Жизнь и Месть Чёрной Королевы (СИ) - Головач Страница 53

дано и любить, хочешь ты этого или нет! Все, кто произошёл от Бога и Сатаны — способны любить! И этого не унять! И вообще! Хватит говорить, что ты не создана для любви! Не создана для счастья и бла-бла-бла! Ты в курсе, что даже демоны счастья тоже достойны просто, потому что мы, блядь, тоже, сука, живые существа? Ты думаешь, демоны друг меж другом не любили? В ангелов не влюблялись? А в людей и подавно?! Да если бы так не было, мы бы вас всех тупо, как скот использовали! Даже ангелы такие грехи совершают и сношаются с людьми, чтобы понять прелести семьи, хотя сами они бесполые имбицылы с крыльями! Хрен поймёшь, баба или мужик!

Дорос тут же сел в кресло, уложив меня животом на его широкие колени, стянул с меня трусы и стал со всей силы лепить по заднице своей ладонью, словно ремнём, да так, что шлепки разносились по балкону и квартире, как звук пластиковой мухобойки, с которой гонялись по квартире:

— Какие же вы, бабы, упрямые… Противные, злые… Самодовольные, типа мудрые стервы! Вот серьёзно! Только влюбились и… Нет-нет-нет! Я не достойна! Ах, но это же нельзя! — демон изо всех сил пытался искривить свой голос, дабы сделать его женским. — Да блядь, раньше надо было думать, прежде чем спать с ним и устраивать эту романтику-шромантику, причём с самыми тупыми комплиментами и гуляниями под дождём! Хотелось перепихню — ну, тогда в подворотню и без поцелуев! Но не-е-е-е-ет же, как почувствовала прелесть романтики — так всё, как с наркотиком — один раз попробовала и не-не-не-не-не, не хочу, лучше трезвенником быть?!

Моя задница уже горела от шлепков Дороса и напоминала разогретый трясущийся холодец, а мои визги он ещё прикрывал подушкой, зажатой у моего рта.

— Вот визжи! Визжи! Хоть Себастьян и дурак, но мой брат, и за него я даже тебе жопку-то порву!

— Хватит! — выкрикнула я, отпихнув от своего рта подушку в тот момент, когда рыжеволосый занёс свою ладонь для нового шлепка. — Не я первая начала притворяться, что ничего не было! Не я одна вела себя, как циничная холодная стерва и огрызалась на его же строгость и привычный холод! Называй меня сукой, дрянью, лупи, сколько влезет, но и Себастьян вёл себя после той ночи ничуть не лучше меня!

— Эй, ты первая показала ему свои стервозные зубы!

— Я показала их только потому, что он вёл себя, как полный засранец, для которого та проведённая ночь ровным счётом ничего не значит!

— А ты хоть в курсе, что ты единственная девушка, с кем он спал, блин, по любви, а не по приказу? Тем более… Приди ты сюда без Азбиля, он бы, может, тебя ещё на ручки взял и в попку поцеловал!

— У него было время и возможность и до сегодняшнего дня! Что-то я не видела особого «энтузиазма»…

— Потому что ты нас послала заниматься Общаком. Логика женщин… — Дорос выпустил меня и со злющим ворчанием расселся в кресле.

— Да-да-да-да… Необъяснимая для мужчин, — я быстро поднялась и надела обратно свои трусы, а затем гневно фыркнула: — Вечера на что?

Не дожидаясь ответа рыжеволосого, я торопливым шагом покинула балкон, направившись к себе в комнату.

В это время в коридоре послышались знакомые шаги, которые сейчас мне точно так и хотелось проигнорировать, лишь бы не сорваться уже третий раз за сегодняшний вечер.

— Вы бы ещё громче орали… Все соседи смеются уже, — вполне спокойным голосом сказал вдруг Себастьян, что решил не начинать новый скандал. — Дорос… Подойди-ка.

— Тебе не кажется, что ты не со мной должен говорить, братец? — отозвался греческий демон, но всё же вышел к своему брату.

— Я поговорю с Региной позже. Пусть остынет. А сейчас… — Михаэлис резко схватил братца за ухо и потащил в свою комнату пищащего грека, как ребёнка в угол. — Ну-ка пойдём, сквернослов хренов.

— Ай, да я-то чего?! — продолжал возмущаться по-детски рыжеволосый. — Для вас же двоих как лучше хотел!

— И теперь весь двор знает, что мы любовники, и мы в ссоре. Ну, вы, блин, молодцы… Я тебя накажу, и ты пожалеешь, что всё ещё мой брат, — дверь резко захлопнулась, и демоны оказались уже в своём мирке.

— Может быть, хоть после этих семейных разборок у них обоих мозги, наконец, встанут на место, — со вздохом хмыкнула я и зашла к себе в комнату, чтобы, наконец, переодеться и лечь спать.

День и вечер вышли теми ещё, и мне требовался хороший отдых до самого утра.

До утра я не беспокоилась и отдыхала… Больше говорить не хочется об этом вечере и снах. Не вижу смысла делиться ими сейчас.

Проснуться в семнадцать минут пятого мне пришлось из-за странного сигнала тревоги, который разносился по комнате весьма тихим, но очень надоедающим гулом.

В плохом настроении я накинула на себя халатик и с сонливой ленью потопала через гостиную в сторону комнаты Дороса, что как раз была компьютерным центром.

Тревога становилась громче, когда я приближалась к нему.

— Что происходит? — тихо спросила я, словно саму себя, когда сонливость невольно стала проходить постепенно.

— Нас кто-то поймал. На наш Общак прошла хакерская атака и с наших счетов сняли практические все деньги. Я кое-как смог вернуть хотя бы шестнадцать процентов общего запаса, — Дорос сидел за тремя компьютерами и напряжённо вводил команды в каждую программу и следил за потоками кодов и прог, что он пытался фиксировать на верный лад и возвращать все наши деньги обратно.

— Какого чёрта? Из властей никто не мог так легко и быстро… — я не успела договорить, как в голове невольно всплыло «предостережение» Клода. — Быть того не может… — вдруг прошептала несколько поражённо я.

— Может быть, и не из властей кто-то. А вполне конкурент или желающий нажиться на нас. А таких много, особенно тех, кто хочет инвалидов и неудачничков наших принизить.

— И, кажется, я знаю, кто первый может попасть под подозрение.

— И кто же? — Дорос сквозь злобу едва смог вернуть ещё два процента наших «заработанных» денег на счёт. — Ещё ж и мои все стыбрили… Там же почти миллиарды были за все мои годы накоплений.

— Боюсь, есть один человек из моего прошлого, который как раз на днях ошивался в округе от нашей штаб-квартиры, — я невольно сжала руки в кулаки, а затем процедила сквозь зубы: — Николай Гуськов… Заносчивый ублюдок, который пять лет назад работал медбратом у нас в приюте, пока ему не подвернулась богатенькая наследница. Чёрт возьми, и как я