Песня русалки - Кольт Ольга Страница 52

Идеально вылепленный подбородок, высокие скулы, длинный широкий нос с четко очерченными крыльями. Густые, темно-красные, как родимении, брови с высоким дерзким углом. А под ними глаза. Глаза, которые невозможно забыть. В них всегда светятся лукавые искорки, даже если речь идет о самых серьезных вещах. По его лицу никогда не скажешь, что он сделает в следующую минуту — нахмурится или подарит белозубую улыбку, от которой задрожит сердце.

На свете был только один русал с таким лицом. Гаркон. Мой несчастливый возлюбленный.

Колокольчики в его волосах мягко звякнули, когда он повернул голову на звук моих шагов. И на одну маленькую вечность все вокруг будто исчезло. Остался только его взгляд, полный любви и страха. Я не знала, чего он больше боялся — того, что со мной стало за время нашей разлуки, или того… чем стала я сама. Но знала, что и сама боюсь смотреть ему в глаза, не чувствуя себя той маленькой русалочкой, что когда-то при каждой встрече бросалась ему в объятия.

Он справился с собой первым. Встал, широко раскрыл руки, и мир будто снова обрел четкость. Я смогла только всхлипнуть «Гаркон!» на бегу, прежде чем рухнула в его объятия и спрятала заплаканное лицо на широкой груди.

— Тихо-тихо, Непоседа, все хорошо, не плачь — шептал он мне на ухо, нежно гладя по волосам.

Но от детского прозвища, произнесенного любимым голосом, только сильнее хотелось рыдать. Из меня одновременно уходило напряжение последних недель, и просыпалось чувство вины за то, как быстро я поверила в его смерть и попыталась забыть.

Гаркон дал мне немного времени, чтобы успокоиться, а потом подвел к одному из кресел и бережно усадил. Я отерла руками мокрые щеки, откашлялась и обратилась к королю:

— Ваше Величество, простите меня за эту сцену, — мой голос звучал уже твердо, хотя мне все еще было не по себе. В и без того сложный клубок чувств примешивался стыд за то, что я повела себя, как маленькая девочка.

— Что вы, Селина, как я могу осуждать вас, зная, в какой неприятной ситуации вы оказались, — король говорил мягко и сочувственно, — Впору мне извиняться, что мои незаконопослушные подданные заставили вас так много пережить. К счастью, благодаря вмешательству Королевской канцелярии, ситуацию удалось вовремя разрешить.

Он перевел взгляд на дядьку Бойда, тот кивнул в такт словам короля. Чувствовалось, что они уже успели между собой многое обсудить и прийти к согласию. Решив, что выспрошу все подробности у дядьки наедине, я задала вопрос о том, что меня сейчас беспокоило больше:

— Ваше Величество, а как себя чувствует господин Анкер? С ним все в порядке?

Король с улыбкой ответил:

— Господин Анкер идет на поправку. Его здоровье находится вне опасности.

Я кивнула с облегчением, а он бросил на меня задумчивый взгляд и уточнил:

— Хотите его увидеть? Это можно устроить чуть позже.

Я посмотрела на родичей. Гаркон стал хмурым, как морская черепаха, а дядька недоуменно приподнял брови. Только двоюродные братья остались, как всегда, невозмутимы. Но мой ответ не зависел от их мнения, а шел от сердца.

— Да, хочу.

На этот раз улыбка короля была такой широкой, будто ему только что подарили еще одно королевство с богатой казной. Но он ловко свернул тему беседы. Дальнейший завтрак прошел за светской бессмысленной болтовней, уже хорошо знакомой мне по поместью бургграфа. Единственное, что я вынесла из этого разговора — то, что мы с родичами пробудем гостями в королевском замке еще как минимум пару дней.

Когда мы вышли из малого зала, Гаркон первым делом спросил:

— Кто такой Анкер?

Я смотрела, как уходят по коридору вперед дядька с братьями, и тянула с ответом, не зная, что сказать. Не потому что хотела соврать, а потому что не знала, какую правду выбрать. Мой спаситель? Не совсем друг, но и не совсем любовник? Управляющий борделем, каким-то образом связанный с королем?

— Человек, который многое сделал, чтобы я не пострадала, — произнеся это, я невольно поморщилась, — Забери меня шторм, как по-идиотски звучит… Гарки, я не знаю, как лучше объяснить. Видимо, нужно рассказать всю историю…

Лицо Гаркона всегда было переменчивого, как море. Вот и сейчас настороженность в его взгляде испарилась мгновенно, тут же сменившись сочувствием.

— Непоседа, ты же знаешь, что все можешь мне рассказать. Я всегда выслушаю тебя и никогда не буду осуждать. Даже если мне что-то не понравится, — его голос был мягок и бережен, так же, как и прикосновение руки, обвившей мою талию.

Прижавшись к нему сбоку, я закрыла глаза и глубоко вдохнула, слушая тихий перезвон колокольчиков в его волосах. Знакомый с детства звук, родной запах и тепло крепкого тела, дарили мне чувства спокойствия и защищенности. Я знала, что Гаркон меня не осудит, и не хотела рассказывать подробности только потому, что знала — когда он все узнает, мне будет так же больно, как и ему.

— Да, конечно, все расскажу. Только давай пойдем куда-то, где мы сможем спокойно обо всем поговорить.

Он на мгновение задумался.

— Выбор не так велик. Не знаю, где твои покои, мои недалеко, но по пути я видел дверь в оранжерею. Она не выглядела многолюдной. Хочешь, пойдем туда?

— Да, давай.

В длинном узком зале прятался зеленый сад. У стен пышно цвели кустарники, гибкие лианы обвивали стоящие в нишах мраморные статуи, высокие деревья пытались дотянуться до стеклянного потолка, не доставая до него ветвями совсем чуть-чуть. Между зелеными зарослями проглядывали аккуратно присыпанные песком дорожки. По одной их них мы и пошли с Гарконом, пока тропинка не привела нас на небольшую площадку с маленьким фонтаном и скамейкой, уткнувшейся спинкой в густые кусты. Место выглядело довольно уединенным — именно таким, как мы и искали.

Гаркон первым опустился на деревянное сиденье скамейки и качнул головой, приглашая меня присесть рядом. Разговор предстоял непростой, но я не стала медлить и оттягивать его. Не стала и отводить взгляд, смело вложила свою руку в ладонь Гаркона и, глядя ему в глаза, подробно рассказала все с самого начала, не упуская ни одной подробности.

Про длинное плавание на корабле в одной каюте с капитаном Скаллом, когда я первые ночи не могла сомкнуть глаз, боясь, что он в любой момент может передумать меня продавать. Про торги, на которых я думала, что мне улыбнулась удача, но она прошла мимо. И все же, как потом выяснилось, мне повезло, что меня купил именно Анкер и я попала в «Перо и лилию». Про тот вечер, конечно, тоже все рассказала. Щеки горели от стыда, но я не стала утаивать и придумывать оправданий. Лицо Гаркона застыло, а губы сложились в тонкую нить, но он только кивнул и крепче сжал мою руку, словно безмолвно прося продолжать. Правда, про вечер и танец я сказала вскользь, упомянув только медальон, подаренный Анкером. А вот то, как меня продали в дом бургграфа, как мне там жилось и почему не удалось бежать, рассказала подробно.

— Я знаю, что это отродье осьминога взяли люди короля. Ты не представляешь, как мне жаль, что я не успел добраться до него первым, — прошипел Гаркон, яростно сверкая глазами.

— Шторм с ним, с бургграфом, в любом случае он получит по заслугам. Насколько я поняла, он замешан в чем-то серьезном… Мне по сути он никак не успел навредить.

— Ты это называешь «никак»? Непоседа, видела бы ты свое лицо! А, точнее, его выражение. Да я готов разорвать его на тысячу маленьких бургграфов только за то, как изменился твой взгляд!

— Не один бургграф виноват в том, что мое лицо потеряло беззаботность, Гарки. Если честно, я больше виню пиратов. Тех мерзавцев, которые подстерегли нас на острове. А сильнее всего я ненавижу того, кто спустил тетеву. Я же поверила в то, что ты мертв. Первое время не могла, не хотела, а потом отчаялась и поверила, — мой голос задрожал, а щекам стало холодно от слез, — И себя я тоже ненавижу за это. Радость от того, что ты жив, отравляет чувство вины за то… что я так быстро забыла тебя.

Слова признания дались с трудом. Но сказать их было все равно легче, чем смотреть на то, как Гаркон пытается спрятать боль в глазах за теплой успокаивающей улыбкой. Конечно, он нашел десяток доводов, почему я не должна мучиться совестью. Обещал, что мы справимся с произошедшим, оставив горькие минуты в воспоминаниях.