скупо улыбнулся он, – или… не знаю, кто еще. Это у оракулов в Андере надо спрашивать, они постоянно новые пути ищут и каждому кхассеру свой готовят.

– Разве это правильно?

– Я раньше тоже в этом сомневался, но потом встретил тебя…

Он перехватил ее руку и прижался губами к ладони. От нахлынувших эмоций Ника даже покачнулась, так что пришлось ухватиться за забор, иначе бы повалилась ничком на землю. В груди болело, в ушах гремело, и горькая сладость зелья снова проступила на языке.

– Дети – это драгоценность, Ника, – произнес он без тени улыбки, – самое дорогое, что у нас может быть. Ради них стоит жить и бороться. Они и есть жизнь.

Сердце сжалось от стыда и оборвалось, причиняя нестерпимую муку.

Глядя в янтарные глаза кхассера, Доминика дала себе зарок, что выльет проклятое зелье сразу, как только он снимет с нее серые нити.

Это случится осенью. Оставшихся месяцев лета хватит, чтобы привыкнуть, прорасти друг в друга еще сильнее и, самое главное, победить собственные страхи.

А дальше… будь что будет. Справится как-нибудь, а если и нет – значит, судьба такая. И она к ней будет готова.

Глава 19

Лето пролетело незаметно. Вроде еще совсем недавно распускались майские медуницы, а вот уже золотарник с удовольствием подставлял свои желтые шапки под лучи августовского солнца.

Вейсмор готовился к зиме – поля темнели после сбора урожая, на огородах вовсю кипела работа, дома утеплялись, а на рынке торговали теплой одеждой.

Доминика тоже без дела не сидела и чуть ли не каждый день пропадала в лесу. На стенах в доме травницы появлялось все больше сухих пучков, а полочки в стареньком шкафу были заставлены бутылочками – маленькими и побольше, прозрачными, словно слеза, и темными, будто в них был чистый деготь. Пузатенькими и высокими, красными и желтыми. На любой вкус и цвет, от любых хворей, сглазов и даже невезения.

Брейр все чаще зависал на советах и возвращался только под вечер хмурый и усталый. До отъезда на зимнюю службу ему нужно было убедиться, что город готов к зиме и в его отсутствие справится.

Ника старалась не думать о том, что скоро он уедет. Она привыкла, что кхассер рядом, и предстоящая разлука пугала до дрожи. Не видеть его целую зиму! Это сродни заточению, когда каждый день сквозь решетку смотришь на небо и мечтаешь вдохнуть полной грудью. Привыкла. Привязалась. Настолько, что и дня не могла провести без него. Везде искала взглядом и не могла заснуть, если его не было рядом.

И как теперь пережить эту зиму?

Она даже была готова отправиться за ним в военный лагерь и помогать там, но Брейр отреагировал жестким отказом. Прошлой зимой рой пробился прямо под ними, и часть адоваров провалилась в кишащий валленами разлом. В ту ночь погибло много людей. Не только воинов, но и мирных, помогавших поддерживать жизнь в лагере, и лекарей, которые были на передовой и пытались помочь. Такой судьбы для Доминики он не хотел, поэтому сразу сказал, что скорее