Нечаяный сюрприз для графа (СИ) - Ветреная Инга Страница 53

Хас приходил к Ильтару, правда, не входил в камеру, а разговаривал через дверь, поскольку Ильтар кричал на него и угрожал расправой.

- Правитель не должен вести себя, как ты, брат. Он должен быть сдержан и уверен в себе, - говорил ему Хас, и непонятно было, откуда у этого шестнадцатилетнего юноши столько мудрости.

У Ильтара было достаточно времени, чтобы подумать над словами младшего брата, и он готов был уже признать свою вину, когда его навестил Махуб и заявил, что он теперь – первый советник султана, и что Ильтар никогда не выйдет из этой камеры, потому что он, Махуб, не позволит ему этого. Принц впервые с момента своего заключения испугался, потому что Махуб в открытую насмехался над ним, он ни за что бы так не поступил, если бы знал, что когда-нибудь Ильтара освободят.

Через неделю после прибытия в Саравию Торин отослал дипломатическую почту и письмо Оливии в королевство. Махуб вызвал его и неожиданно «порекомендовал» отказаться от помолвки. Торин был возмущен столь неуважительным отношением к дипломату - представителю другого государства, но Махуб не собирался церемониться, и Торина определили в тюремную камеру. Во втором письме, написанном Оливии, Торин был сдержан, он отказался писать о разрыве помолвки, но и правду написать не мог, потому что Махуб перечитывал вслух его письмо, стоя снаружи возле двери камеры. А третье письмо, в котором он также отказался писать о разрыве помолвки, Махуб со злости порвал у него на глазах.

- Если Вам дорога жизнь леди Оливии, Вы напишите ей, что расторгаете помолвку и женитесь на другой. В противном случае ее просто убьют. Кстати, с ней это случится, если Вы откажетесь посылать отчеты своему королю. Несчастный случай или попытка ограбления – как получится. И уже не я Вам сообщу эту новость, Вас известят по дипломатической почте, - угрожающе предупредил Махуб.

В этот момент Торин, действительно, испугался за Оливию. Он понял, что Махуб осуществит свои угрозы, только для того, чтобы доказать Торину, что у него в руках достаточно власти, чтобы распоряжаться жизнями людей.

Через какое-то время Махуб снова навестил Ильтара, он был нетрезв, как и в прошлый раз, и похвастался принцу, что почти рядом с ним в камере сидит его старый знакомый граф Торин Ривган, который посмел увести у Махуба его избранницу, ведь он собирался оказать Оливии честь и взять ее в жены. Граф унизил тогда Махуба, и теперь он отомстит ему. Сообщил, что уже заставил Торина расторгнуть помолвку, а теперь собирается похитить его бывшую невесту, чтобы сделать ее своей наложницей.

- Как к этому отнесется Хас? – спросил Ильтар.

Махуб громко расхохотался и горделиво заявил:

- При чем здесь Хас? Он ничего не знает, но даже если и узнает, то ничего не изменится. Твой брат полностью находится под моим влиянием, он, можно сказать, ест из моих рук, поэтому не будет вмешиваться. И, в конечном итоге, все получится так, как хочу этого я, первый советник султана, Махуб сын Байдара!

Ильтар понимал, что Махуб откровенничал с ним, чтобы потешить свое самолюбие и еще потому, что никому больше не мог рассказать об этом. Принц прекрасно знал, что рано или поздно Махуб захочет избавиться от свидетеля и не оставит его в живых, он только удивлялся, почему до сих пор тот не сделал этого, пока Махуб не проговорился, что Хас назначил первого советника ответственным за жизнь принца и не простит ему смерти брата.

Торин знал, что Ильтар находится где-то рядом в одной из соседних камер, случайно ему удалось подслушать разговор стражников и прислуги, которая приносила ужин. Это были женщины в парандже, в сопровождении воинов они привозили еду для заключенных и раскладывали ее по тарелкам, которые передавались в камеры охранниками. Торин пытался поговорить и подкупить и стражников, и прислугу, но они обо всем доносили Махубу, который приходил и смеялся над его «жалкими потугами».

Граф уже не раз вспоминал, как Оливия предупреждала его о мстительной натуре саравийца, но он не обратил на это внимания, посчитал чем-то незначительным. А Оливия оказалась права! Его Оливия! Торин старался не отчаиваться, в этом ему помогали воспоминания о любимой, уже целый месяц он жил ими. Их первая встреча навсегда запечатлелась в его памяти. Слова: «Сюрприз! Только для Вас, граф!», ее улыбка и взгляд карих глаз, в которых мелькали сомнения, но не было страха. Его храбрая девочка!

А ведь совсем недавно Торин был даже благодарен Махубу, потому что именно благодаря его вниманию к Оливии, графу удалось официально объявить о помолвке. Тогда Оливия не восприняла его заявление всерьез, Торина это задело, но он понимал, что ее реакция является следствием его отказа от помолвки с ней, когда она сама предложила объявить об этом, и речь тогда шла о фиктивной помолвке, поэтому к его заявлению Оливия отнеслась точно также. И позже настойчивость Махуба привела к еще большему сближению с Оливией.

А потом вдова Додсон опрокинула бокал на платье Оливии, как же он был зол на свою бывшую пассию за это! Но то, что произошло позже, Торин вспоминал, как волшебный сон. Оливия понимала, что может произойти, но не испугалась, не убежала, а осталась с ним. И снова сводила его с ума, он и так чуть не потерял голову от близости с ней, от ее бархатных глаз, и чувственных губ, нежной груди с манящими розовыми сосками и восхитительно упругих бедер!

Необычно было все, что она говорила, ведь не он, а Оливия в решающий момент доверчиво сказала ему: «Не бойся!», а своим признанием: «Я не знала, что я – девственница», она его просто обескуражила, он не понимал, как реагировать, растерялся и не нашел ничего лучшего, чем наброситься на нее с упреками. Но Оливия быстро привела его в чувство: «В конце концов, кто из нас двоих потерял девственность?». Ее вопрос был как выплеснутый на него ушат холодной воды, он помог ему взять себя в руки и постараться все объяснить ей так, чтобы не обидеть, не отдалить ее от себя, и, наконец, признаться в любви. А она заплакала. Торин переволновался, что все испортил, сделал неправильно, пока Оливия не успокоила его, сказав, что плачет от счастья. Он еще долго не мог поверить, что после его нелепых ошибок, неумелых слов и действий, после боли, которую он ей причинил, она чувствовала себя счастливой, она с НИМ была счастлива!

Сидя на жесткой койке и прислонившись спиной к тюремной стене, Торин улыбался. Он всегда улыбался, когда думал об Оливии. Сколько же радости привнесла она в его жизнь! Он бережно, словно драгоценность, хранил воспоминания об их последней прощальной ночи. Ее нежная кожа, трепещущая от его ласк грудь, призывный страстный взгляд и приглашающее движение стройных бедер. Изгибающееся под ним тело, безошибочно подхватывающее ритм его движений, и ее стоны. Как же его возбуждали ее протяжные умоляющие стоны, короткие призывные стоны-вскрики, завораживающие стоны-вздохи, восторженные стоны-всхлипы! Всего две ночи любви, а он, вспоминая их, до сих пор чуть не задыхается от счастья!

А Махуб хочет ее убить и лишить его этого счастья. Торин боялся думать о том, что почувствует Оливия, когда получит его письмо. Неужели поверит? Если так случится, значит, он причинит ей боль, и она не простит его, а постарается забыть, как он и просил ее в своем письме. Пусть! Лишь бы только Махуб не трогал ее! Лишь бы с ней ничего не случилось!

Ален приехал через два дня. Я готовилась к отъезду, вместе с отцом придумали простенький способ моего появления в Абалии. Служащий посольства Абалии вместе с женой и прислугой покинет Картар и отправится на родину. Одной из служанок, скрывающих свое лицо под паранджой, и буду я. На этом же судне поплывут и несколько наемников, среди которых будут двое молодых людей небольшого роста. Я познакомилась с воинами, которых рекомендовал Ален для этого путешествия. Вначале Рон и Тал с недоверием слушали меня, когда я говорила о том, что, возможно, им придется надеть паранджу и изображать женщин. А потом их глаза загорелись азартом, было видно, что ни они, ни остальные воины постарше раньше в таких авантюрах не участвовали, и им захотелось попробовать сразиться с врагом не только с помощью оружия, но и используя хитрость и смекалку. Но, тем не менее, сомнение из их глаз не исчезло.