Сердце воина - Аврора Майер Страница 53

Я сидела на лавочке возле дома и просто улыбалась сама себе. Ко мне присел Григориан:

— Что случилось? Ты будто сияешь изнутри.

Я, всё так же улыбаясь, повернулась к нему:

— А что, так заметно?

— Конечно, в такие моменты мне кажется, что внутри тебя «живой камень» и твоя оболочка не в силах сдержать этот свет.

— Возможно… А если серьёзно, то есть повод…

Хотелось создать какую-то интригу, но вместе с тем не было сил больше сдерживать себя.

Я обняла его за шею и прошептала на ухо, будто это вселенская тайна:

— У нас будет мальчик. Мне сегодня сказал доктор Мартин.

Смотрела за его реакцией, было интересно.

— Алекса, а по мне без разницы, я бы девочке обрадовался не меньше. Главное, чтобы ребёнок был здоров.

Что более приятное ещё может услышать женщина? Прижалась крепко-крепко к тёплому телу, и не хотелось никуда его отпускать. Когда уже наступит покой и не будет никаких тревог? Наверное, в этом вся жизнь, и отсутствие проблем никогда тебе не светит, пока ты жив.

— Надо подумать, какое имя мы дадим ребёнку.

— Когда родится, посмотрим на него и решим, как его назвать.

— Нет, ну ты что! Так неинтересно! Ты лишаешь меня такой радости!

Григориан задумался.

— Это серьёзный вопрос, нужно хорошенько подумать.

— А как называют детей на вашей планете? Давай дадим ему какое-нибудь необычное имя. Он же будет уникальным в своём роде! Интересно, кстати, температура тела у него будет твоя или моя?

— Не представляю!

Он улыбался и был увлечён темой обсуждения, похоже было на то, что он пытается представить нашего ребёнка.

— У нас имя ребёнка берут как производное от имён отца и матери.

— Вот это задачка! Я не знаю никаких таких имён. Тут и вправду есть над чем подумать!

Я успокоилась и твёрдо решила, как только завтра останусь одна, придумаю несколько самых красивых имён, и мы выберем вместе одно из них. И тогда я смогу называть своего ребёнка не просто малыш, а уже конкретным именем. Пусть привыкает.

***

Весь день я была в плохом настроении: тянула спина, уже было тяжело ходить, сидеть и совершать прочие манипуляции. Теперь было только одно желание — поскорее родить. С ужасом думала о том, что ходить беременной мне ещё целый месяц. На улице серо и уныло, что тоже расстраивало. Значит, чтобы даже просто выйти на улицу, нужно хорошенько одеться. На сердце было неприятное липкое предчувствие и тревога. Переживала за Григориана и отца. Хотя с чего бы это? Они только часа два назад, как обычно, ушли на охоту и вернутся к позднему вечеру. А вдруг они встретят медведя? И что-то пойдёт не так, и он кого-нибудь из них покалечит. Да в общем, сегодня любая мелочь вызывала во мне переживания. Заглянула к Киру, его не было на месте, он ушёл вместе с ними. Ну приспичило же им в такой ненастный день отправиться далеко от дома! Надо было не отпускать, сама виновата. Был шанс, что они меня послушают, но не хотелось строить из себя капризную дамочку. Как им объяснить, что у меня плохое предчувствие? Мужчинам это не понять. Да может, и зря паникую, в конце концов их трое, и им в такой компании ничего не страшно. Включила любимый сериал, постаралась расслабиться и абстрагироваться. В какой-то момент заснула. Сон был провальный, и я еле выбралась из него, так сладко мне давно не спалось. Обычно постоянно всё мешало, раздражало и никак не удавалось найти удобное положение. Проснулась от неприятного ощущения разливающейся жидкости подо мной. Будто я уселась в лужу. Еле открыла глаза и, увидев влажную ткань одежды, не сразу поняла, что произошло. Я, конечно, готовилась и прочитала много литературы, но не думала, что всё случится так рано. Впереди был ещё целый месяц. Я набрала доктора Мартина по внутреннему телефону, который только и соединял два наших дома, и он сразу же прибежал. Сердце колотилось, и адреналин вырабатывался со страшной силой, от чего я была в возбуждённом состоянии. Как ни пыталась себя успокоить, это было невозможно. В голове вертелась только одна странная мысль: «Вот бы здорово было родить к приходу папы и Григориана и избавить их от лишних тревог и волнений».

Мартин посадил меня на кровать и померил пульс.

— Через какой интервал схватки?

— А у меня их нет, ничего такого я не чувствую.

Он помолчал, затем предложил:

— Давайте я вам помогу взять всё необходимое. Пойдёмте, мне нужно вас обследовать.

Мы пришли, и время словно понеслось. Он сделал несколько уколов, которые стимулируют схватки. Ничего не происходило. Я будто и не собиралась рожать. Ждала боль, как манну небесную. Но было тихо. Мартин то и дело слушал сердцебиение ребёнка. Был серьёзен и молчалив.

— Ну что вы молчите? Скажите хоть что-нибудь.

— Алекса, скажу сразу. Мне не нравится, как обстоят дела у плода, да и поведение вашего организма тоже.

Немного покоробило от такого безликого обозначения проблемы.

— Слабое сердцебиение. Плюс нет схваток, а воды уже отошли, и ему там всё сложнее и сложнее дышать. Считаю, что рожать здесь будет полным безумием.

Я смотрела на него и понимала, что сейчас весь груз ответственности на мне и, возможно, придётся принять самое важное решение в жизни. За себя и, самое главное — за ребёнка. И вот эта ответственность за ещё неродившегося малыша тревожила и заставляла идти на что угодно, лишь бы дать ему шанс и спасти.

— Как, вы считаете, нужно поступить?

— Однозначно срочно ехать в больницу. Возможно, нужно будет провести операцию кесарева сечения или ребёнку потребуется реабилитация после сложных родов. Кто знает, как дальше будут развиваться события, но мы должны быть подстрахованы.

— А вы не сможете сделать операцию здесь?

— Операцию могу, но вдруг так случится, что ребёнку потребуется аппарат искусственной вентиляции лёгких или прочее оборудование, ведь он хочет родиться раньше срока. И это уже большая проблема, такого в моём личном распоряжении нет.

И после этих слов для меня уже не существовало других вариантов.

— Тогда едем.

— Вы уверены?

— Как никогда, — не думая ни секунды, ответила я. Достала телефон уже хорошо знакомого пилота вертолёта, который жил максимально близко, и очень надеялась, что у него нет заказов. Их не