Алисон Ноэль - Волшебная луна Страница 51

— И еще прошу помощи в болезнях и во всем, в чем ты можешь помочь! — заканчиваю я скороговоркой и прячу камень в мешочек.

А он не лезет.

— Эвер?

Пихаю изо всех сил, но мешочек такой узкий, а камень такой большой, что его никак туда не засунешь, только швы лопнут.

Сабина опять стучится в дверь. Три четких удара ясно говорят: она знает, что я здесь, что я что-то затеваю, и терпение у нее на пределе. И хотя мне не до разговоров, приходится подать голос.

— Э-э… секундочку!

Кое-как затолкав циозит в мешочек, выбегаю на балкон и оставляю мешочек с камнями на столике — там, где ярче всего светит луна. Потом бросаюсь обратно. Сабина снова стучит. Страшно представить, что она подумает, когда увидит мою комнату — а времени что-то менять уже не осталось.

— Эвер? У тебя все в порядке? — спрашивает из-за двери Сабина, заботливо, но с легкой ноткой раздражения.

— Да-да! Я тут просто…

Сдергиваю через голову футболку и, повернувшись к двери спиной, говорю:

— Э-э… Входи, я просто…

Как только Сабина входит, я снова натягиваю футболку. Якобы меня скромность одолела ни с того ни с сего, и я стесняюсь переодеваться при Сабине — хотя раньше меня это нисколько не смущало.

— Я просто переодеться хотела…

Сабина хмурится, придирчиво разглядывая меня. Еще и принюхивается — не пахнет ли травкой, алкоголем, сигаретами с гвоздикой или о чем еще там пишут в ее любимых книжонках о воспитании подростков.

— Что это у тебя тут? — Показывает на мою футболку. — Что-то красное… Не отстирается, наверное…

Сабина брезгливо кривит губы, а я опускаю глаза, вижу большущее красное пятно на футболке и мгновенно узнаю один из порошков для эликсира. Должно быть, пакетик порвался. Точно — порошок просыпался на стол и даже на пол.

Замечательно! «А ты еще хотела ее убедить, что переодеваешься в чистое!» — думаю я, мысленно морщась.

А Сабина усаживается на мою кровать, скрестив ноги, с мобильником в руке. Стоит взглянуть на ее красновато-серую ауру, и сразу становится ясно, что тревожит ее не чистота одежды, а мое поведение в целом — странные поступки, таинственность, проблемы с едой. Сабина уверена, что за этим скрывается нечто зловещее.

Я ломаю голову над тем, как бы все объяснить, и следующие ее слова становятся для меня полной неожиданностью.

— Эвер, ты сегодня прогуляла школу?

Я замираю, а Сабина рассматривает мой письменный стол, заваленный травами, свечами, маслами и минералами, и прочими странными предметами, которые она не привыкла видеть собранными вместе, причем явно не случайно.

— Да… У меня голова разболелась. Ничего страшного.

Я плюхаюсь на стул и начинаю вертеться туда-сюда, в надежде отвлечь Сабину.

Она переводит взгляд с алхимических принадлежностей на меня и уже собирается что-то сказать, но я перебиваю.

— В смысле, сейчас уже все прошло. А утром боль была просто ужасная! Ты же знаешь, какие у меня бывают мигрени?

Чувствую себя самой гнусной племянницей на свете, неблагодарной лгуньей. Счастье Сабины, что скоро она от меня избавится.

— Может быть, это потому, что ты так мало ешь? — Вздохнув, Сабина сбрасывает туфли и внимательно смотрит на меня. — И при этом растешь как на дрожжах! За эти несколько дней ты еще больше вымахала.

Я потрясенно смотрю на свои лодыжки — материализованные утром джинсы стали мне коротки на целый дюйм!

— Если ты плохо себя чувствовала, почему не зашла к медсестре? Просто так сбегать с уроков не разрешается.

Как бы я хотела сказать ей, чтобы не беспокоилась понапрасну, что скоро все это закончится! Хотя я и буду по ней скучать, ей-то наверняка без меня станет легче. Сабина заслуживает лучшей жизни. Приятно думать, что скоро она наконец получит немного покоя.

— Наша медсестра ничего не понимает, — отвечаю я. — У нее на все случаи одно средство — аспирин. Ты же знаешь, мне он не помогает. Мне нужно прийти домой полежать немножко, и все. Вот я и ушла.

Сабина подается вперед.

— И действительно пришла домой?

Наши взгляды встречаются, и я понимаю, что это — проверка.

— Нет. — Вздыхаю, уставившись в пол, покрытый ковром, и поднимаю белый флаг. — Я поехала к каньону и…

Сабина смотрит на меня, ждет.

— И там заблудилась ненадолго.

Самый близкий к правде вариант, который я могу себе позволить.

— Эвер, это как-то связано с Дейменом?

И тут я вдруг начинаю плакать. Просто ничего с собой поделать не могу.

— Вот беда… — шепчет Сабина, распахивая объятия.

Я срываюсь со стула и бросаюсь ей на шею. Чуть не свалила Сабину на пол, потому что еще не привыкла к своим длинным неуклюжим конечностям.

— Прости! Я…

Говорить не могу и только захлебываюсь слезами. Сабина гладит меня по волосам и шепчет:

— Я понимаю, ты тоскуешь по нему. Я знаю, как тебе тяжело.

В ту же секунду я отодвигаюсь от нее. Мне совестно, что я свалила все на историю с Дейменом, когда по-настоящему дело не только в нем. Я тоскую по своим друзьям — здесь, в Лагуна-Бич, и в Орегоне. Тоскую по своей жизни — той, что постепенно установилась здесь, и той, к которой собираюсь вернуться. Хоть и очевидно, что без меня всем будет лучше — действительно всем, в том числе и Деймену, — мне-то от этого легче не становится.

И все-таки то, что я задумала, сделать необходимо. Выбора, правда, нет.

Когда думаешь об этом, в самом деле, становится чуточку легче. Ведь, как бы там ни было, такая возможность дается раз в жизни.

Пора возвращаться домой.

Жаль только, что не успею со всеми как следует попрощаться.

От этой мысли снова подступают слезы, и Сабина крепче обнимает меня, шепчет слова утешения, а я цепляюсь за нее, прячусь в ее объятиях, таких надежных, теплых, таких правильных… Таких безопасных.

Как будто действительно все будет хорошо.

Теснее прижимаюсь к ней, зажмурившись, уткнувшись лицом ей в плечо.

А мои губы беззвучно произносят:

«Прощай».

Глава 40

Я просыпаюсь очень рано. Наверное, потому, что хочется как можно полнее прожить этот день — последний в моей жизни. По крайней мере, в той жизни, которая сложилась у меня здесь, И хотя я знаю, что в школе меня наверняка встретят криками «Чокнутая! Припадочная!», со свеженьким добавлением «Ведьма!» все меняется от сознания, что я это услышу в последний раз.

В старой школе, «Хилкрест», у меня куча друзей. Так что находиться там с понедельника по пятницу вполне приятно, чтобы не сказать весело. Там у меня ни разу не возникало искушения прогулять уроки (не то, что здесь) Там мне не приходилось страдать и мучиться, чувствуя себя отверженной.