Суженая из академии Рубенхолл (СИ) - Гусарова Александра Страница 52

Амалия и Кирхард застыли друг напротив друга: мужчина и женщина, которых судьба развела тридцать лет назад. Только они за все эти долгие годы не престали любить друг друга. И сейчас стояли и не верили глазам: вот он-она, сделай шаг и обними. Страшно. А вдруг вторая сторона не узнает, не примет, не простит? Первым не выдержал Киирхард. Он протянул руки вперед и прошептал:

— Амалия! Моя маленькая Ами!

Гордая королева ту же охнула, всхлипнула, превратилась в просто маленькую женщину и кинулась к нему в объятия. Мужчина тут же прижал ее к себе, начал гладить по спине, целуя плечи и грудь (рост к этому располагал) и продолжая шептать ее имя.

— Что-то я опять плачу! — удивилась Регина, вытирая слезы умиления.

Лайма стояла рядом, сложив бровки домиком, с мечтательным выражением лица. И на реплику дочери просто бросила:

— Я, когда с тобой в положении ходила, тоже все время ревела! Гормоны зашкаливают! — продолжив стоять с неизменным видом.

— В положении? Что ты имеешь в виду? — Рига произнесла фразу гораздо громче, чем рассчитывала.

Слава Шерду, величества так были заняты друг другом, что просто не обратили внимания. Зато прекрасно все услышал Линдон. Благо ему хватило ума шикнуть на женщин:

— Здесь не место для разборок. Давайте не будем им мешать! — с этими словами троица выскользнули в коридор.

— Мама, что ты имела в виду? — Рига сама не заметила, как назвала Лайму матерью. Та тоже охнула и залилась слезами в ответ.

— Да что за день сегодня такой слезливый? Вы чего все ревете? — возмутился совсем растерявшийся терр Раух.

— Не обращай внимания на женские капризы, — махнула рукой подруга королевы. — Я реву, что не думала, не гадала услышать «мама» в свой адрес. Рига ревет, так как это свойственно всем беременным женщинам. Ами ревет просто от счастья. Она его так долго ждала, так страдала…

— Кто беременный? — прервал тещу на полуслове зять. Будущий или настоящий, им еще предстояло разобраться.

— Ты беременный! — пожала плечами Лайма, — то есть я хотела сказать, что твоя жена беременная. И судя по тому, что хорошеет день ото дня, ждете вы наследника престола.

— Как? — Линдон все еще не мог взять в толк. — Мы же не женаты, а только помолвлены!

— Дети, как известно, не от записи в храмовой книге появляются! — весело фыркнула теща.

— А я, при поступлении в академию, подписала брачный договор, подсунутый твоим дедом, — растерянно выдохнула Рига, еще не понимая, продолжать ей плакать или начать радоваться.

— У меня будет сын? — физиономия герцога расплылась в глупой улыбке. Люди, у меня будет сын!

Он повернулся к окну, в котором отражались величественные горы, и закричал, вкладывая в голос все свои эмоции. А эхо лишь вторило ему: «Сын, сын, сын!». А затем, немного успокоившись, философски заметил:

— Кажется, я знаю, почему камень на родовом перстне из золотого превратился в голубой. Точно сын будет! — и с этими словами подхватил Ригу на руки и закружил по комнате, умудряясь одновременно целовать жену в смеющиеся губы и продолжая повторять:

— У нас будет сын!

— А я, похоже, скоро стану бабушкой! — пожала плечами Лайма и тоже расплылась в глупой, но довольной улыбке.

Эпилог

Спустя четыре года с того памятного дня Регина с Линдоном возвращались в Пасауле. И ехали они не просто в гости. Это были крестины младшего ребенка правящей семьи. Никто не ожидал, что у Амалии и Кирхарда может появиться наследник. Даже они сами об этом не думали. И когда Амалия вдруг занемогла, обратились к целителям, считая, что это возрастные изменения, присущие всем женщинам без исключения. Шок был у обоих.

— Я же старая! Какие могут быть дети? — причитала королева, заламывая руки.

Ее супруг тут же обнимал хрупкие плечи и, прижимая жену к себе и гладя по спине, приговаривал:

— Ты не старая, ты зрелая. Лучший возраст для материнства! Второй такой попытки может и не быть.

Она сквозь слезы лишь счастливо улыбалась. Страх отступал, и Амалия, с горечью вспоминая гибель старшего ребенка, понимала, что сейчас у нее есть уникальная возможность стереть из памяти тот ужасный день.

В итоге в положенное время на свет появился его высочество Кирилд, первый наследник престола мужского пола.

Сегодня маленький Ричард, сын Риги и Линдона потеребил отца за рукав камзола и еще раз переспросил:

— Папа, а мы кого крестить едем?

— Кирилда! Такой маленький мальчик, он только что родился, — отозвался Линдон на вопрос сынишки.

— Папа, я это понял! — малыш для трех с половиной лет отличался живым умом и обожал приставать к взрослым с вопросами. — А кем этот Кирилд мне приходится?

И вот тут герцог терр Раух завис, пытаясь выявить степень родства. На выручку пришла жена и, звонко рассмеявшись, сообщила:

— Если я ничего не путаю, то дедушкой!

— Как дедушкой? — удивился мальчик. — Дедушка Лехус старенький и сморщенный. На младенца совсем непохож.

— А вот так вот! — широко улыбнулся Линдон. — Жизнь, она штука странная. И не такие сюрпризы подбрасывает.

С этими словами он потрепал мальчишку по вихрастой голове. Эти двое просто обожали друг друга. И также были друг на друга похожи.

Рига смотрела на них и умилялась. Да, жизнь подбрасывает иногда невероятные чудеса.

В первое их появление в этой загадочной стране выяснилось, что земля отпускает лишь одного из мужчин рода Раух. Кирхард III и его внук одновременно выйти за пределы грани не смогли. По одному пожалуйста, а вместе никак. Амалия лишь загадочно улыбалась и пожимала плечиками:

— Я ничего поделать не могу! Воля земли священна!

Рига, естественно, заподозрила, что не все так просто. Но не верить влиятельной родственнице не решилась. В конце концов, что-то мужья должны решат самостоятельно без женского участия.

Совещались мужчины долго. Конкретный предмет разговора женщины так и не узнали.

— Я понимаю, что у вас тут матриархат! — ворчливо ответил его величество на попытки жены узнать, о чем идет речь. — Но я не твой подданный и решать проблемы мы будем сами. Надеюсь, что со временем ты поймешь: жить за широкой мужской спиной не так уж и плохо. И не придумаешь в очередной раз сбежать от меня в какую-нибудь академию.

И если лет сорок назад они разругались бы на этой почве в пух и прах, то сейчас разговор завершился миром. Амалия удалилась на свою половину и вместе с Ригой и Лаймой стали ждать их решения.

— Лама, я вот думаю, не отправиться ли мне на большую землю? — неожиданно задала вопрос королевская подруга.

— Я тебе надоела? — тут же вскинулась ее величество.

— Причем здесь надоела? — фыркнула в ответ она. — Я тебе при любом раскладе буду не нужна. Что бы там мужики не решили, ты останешься рядом со своим любимым Киром. А что мне делать? Сидеть рядом и завидовать? Найду в Рубен Элле себе мужа и стану примерной женой.

— А к отцу ты вернуться не хочешь? — осторожно уточнила Регина.

— Зачем? — Лайма искренне удивилась. — Он с Риммой вполне счастлив. Я его не люблю. Стоит ли рушить чужую семью?

В тот раз Рига даже немного обиделась на матушку. Но когда спустя месяц приехала все-таки домой, поняла, что она была права. Две женщины, связанные между собой по воле судьбы, проговорили всю ночь. Римма призналась, что все-таки любила Регину. Только девочка оказалась препятствием к тому, чтобы завести собственных детей им с Лехусом.

— Вот отдам Регинку замуж, тогда и о наших детях можно подумать! — отвечал он на все просьбы жены.

И из любимой приемной дочери Рига постепенно превратилась в падчерицу. Сейчас, став матерью, она нашла в себе силы окончательно простить Римму.

Кирхард III и его внук, после долгих совещаний решили, что нельзя заставлять жить на чужой земле Регину. Она была хорошей подданной, отважным солдатом и отличной будущей королевой. И нельзя было отправлять в Рубен Элл маленького ребенка Амалии и Кирхарда. Наследник или наследница должны расти на родине, чтобы любить эту землю, желать ее счастья и процветания. Понятно, что ни одна из образовавшихся и воссоединившихся пар расставаться не желала. И выход был один: посадить на трон Рубен Элла Линдона.