Соня Сэнь - Колыбель чудовищ Страница 55

Все плыло перед глазами. Грудь словно онемела, и он почти не ощущал пронзившей сердце боли. Только холод… космический холод. Вот какая ты, смерть бессмертного… Две тысячи лет жизни — от той минуты, когда руки отца приняли его из тьмы материнского чрева на свет — до мгновения, когда сестра по крови нанесла удар ему в спину — перечеркнуло нелепое предательство. А он так и не обзавелся семьей за это бесконечно долгое, дарованное ему неведомыми богами, время… И это было его последней мыслью, прежде чем тьма приняла его в свои бережные объятия.

— Все. — произнесла Лейла, коснувшись шеи Самира — вернее, того, что от него осталось. — Пульса нет.

И это тоже были ее последние в жизни слова. Выпрямившись, она улыбнулась Марку, и в следующее мгновение острая, невыносимая боль разорвала ее сердце. За ее спиной, сжав побелевшие губы, стояла Изабель, все еще сжимая рукоять кинжала, пронзившего спину Истинной. Наконец, ее пальцы разжались, и тело Лейлы — дивное, божественное тело — с глухим стуком рухнуло на прекрасный, но, увы, окончательно загубленный персидский ковер.

Марк не двигался, молча глядя в глаза Изы, наполненные болью и гневом. Пожалуй, он ее недооценил — не всякий бы сумел его выследить, сам при этом оставшись незамеченным. Она многому у него научилась за эти месяцы. Но откуда она узнала о его планах? Он никогда не посвящал ее в свои дела. Тем более, что в скором времени он был намерен от нее избавиться, заменив ее рыжей бестией, которая лежала сейчас у его ног, истекая кровью. Жаль. Такое тело пропало…

— Я все знаю, — дрожащим от слез голосом заявила Изабель. — А я-то гадала, куда ты все время пропадаешь тайком от меня… Я была готова простить тебе твои козни — они меня не касаются — но эту…эту! — она с ненавистью поддела носком туфельки безжизненную ногу Лейлы. — Я ждала, я следила за вами в окно… Ты ее целовал! И как ты намеревался поступить со мной, с нами? Выбросить на помойку, как отработанный материал?

— Успокойся. — холодно произнес Марк. Он присел на останки ближайшего кресла, морщась от надоедливой боли в зарастающих ранах, и спросил:

— Откуда ты узнала?

— Ты забыл о своей новой маленькой дочери.

— Лиза? Она не могла тебе рассказать. Я внушил ей забыть о визите в дом Лейлы. Она не настолько сильна, чтобы преодолеть мой гипноз.

— Этого и не потребовалось. Когда она спала, я на всякий случай попробовала ее крови. Кровь помнит все, — ты сам меня этому учил!

— Да, верно. Этого я не учел… Впрочем, твои претензии мне по-прежнему не понятны. Зачем ты убила Лейлу? Она была моей союзницей. Город наш благодаря ей…

— Союзницей? — Изабель истерически расхохоталась. — Вернее, твоей подстилкой! Что, я уже перестала тебя устраивать? Или, быть может, тебе нравятся рыжие? Может, мне нужно всего лишь сменить цвет волос? Может, ты поспешил сделать меня вампиром? Может, зря загубил мою жизнь?

— Прекрати.

Марк устало вздохнул, поднимаясь. Тела Самира и Лейлы мирно лежали бок о бок, почти соприкасаясь руками. Быть может, смерть примирит их.

— Нет, ты выслушаешь меня! — Изабель подскочила к нему, пытаясь схватить его за руку, и он, досадливо поморщившись, ударил ее по лицу, так, что ее хрупкое тело пролетело через всю комнату, разбило окно и вместе с брызгами стекла свалилось во двор.

— Вот и поговорили, — процедил он.

Он вышел из дома, втащил тела вриколакосов в прихожую. В задумчивости потер подбородок, затем наклонился, ухватил одного из них за голову, резко крутанул. Голова с тошнотворным звуком отделилась от тела, украсив пол алым веером крови. То же самое Марк проделал со всеми оставшимися телами — и покинул дом с пятью жуткими трофеями в руках, которые прекрасно уместились в багажнике Самировского 'майбаха', в котором же весьма кстати обнаружилась канистра с бензином. В кармане куртки одного из телохранителей Самира нашлась и зажигалка — надо же, предусмотрительный малый. А может, его организм воспринимал никотин, и парень мог позволить себе эту милую человеческую слабость. Такое случалось. Тем лучше.

Рев взметнувшихся языков пламени и опаляющий лицо жар вызвали удовлетворенную улыбку на худом лице Перворожденного. Огонь скроет все улики, а лишенные голов тела сохранят свою древнюю тайну. Судмедэкспертам не суждено с изумлением застыть над обугленными останками, продемонстрировавшими весьма интересное строение зубного аппарата. Клыки, то бишь.

Шатаясь, Марк обошел пылающий дом, отыскал распластавшуюся на газоне Изабель и с усилием взвалил ее на плечо. Нужно было уходить. Лишь бы силы не покинули его на полпути…

Чутье говорило ему, да и Лейла упоминала, что в подвале дома был заперт один из ее вриколакосов. Второй, 'коматозник', лежал сейчас в спальне на втором этаже. Да и черт с ними. Пусть горят. Они недостойны жить. Возможно, ему следовало бы оставить тут и Изабель — но тогда он временно лишится плотских наслаждений, да и удивила его девчонка: проявила силу, которую он в ней не подозревал, пусть источником ее и была банальная ревность. Разбитое сердце вампирши, как выяснилось, ничем не отличается от человеческого. Разве что способы мести у них разнятся.

Марк бросил бесчувственное тело подруги на заднее сиденье автомобиля, сам сел за руль. Ему еще предстояло наведаться в дом бывшего лидера вампиров города — добить его вриколакосов. По пути его силы успеют восстановиться. Было бы, конечно, неплохо найти в доме Самира парочку людей-доноров, чтобы утолить накатившую жажду.

Едва машина отъехала от полыхающего как факел дома, черная тень стремительно пересекла двор и влетела в ревущее пламя.

… Из тяжкого полусна-полузабытья Мари вывел удушливый запах гари, проникающий в подвал через щель под дверью. После ухода Романа, сторожившего ее, как демонический цербер, девушка без особого труда избавилась от наручников, но с массивной дверью совладать не сумела: голод и кровопотеря давали о себе знать. Когда Лейла увела Игоря наверх, Мари в отчаянии пыталась кинуться за ней, за что Роман так ее избил, что на восстановление ушли ее последние силы. И теперь она бессильно лежала у двери, кашляя от щекочущего ноздри дыма. Что это? Пожар? Неужели Лейла подожгла дом и бросила ее тут, поджариваться на огне, как праздничную индейку? Мари заскулила, царапая дверь сломанными когтями, и — о чудо! — та распахнулась, пропуская внутрь высокую худощавую фигуру незнакомого мужчины. Глаза его светились алым, оскаленные клыки блестели в отсветах огня, не оставляя сомнений в том, что он — Истинный. Лицо его показалось ей смутно знакомым… Мари не успела сообразить, как реагировать на его появление, как он наклонился к ней, рывком поставил на ноги и потащил прочь из подвала. Он хотел вывести ее из дома, превратившегося в огненный ад, но она, собрав в кулак остатки сил, вырвалась из его рук, метнулась к скрытой в дыму лестнице — искать Игоря. Незнакомец понял — обогнал ее, схватил за руку и втащил в спальню Лейлы, где лежал, всеми брошенный, уже не человек, но еще и не вампир.