Любимые женщины лорда Фэлтона - Анна Александровна Завгородняя Страница 53

Тишина была почти убивающая. Дэнби решилась и открыла глаза, увидев лицо любимого мужчины и тень, промелькнувшую в его взоре.

- Эта помолвка нужна Агате, - ответил он.

Дэнби резко выдохнула. Где-то внутри отдалось болью. Кажется, не таких слов она ждала после своего пылкого признания.

- Что? – спросила женщина и сдвинула брови, не понимая, что такое говорит ей Олридж.

- У Агаты есть проблемы с опекунами. Я обещал помочь. Мы договорились…

- Ты ее не любишь! – вырвалось невольное с губ леди Эшли.

- Нет. Не люблю, но я хочу ей помочь и должен. Я джентльмен и мое слово не пустой звук, но… - он вдруг опустился на одно колено и, прежде чем Дэнби успела хоть как-то отреагировать на его слова, взял ее рук в плен и поднес к губам. Первый, жадный и жаркий поцелуй заставил молодую женщину вспыхнуть пламенем. Наверное, это и заставило ее сдержаться, не вырвать руку из сладкого плена.

- Прошу, Дэнби, позволь мне доиграть свою роль до конца. Я люблю тебя, поверь! – он запрокинул голову с отчаянием и радостью вглядываясь в ее черты. – Я безумно люблю тебя и эта помолвка просто фарс. Мы поженимся, едва леди Элдридж исполнится двадцать один год, и она сможет избавиться от преследований своего опекуна.

Дэнби непонимающе покачала головой.

- Что? – повторилась она.

- Позволь мне все объяснить, - Энтони умоляюще смотрел на любимую, все еще не веря в то, что услышал от нее слова признания. Но это точно был не сон, ведь он чувствовал касание ее руки, ее тепло. Это просто не могло быть сном. Знать бы еще, почему Дэнби сменила гнев на милость? Неужели этот план сработал и ее толкнула на подобное признание ревность?

Так или иначе, он никогда ее больше не отпустит. Лучше смерть.

- Я не могу поступить бесчестно, - продолжил он и Дэнби вдруг все поняла.

Вот оно что! Значит, помолвка была фиктивной! А она… Она такая глупая и не поняла все сразу!

Наверное, ей следовало рассердиться, но женщина отчего-то чувствовала невероятное облегчение. Что и говорить, она ведь была готова бороться за любовь! Наверное, впервые в жизни! А все оказалось намного проще!

Дэнби шагнула к Олриджу и он, отпустив ее руку, обхватил ноги любимой и уткнулся лицом в ее живот, закрыв глаза от счастья.

- Расскажи мне все и вместе мы решим, что делать, - сказала она, а затем, не удержавшись, подняла руки и тоже коснулась Энтони, запустив пальцы в его густые волосы и чувствуя, что никогда еще ей не было так легко на душе, а сердце еще никогда не билось так спокойно и вместе с тем, волнительно.

Она любима и любит. Тони не собирается жениться на другой. Помолвка – фарс! Остальное уже не так важно.

- Я все расскажу. Все, - пообещал мужчина у ее ног и Дэнби закрыла глаза, наслаждаясь прикосновениями к его волосам.

*************

Итак, вечер, которого я так ждала и одновременно боялась, наступил.

В новом платье, изысканном и великолепном в своей простоте, с уложенными волосами, в которых поблескивал жемчуг, с легким макияжем, подчеркивавшем мою внешность и при этом едва уловимом, я стояла перед высоким зеркалом и рассматривала новую себя.

Невеста удалась на славу. Красавица. Прежде я не видела и не помнила себя такой. Но рядом стояла леди Элинор, которая, заломив руки в умилении, как это, наверное, сделала бы только родная мать, смотрела на меня и словно бы не могла насмотреться. Но я и сама признавала, что этим вечером удивительно хороша.

Щедрость леди Фэлтон была приятна, но одновременно оставляла внутри небольшой осадок. Я не любила быть кому-то должной и очень жалела о том, что не в состоянии сейчас распоряжаться собственными деньгами. Те проценты, которые мне причитались каждый месяц, я не могла отложить, потому что тратила их на выплату жалованье прислуге, оставшейся в провинции следить за домом. Вследствие чего оказалась почти без средств к существованию.

Прежде меня должны были обеспечивать всем необходимым лорд Уитни и его семейство, но, боюсь, подобная опека могла бы стоить мне слишком многого. В первую очередь – нежеланного брака с Персивалем, чего я и стремилась избежать всеми силами. Союз с Уитни для меня означал потерять свободу, средства и стать зависимой от капризов леди Эдны.

- Боги великие, леди Агата, какая вы удивительная красавица! – проговорила леди Фэлтон и прижав к груди руки, добавила: - Как же повезет мужчине, который назовет вас своей!

Я ничего не ответила, лишь бросила еще один быстрый взгляд на собственное отражение, прежде чем мы вместе с хозяйкой дома, покинули ее покои, чтобы спуститься вниз и приветствовать гостей.

Нет, конечно же, у входа перед лестницей стоять буду не я, а леди Элинор и ее сын, как хозяева дома. Мне же выпала честь находиться поблизости рука об руку с так называемым женихом и сестрой Дориана.

Что и говорить, я надеялась, что они нашли общий язык и смогли, наконец, поговорить. Беспокоило только то, что ни Дэнби, ни Энтони не пришли, чтобы сообщить мне о грядущих изменениях.

А ведь платье не было перешито для леди Эшли, и я начала волноваться, что она не решилась открыться Энтони.

Еще больше меня волновали Уитни и полная противоречивых чувств и ощущение безызвестности, я ступала рядом с леди Фэлтон по коридору, казавшемуся бесконечным, пока мы не вышли к лестнице и не остановились на площадке, чтобы посмотреть вниз.

Гости еще не прибыли, но дом уже был украшен цветами и лентами, и был готов принять приглашенных. Внизу стоял Олридж. Я сразу отыскала его взглядом и вздохнула облегченно, когда встретила ответный взор мужчины, приметив сразу то, что леди Эшли находится поблизости от любимого и улыбается так, что сразу становится понятно: между этими двумя все решено.

Но почему же тогда я в платье, которое предназначается для помолвки?

Неужели, Тони и Дэнби решили дождаться дня моего совершеннолетия?

Вздохнув, невольно переместила взгляд и вдруг ощутила, как сердце забилось быстрее. Там, внизу, у первой ступени, стоял хозяин дома, лорд Дориан Фэлтон. Рядом с ним находилась старая леди Долорес. На ней было светлое платье золотистого оттенка, а волосы, уложенные короной, сверкали бриллиантовой диадемой. Женщина, как и ее внук, тоже смотрела на меня. И если ее взгляд был мне непонятен, то во взоре Дориана было нечто такое,