Знак обратной стороны - Татьяна Нартова Страница 52

было особенно тяжело. Весна сменяла лето, природа обряжалась в разноцветный узор разнотравья. Но она не чувствовала свое тело, не чувствовала себя – только утрату, потерю. Каждая мысль обращалась к нему. Каждое движение принадлежало тишине, что легла после его ухода. Женщина больше не улыбалась, но и не плакала: все слезы были давным-давно выплаканы.

Лера пыталась вспомнить, когда, в какой день или, может, час, поняла, что теряет мужа? Когда осознала и испугалась, когда впервые представила себя без него? Может тогда, когда Слава сказал, что не может спуститься со ступенек? Или тогда, когда нашла его в подъезде одиноко сидящего на грязной лестнице, растерянного, потерявшегося?

«Я не смог вспомнить, где живу, – сказал Доброслав. – Помню квартиру, помню двор, но адрес… сплошное белое пятно»

С течением временем таких вот белых пятен появилось все больше, а записей в ежедневнике – все больше. Улица и дом, где они живут, имена его приятелей и коллег, десятки подсказок, чтобы снова Лере не пришлось срываться посреди педсовета и ехать к нему, искать вместе с ним ответы на самые простые вопросы. Доброслав мог воспроизвести без подсказок любое математическое доказательство, он по-прежнему мог выдавать по десятку фактов, неизвестных жене. Но при этом не был способен припомнить, как звали его родную бабушку. Его история, его «я» стиралось, строчка за строчкой, как электронное досье в зараженном вирусом компьютере.

И вот мужа не стало. Не только его памяти, а самого Славы. Не стало его голоса, не стало его тепла – все исчезло, провалилось под землю, стало землей. И к ней приковался взгляд Леры. И к ней прилипли подошвы ступней, и вся Валерия стала крохотной, словно сдувшийся воздушный шарик.

Опустела ее коробочка со сладостями.

«Как ты можешь есть столько конфет?» – вечно журил ее Слава.

«Видишь, милый, теперь я ни ем совсем, – шептала в темноту женщина. – Теперь ты доволен?»

Она злилась, негодовала, когда муж сказал ей:

– Я хочу, чтобы после моей смерти ты нашла кого-нибудь.

– С ума сошел? Нет, точно… У тебя не только с проводимостью нервных сигналов проблемы. У тебя помутился рассудок!

Но теперь Лера впервые за двенадцать лет идет на встречу. Не просто на встречу – на свидание. Она не понимала раньше, никак не могла понять, как ее мать, схоронив первого мужа, решилась на второй брак. Ей, Валерии, всегда казалось, что она не похожа на свою сухую, строгую родительницу. Нет-нет, она совершенно другая. Она будет любить одного человека всю жизнь, всю его жизнь, все свои дни, до последнего вздоха. А потом ощутила, как ее ссутуленные плечи расплавляются, как взгляд отрывается от земли. Ничего не изменилось, любовь никуда не делась, даже наоборот, стала больше во сто крат, сильнее.

«Я хочу, чтобы ты была счастлива», – слышала Лера по ночам голос призрака.

– Нет, – упрямо повторяла женщина в ответ.

«Я хочу, чтобы у тебя все было хорошо», – доносил до нее ветер слова Славы.

– Не будет, – твердила она.

«Я хочу, чтобы ты продолжала жить на полную катушку», – настаивал незримый возлюбленный.

– Разве такое возможно? – спрашивала себя Валерия.

Не возможно. Нельзя, испытав потерю, оставаться таким же, как и прежде. Часть души навсегда умирает вместе с тем, кто уходит, а на сердце остается грубый рубец, мешающий ему также быстро и сильно сокращаться. Но даже самые серьезные раны со временем затягиваются.

И стены, что Лера так тщательно возводила между собой и миром все эти месяцы пали. А за ними, как оказалось, не пустое пространство. Оно все заполнено голосами, насыщенно теплом живых. И она сама, Валерия – жива, хоть и всячески старалась слиться с сонмом теней. Ничего не изменилось, и все поменялось. Такой вот парадокс бытия. Вместо яркой звезды на небосклоне появилось темное пятно, но гравитация действовала все также без перебоев.

– Я буду, – улыбнулась Лера. – Буду счастлива.

Деревья роняют листья, небо над головой бездонно. Они договорились встретиться здесь, рядом с питьевым фонтанчиком. Женщина сама указала место и время. Она больше не чувствует ни вины, ни злости.

– Привет, – здоровается высокий мужчина. Всего на миг, на короткую вспышку ей кажется, что перед ней – Доброслав. Нет, не он. И не надо. Мертвые должны упокоиться, а не преследовать живых.

– Привет, – улыбается она. – Давно ждешь?

– Минут десять, не больше. Это тебе, – в ответ протягивает он небольшой букетик цветов. Лера сразу предупредила, что ненавидит претенциозные веники, которые любят дарить родители ее учеников на первое сентября.

– Красивые, – женщина не лукавит. – Спасибо… Слава

Это карма… нет, просто судьба.

Они столкнулись в маршрутном такси чуть больше двух месяцев назад. Лера ехала от дяди Алика, с которым после смерти мужа сблизилась еще больше. Не зная, куда ей направить всю свою нерастраченную нежность и заботу, она направила их на этого одинокого пенсионера, страдающего диабетом. Разговоры с ним ни сколько утешали молодую учительницу, сколько давали пищи для размышления.

– А, ну стоять! – на середине пути раздался грозный рык одного из пассажиров. – Давай-ка, выворачивай карманы!

– Да что я такого сделал?! – тут же попытался затесаться среди других едущих щуплый подросток лет шестнадцати. На него наступал суровый детина в кожаной куртке.

– Разве так можно, молодой человек?! – на защиту подростка встала какая-то дородная бабенка. Причем не только фигурально, а загородив того грудью и всем остальным телом.

– Не мешайте, гражданка, – попытался отодвинуть ее детина, одновременно вынимая из брюк удостоверение. – Я – полицейский, а это – щипач, который только что стащил кошелек.

– Ничего я не тащил, дяденька, – глумливо растягивая слова, ответил подросток. Маршрутка приближалась к остановке, до двери было всего шага полтора. Но выскочить вместе с добычей не дали.

– Девушка, – неожиданно обратился полицейский к Валерии, – проверьте, у вас ничего не украли?

Та непонимающе перевела глаза с детины на стремительно бледнеющего малолетку и бросилась перебирать вещи в сумке. Точно! Кошелька не было. Он понял все по выражению ее лица, сделал рывок вперед и в следующий миг скрутил воришку. Теперь все пассажиры отхлынули подальше от места преступления, давая полицейскому свободу маневра.

– Прошу, – протянул тот Валерии ее собственность. – А ты, – пригрозил он подростку, пойдешь со мной.

– Отпустить меня, я больше не буду! – заканючил воришка.

– Отпустите его, – попросила Лера.

– Вы слишком добры, девушка, – помрачнел полицейский.

– Валерия, – поправила.

Маршрутка остановилась, двери открылись. Мужчина досадливо крякнул, но хватку ослабил. Мальчишка только того и ждал, тут же выскочив из транспорта.

– Слава, – проводив щипача недовольным взглядом, в свою очередь назвался полицейский.

– Сокращенно от…? – с замиранием сердца уточнила женщина.

– Изяслава. А что? – в