И в болезни, и в здравии, и на подоконнике (СИ) - Коханова Юлия Страница 53

- Не знаю. Наверное. Я все люблю, - жизнерадостно ответила Делла, выдергивая рубашку Льюиса из-за пояса и пробираясь к горячему животу. – А вкусная запеканка?

- Обычная. Паста, фарш, томатный соус. Если хочешь, я сгоняю, привезу, - галантно предложил Льюис, симметрично запуская руки Делле под футболку.

- Не надо. У меня еды на полк авроров. Но ты, я так понимаю, не голодный.

- Ну, это смотря в каком смысле, - изобразил невинность Льюис.

- Вот. Сразу видно, что ты ветеран.

- Не понял?

- Солдатская прямота, суровая откровенность, намеки толщиной с корабельный канат…

- Вот засранка! – Льюис ухватил Деллу за задницу, прижимая к себе. Через плотную ткань джинсов она ощутила убедительный стояк. – Так… Помнится, где-то тут была спальня.

Они проследовали через прихожую и гостиную, отмечая путь сорванной и брошенной где придется одеждой. Рубашка Льюиса улетела на кресло, футболка Деллы приземлилась в углу, а трусы повисли на корешке «Алфавитного перечня ядовитых растений Северной Америки».

Кошка наблюдала за происходящим с глубочайшим удивлением, перетекающим в глубочайшее же омерзение. Улучив момент между поцелуями, Делла извернулась и показала ей язык.

В спальне Льюис огляделся и прицельно обрушил Деллу на кровать, в последний момент замедлив падение. С восторженным визгом она рухнула на матрас и тут же зашипела от боли.

- Черт. Извини. Я не подумал, - игривость Льюиса погасла, как выключенная лампочка – мгновенно и безнадежно. – Прости. Очень плохо?

- Нет, нормально, - Делла медленно перевела дыхание, ощущая, как волны боли, расходящиеся от ребер, затихают, сменяясь горячечным жаром. – Забей.

- Меня занесло. Я не подумал, - механическим голосом повторил Льюис, оползая на край. – Не надо нам это делать. А если я…

Ухватив Льюиса за руку, Делла потянула его к себе.

- Иди сюда.

Следуя за вектором силы, Льюис одним плавным движением перетек к центру кровати, нависнув над Деллой в упоре на локтях. Солдатский жетон, тихонько звякнув, упал ей на грудь.

- Я не хочу тебе навредить.

- Ты не навредишь, - приподниматься было больно, поэтому Делла надавила ему на шею, вынуждая наклонить голову. Поцелуй был осторожным, как тестирование проклятия, и нежным, как клубничный зефир.

- А если… - Льюис смотрел на нее широко раскрытыми расфокусированными глазами.

- Тогда я скажу. И мы все исправим, - заверила Делла, поглаживая коротко стриженный затылок. Упругие волоски пружинили об ладонь, создавая странную комбинацию щекотки и легкого, на грани восприятия, покалывания. Льюис, прикрыв глаза, подставлял шею, как пригревшийся кот. – Эй, мистер Уилсон?

- А?

- Какого Мордреда вы еще в одеты?

Откатившись в сторону, Льюис содрал с себя джинсы, запутавшись ногами в штанинах, и отшвырнул их в сторону. Вслед за штанами полетели и скучнейшие серые боксеры. Возбужденный член, освободившись от плена, восстал, как стяг победы. Делла коснулась горячей бархатистой кожи и провела кулаком вверх-вниз, очерчивая пальцем головку. Льюис дернулся, распахнув рот, как выброшенная на берег рыба, и медленно, хрипло выдохнул.

- Черт…

Неловко упираясь руками, Делла перекатилась по кровати и оседлала Льюиса.

- Привет.

- Привет, - Льюис дышал так, будто на марафон пробежал. – Не больно?

- Нет. Тут вся фишка в том, чтобы в талии не сгибаться. Поэтому я наклоняюсь с ровным корпусом, - серьезно объяснила Делла и тут же проиллюстрировала сказанное: нагнулась и длинно лизнула Льюиса в шею, прикусила и снова лизнула. – Понял?

- Кристально ясно.

Делла погладила его плечи, легонько проминая мышцы, спустилась к предплечьям и ладоням. Льюис был горячий, легкий и твердый, как согретое солнцем дерево. Он лежал неподвижно, позволяя ощупывать и гладить себя, и шумно, тяжело дышал. Делла поцеловала его – сначала невинно, будто пробуя на вкус, потом глубже, сильнее, жарче. Льюис легко уступил инициативу, позволяя трахать себя языком, и мял, сжимал, гладил ее тело – ноги, бедра, плечи. Но не талию. Не ребра. Не грудь. Даже одуревший от возбуждения, этот момент он отслеживал четко.

Делла спустилась к шее, прижалась губами к пульсирующей синей жилке и втянула соленую кожу, аккуратно сжимая зубы. Льюис содрогнулся, впиваясь пальцами ей в ягодицы, и толкнулся бедрами вверх, мазнув головкой по животу. Делла прижалась к нему, грудью ощущая толчки чужого сердца, и качнулась вперед-назад. Вперед-назад. Застонав, Льюис потянул ее руками, задавая ритм, быстрый и жесткий, стиснутый телами член скользил по коже, истекая смазкой.

- Стой, нет, стой… - Льюис притормозил, хватая воздух ртом.

- Что?

- Давай уберем кошку.

- Что?!

- Там, - Льюис мотнул подбородком куда-то влево. – Кошка.

Делла обернулась. Мелочь сидела в углу и таращилась на кровать с выражением «О Мерлин, какая мерзость, я сейчас сблюю».

- Блядь!

- Ага. Блядь, - задыхаясь, улыбнулся Льюис. – Чувствую себя, как будто в детском саду трахаюсь. Прямо на коврике с игрушками.

- Левикорпус, - взмахнула рукой Делла, и Мелочь, поднявшись в воздух, выплыла из спальни. – Коллопортус.

Дверь со стуком закрылась.

- Продолжим?

Она снова поцеловала бьющуюся на шее жилку. От Льюиса пахло зубной пастой, дезодорантом и классическим «морским» лосьоном – очень правильный, очень предсказуемый запах мальчика, который собирается на свидание и не хочет облажаться. Но под слоем стерильного искусственного аромата скрывался настоящий Льюис: кофе, пот и секс. И это нравилось Делле намного больше. Она проехалась щекой по гладко выбритой шее, словно кошка, трущаяся о ладонь, сдвинулась выше, к мягкому, нежному месту чуть пониже уха, и прижалась губами. Льюиса тряхануло так, что зубы лязгнули.

- О! Вот оно! – обрадовалась Делла и аккуратно прижала зубами чувствительную кожу. Льюис отозвался тихим, рокочущим рыком.

- Делл! Или делай что-нибудь, или я за себя не отвечаю.

Зрачки у него расширились, затопив голубую радужку чернотой.

- Нееет, - протянула Делла и снова прикусила его за ухом. – У меня на сегодня столько всего запланировано…

Сильные жесткие руки подхватили и потянули назад. Льюис вскинул бедра и вошел в Деллу одним плавным движением.

- Значит, разобьем на два этапа. У нас вся ночь впереди.

Он прогнулся, прижимая Деллу к себе, и она усилила давление, насаживаясь на член до упора. Мягкое раскачивающееся движение вверх – и вниз. Вверх – и вниз. Льюис поддерживал ее ладонями, принимая часть веса на себя, и двигался плавно, медленно, словно качался на волнах. Лицо у него было совершенно охуевшим, без единого проблемка мысли – только чистое, концентрированное желание. Пульсирующие волны жара, поднимающиеся от бедер, раскачивали Деллу, словно слышимая только ей внутренняя музыка. Она двигалась, увеличивая амплитуду, насаживалась все сильнее и сильнее, коротко вскрикивая и кусая губы. Льюис, ухватив ее ладонями за бедра, напрягся и начал вбиваться с размаху, Деллу подбрасывало, будто на взбесившейся метле, пульсация внутри нарастала и нарастала…

- ТВОЮ МААААТЬ!

Оргазм обрушился на Деллу, подхватил и потащил, словно цунами. Где-то далеко, на краю сознания, зарычал Льюис, содрогаясь и вминая пальцы ей в ягодицы.

- О, Делл… - он растекся по кровати, потный и обессиленный, и улыбнулся придурковатой счастливой улыбкой. – Охуеть. Мне нужен тайм-аут.

Обещанного второго раза не получилось.

Сначала Делла и Льюис долго, до белых размокших ладоней, торчали под душем, целуясь, обжимаясь и хихикая, как подростки. Потом был ужин, обстоятельный и неторопливый, полный уютных разговоров и такого же уютного молчания. Льюис постоянно подбрасывал кусочки Мелочи в надеже наладить контакт. Кошка снисходительно принимала подношения, но смотрела на кормильца, как Польша на Германию в августе тридцать девятого.

А потом Льюис уснул. Делла отошла к плите, чтобы заварить кофе, а когда обернулась, Льюис сидел, откинувшись затылком на стену, обмякший, как тряпочная кукла. Лицо у него расслабилось, рот приоткрылся, обнажив белую кромку зубов. Бесшумно ступая босыми ногами, Делла подошла к нему и наклонилась так низко, словно хотела поцеловать.