Лиза Дероше - Персональные демоны Страница 54

Я чувствую себя совсем крошечной, пока все, во что я верила, рушится прямо на глазах.

Сотни вопросов роятся у меня в голове, но я не могу в них разобраться, поэтому вижу четко только один.

— Почему сейчас? — спрашиваю я шепотом.

— Ты взрослеешь и становишься самостоятельной. Когда ты была младше, мы моли скрывать тебя от их радаров. — Он стреляет в Люка быстрым взглядом. — Но больше не можем.

Мой голос все еще тих, как никогда. Все, что я могу сказать:

— Чего вы хотите от меня?

Он проводит пальцем по воротнику моей рубашки, останавливаясь напротив сердца.

— Только того, чтобы ты следовала зову своего сердца. Делай, что считаешь правильным.

Я невесело смеюсь, и даже эти звуки не похожи на меня.

— Я не святая.

— Я никогда и не говорил, что ты святая. Нравится нам это, или нет, ты такая, какая есть. Моя работа быть тут для тебя… как бы ты во мне ни нуждалась.

Когда Габриэль говорит об этом, я отчетливо понимаю, он прав. Это то, что я почувствовал в ее душе. Именно поэтому Бехерит послал меня искать ее. Вот, почему Люцифер так сильно хочет ее, настолько, что готов нарушать правила.

Она выглядит ошеломленной: глаза, как у оленя в свете фар.

— Вы, ребят, ошиблись сестрой. Вам надо было связаться с Грейс.

Габриэль зарывается лицом в ее волосы.

— Ты уже нарушаешь баланс. Ты, Фрэнни. Ни Мэри, ни Кейт, ни Грэйс, ни Мэгги. Ты. У тебя есть сила, ты даже смогла изменить его совершенно извращенное мышление. — Он с негодованием смотрит на меня. — Только представь, что ты можешь сделать со смертными. Что уже сделала, не понимая этого.

Я опираюсь на стену, как будто кто-то толкнул меня, ноги больше не держат, и я соскальзываю на пол.

Влияние.

Фрэнни обладает Влиянием. И если то, что говорит Габриэль, правда, она вне конкуренции за все время существования мира.

Он говорит, что она изменила меня… существо из Ада. И не только мое мышление, мою физическую форму.

Как такое возможно? Даже Моисей не мог воздействовать на ангелов и демонов. И если это правда, насколько велики ее силы? Она может изменить Короля Люцифера? Форму Рая и Ада?

Слова Короля эхом отдаются в моей голове. Теперь моя очередь. Мой шанс. Я выйду из-под Его гнета… в конце концов. Король Люцифер считает, что сможет управлять Небесами, возможно, даже Всемогущим… через Фрэнни.

— Будь осторожна со своими желаниями, — она шепчет, столь же потерянная в собственных мыслях, как и я.

В глазах Гейба видно страдание, когда он внимательно смотрит на Фрэнни.

— С каждым днем твоя сила увеличивается. Ты не можешь не замечать, как влияешь на мысли и эмоции людей, на их поступки. — Он смотрит на меня, а затем опускает взгляд на ее руку, с которой тут же переплетает пальцы. — И это не только люди. Ты всегда сможешь получить то, что захочешь.

Фрэнни отодвигается от него и внезапно черный перец гнева наполняет комнату.

— Я хочу своего брата назад. Но не получаю этого! — выплевывает она.

Он смотрит на нее грустными глазами.

— Только одному под силу влиять на это — Богу.

Все, что я могу, — это наблюдать, как ее гнев сменяется шоком и паникой.

— Это неправильно. Я не святая, не ангел. Я даже не хороший человек. Я отправлюсь в Ад. Я уже знаю это.

Почему она так думает? Я смотрю на Габриэля. На его лице отражается боль и сочувствие. Он притягивает ее к своему плечу, и она жмется к нему. Когда аромат теплого шоколада просачивается через его Небесное зловоние, я чувствую, как что-то холодное и темное оборачивается вокруг моего сердца и сжимает его.

Я убил бы его, если бы не считал, что Фрэнни нуждается в нем.

— То, что произошло, почему ты собираешься в Ад… Это не твоя вина, — говорит он ей в волосы.

— Да пошел ты! — выплевывает она, отталкивая его. — Я убила своего брата!

Внутри меня все вздрагивает. Мальчик на фото… теперь понятен ужас в ее глазах, когда я спросил о нем. Столько боли… та же самая боль, похороненная так глубоко, которую я увидел у нее в первый день нашего знакомства, когда спросил, что бы она хотела исправить.

Габриэль по-прежнему смотрит на нее, качая головой.

— Ты не убивала его, Фрэнни. Пришло его время. Вот и все.

Ощущение, что мы попали в жерло вулкана, слова, вылетающие из ее рта, подобны огненной лаве.

— Да! Продолжай убеждать себя в этом, оправдывая кражу детей из их семей!

Габриэль немного придвигается к ней на диване, та отстраняется.

— Он со своей семьей, Бог призвал его домой.

— Твой Бог — отстой!

Я иду через комнату и сажусь рядом с ней. Беру ее за руку, желая… нет, нуждаясь в том, чтобы облегчить ее боль.

— Думаю, Габриэль прав, Фрэнни. Если бы ты убила своего брата, ты бы уже была отмечена для Ада, а это не так.

— Но я должна, — говорит она, отшатываясь от моего прикосновения.

Я приподнимаю ее подбородок, глядя в сапфировые глаза.

— Нет, не должна, — отвечаю я, склоняясь к ней, чтобы поцеловать. Третий раз я пробую на ней свою силу, лишь для того, чтобы забрать ее боль и гнев. Этого совсем недостаточно, но это все, что я могу.

На мгновение я колеблюсь, но затем смотрю в эти черные глаза, которые способны видеть мою душу. И когда его губы касаются моих, я ощущаю, как тает внутри меня гнев. Его глаза освобождают меня, и я чувствую себя спокойно, обжигающей боли в моем сердце больше нет.

Гейб резко и глубоко вдыхает и смотрит на меня глазами, в которых плещется боль, и чувство вины накрывает меня с головой. Я нуждаюсь в них, ничего не могу с этим поделать. Гейб пересекает комнату и садится в кресло под окном.

Я опускаю голову и смотрю на свои колени.

Люк крепче обнимает меня.

— Итак, вернемся к изначальному вопросу. Что, Черт возьми, происходит со мной? Во что я превращаюсь? — Он негодующе смотрит на Гейба. — Я же не стану одним из вас? Пожалуйста, ради всех нечестивых, скажи, что я не стану подобием долбанного ангела. Я это не переживу.

Гейб отвечает ему столь же недовольным взглядом.

— Не знаю. Все может быть. Дай знать, если начнут расти крылья.

Я поднимаю глаза на Гейба.

— А может он стать, как я… человеком?

Люк смотрит на меня с надеждой. Гейб покорно отвечает:

— Возможно. Насколько я знаю, это беспрецедентный случай. Поэтому я тоже понятия не имею, что происходит, за исключением того, что оно происходит, и, очевидно, является чем-то очень важным. И ты ключ ко всему этому. Ты собираешься изменить мир. Это грандиозно.