Дикая родня (СИ) - Данина Лилия Страница 52

— Сколько я проспал?

— Не так долго, как в прошлый раз, — ответил наставник, подойдя к небольшому столу у стены.

— И…

— И на этот раз я был хотя бы уверен, что ты проснёшься, — улыбнулся Ларга, наполнив вязкой тёмной жидкостью круглую чашу и, подойдя к Александру, протянул ему сосуд. — Пей.

— А мне так необходимо пить эту отраву? — поднял на него скептический взгляд Александр, оценивший неприглядный вид ведьмачьего варева.

— Пей, — повторил самин, и человек был вынужден забрать у него чашу, а Ларга отвернулся и, вернувшись к окну, вновь уселся на подоконник. — Ты прав, это действительно яд. Но для людей он в малых дозах не опасен, а вот для твоего теневого гостя может быть смертелен. Такое количество должно усыпить его на длительный срок и не навредить при этом тебе, чтобы мы могли спокойно посмотреть твою память.

— Мы? — удивился Александр.

— Отправимся вдвоём, — кивнул Ларга. — Ты же не помнишь, что с тобой было в последние дни, а нам это знать необходимо.

— Что же сразу не сказал, для чего нужна эта гадость? — сварливо поинтересовался Котов. — Вредная привычка сначала заставлять делать, и только потом объяснять, зачем это надо? Отучайся от неё, — посоветовал он и одним махом проглотил варево, перекосившись от горечи.

Ларгу его реакция и поведение откровенно забавляли, наверно, поэтому он почти никогда не отказывал себе в удовольствии немного подразнить ученика. Александр на это не обижался, наставник был одним из немногих существ в целом мире, кому он готов был спустить и не такое. Ну и в своих подколках, надо признать, мастер никогда не заходил далеко, щадя неустойчивую психику человека.

— Фу, гадость… — прокомментировал Александр, отыскав, наконец, собственный голос.

Ларга насмешливо пощёлкал, дожидаясь, пока ученик соберётся, затем слез с подоконника, и они вышли из лазарета. На улице было прохладно и свежо — результат пропускной способности силового поля над Городом, иначе лютая стужа полюса покрыла бы вечными льдами и эту летающую глыбу. Александр с удовольствием ощущал вокруг родную стихию, по которой успел соскучиться. Всё-таки не сравнятся с родным миром другие планеты, какими бы прекрасными и удивительными они не были.

Часть 2. Память

Наставник привёл его к тёмному зданию рядом с храмом в центре главной площади. Александр никогда раньше не заходил в этот дом, полностью отделанный обсидианом и из-за этого казавшийся слишком тёмным по сравнению с общим обликом Города. Но за время своей недолгой жизни здесь успел заметить, что посещали это строение немногие и крайне редко. В основном заходили внутрь только инквизиторы и сам Ларга. Почему так, Александр никогда не интересовался, но сейчас, похоже, пришло время проснуться его любопытству…

— Что здесь? — спросил он, с интересом рассматривая мозаичные стены.

— Это была резиденция моего отца, — пояснил Ларга, поднявшись на несколько высоких ступеней, и остановился. — Здесь он принимал просителей и обдумывал жизнь клана…

— Я думал, он, как Дэйра, из храма не выходил, — хмыкнул Александр, поравнявшись с наставником.

— Он предпочитал разделять мирские дела и духовные, — пояснил Ларга, шагнув дальше. — Поэтому здесь появилось это здание. Оно было построено намного позднее самого Города, когда отец понял, что власть над кланом и его служение — две малосовместимые вещи.

— Хм, какой у тебя был мудрый отец, — заметил Александр, с невольным уважением окинув тёмное неприветливое здание, всем своим видом говорящее о мрачности дел, творившихся здесь.

— Очень, — лаконично ответил Ларга, распахнув двери.

Темнота внутри, тем не менее, оказалась, не сказать что уютной, но отнюдь не давящей, как успел вообразить Александр. В ней чувствовалось умиротворённое спокойствие. Мысли в этом месте словно сами собой очищались, устремляясь от земных проблем и невзгод в заоблачные дали.

— Знаешь, — со смешком заметил Александр, покосившись на наставника, — а ведь и кино смотрят обычно в темноте…

— Вот и чудно, — усмехнулся Ларга. — Я надеюсь, что здесь мы увидим не только произошедшее, но и сможем определиться, что делать дальше.

— Мне кажется, или ты придаёшь всему этому слишком большое значение? — сварливо поинтересовался Александр. — И лишаешь нашу авантюру всего веселья… — с тяжёлым вздохом закончил он, следуя по пятам за Ларгой и не забывая глазеть по сторонам.

Гладкие тёмные стены даже на вид казались тёплыми и уютными, к ним хотелось подойти и потрогать, погладить многовековую кладку, успевшую повидать немало чужих воспоминаний, пропитаться ими. А если бы Котов мог управлять землёй, то наверняка бы эти камни открыли ему свои тёмные тайны. Александр улыбнулся этим мыслям, но поделиться ими с Ларгой не успел. Они вошли в просторную залу с большим каменным троном возле дальней стены. Наставник прошёл в центр комнаты и опустился на колени, посмотрев на человека сверкавшими в темноте жёлтыми глазами. Александр последовал его примеру, подойдя ближе и сев напротив.

— И? Что делать дальше? — поинтересовался он.

— Тебе уже ничего, — ответил наставник, — просто закрой глаза и постарайся ни о чём не думать.

— Моё любимое занятие, — фыркнул Котов, смежив веки.

Влияние чуждой стихии он почувствовал почти сразу. Сначала ему показалось, что на плечи опустилась неподъёмная каменная плита, стремящаяся подмять его под себя. Какой-то частью рассудка Александр понимал, что это так проявляется реакция воздуха, ветер невозможно запереть в каких-то границах, иначе он умирает. Вот и сейчас стихия в нём пыталась самостоятельно найти выход из накрывшей его каменной клетки. Александр начал задыхаться, тень в голове неприятно закопошилась. Везде был камень, внутри и снаружи, он давил, запирал, подавлял, не позволяя вырваться на свободу. И постепенно Александр сдался его тяжести.

Они очутились на каменистом пляже, вокруг возвышался тёмный нехоженый лес, а впереди виднелась серебристая полоска бурной речки. Высокое небо имело бледно-лиловый оттенок с такими же редкими облаками, окрасившимися в разные тона: от совсем светлого лилового до насыщенного тёмно-фиолетового. Рядом с Котовым встал Ларга, с интересом осматривая пейзажи планеты верков.

— Отсюда началось моё путешествие, — сказал Котов, затем перевёл на наставника заинтересованный взгляд: — А ты бывал в других мирах, кроме нашего?

— Приходилось, — кивнул Ларга, двинувшись вперёд. Александр поспешил за ним, стараясь не отставать. — Но не так часто, как твой предок.

— И кто же там жил?

— Разные существа, — неопределённо пожал плечами Ларга. — Какие-то были более приветливы к чужакам, какие-то — менее. Могу добавить одну интересную особенность, что нигде мне не хотелось задерживаться надолго, только здесь…

— А я бы ещё попутешествовал с Дарчем, — разочарованно протянул Александр. — Но уже не получится, в космическом вакууме нет стихии, а мне без неё совсем паршиво… Будто на части разваливаюсь.

— Так и есть, — сказал наставник. — Ты этого не знал, но хорошо смог прочувствовать. Ты не можешь покидать пределы живого мира без последствий. Когда я усыпил руфа в первый раз и наложил на него Печать, ты был в очень плохом состоянии. Я думал, что ты не выживешь. Никто раньше не мог пережить разрыв души. Такую рану невозможно исцелить ни одному лекарю, если он не Бог, конечно. Но ты выкарабкался. И это случилось во многом благодаря стихии. Она заполнила ту часть твоей сущности, что занимал какое-то время руф. И всякий раз, попадая в открытый космос, ты терял не только свою связь с атмосферой, но и освобождал место для гостя.

- Поэтому он проснулся?

— Это я скоро выясню, — задумчиво пробормотал Ларга, двигаясь вперёд.

Как оказалось, проснулся руф не от отсутствия рядом воздуха, его просто позвали. Матриарх оказалась достаточно настойчивой дамой и всё-таки умудрилась растолкать крепко спавший призрак сородича.

Александр, увидев этих тварей, пусть и в воспоминании, пришёл в неподдельный шок. И даже успел порадоваться, что забыл их встречу. Память, как и в первый раз, милосердно отключилась, сохраняя рассудок. Но ещё большим шоком для Котова стало собственное поведение на их треклятой планете. И чем дальше он шёл, чем больше видел и узнавал, тем сильнее ему хотелось провалиться сквозь землю от снедающего стыда.