И в болезни, и в здравии, и на подоконнике (СИ) - Коханова Юлия Страница 56

Не получается говорить с Бабингтон? Ну и не надо с ней говорить.

- Бесит, когда решают за меня, - поднял глаза на Деллу Льюис. – Как будто меня нет или я нихера не соображаю. Льюис, сделай так, Льюис, сделай эдак. Вот это ты чувствуешь, вот это ты думаешь, вот это имеешь в виду. Все эти люди понятия не имеют, кто я на самом деле, они не знают, что мне нужно. Но все равно решают за меня, и хуй же возразишь: это ведь все с заботой, это все любя! Мне двадцать пять лет, я войну прошел – может, я сам разберусь, что мне нужно? Я, блядь, не тупой! И это моя жизнь, только моя!

- Можно сказать, что в случае вербального давления ваш гнев – это тоже реакция на угрозу. Оппонент покушается на внутренние границы личности, вынуждает вас совершать нежелательные действия, навязывает свое мнение, полностью игнорируя ваши желания. Правильно?

- Ну… Да, наверное. Правильно.

- Но почему вы уверены, что за всем этим нет страха? Страх потерять себя, утратить собственную идентичность так же реален, как страх перед физическим увечьем.

- Нет. Я не боюсь, - в этом Льюис был уверен твердо. – Просто хочу все решать сам.

- Но вы принимаете помощь мисс Ругер.

- О, ну это совсем другое дело!

-И в чем же разница? – Бабингтон оставалась совершенно спокойной, но Льюису показалось, что в уголках ее рта прячется намек на улыбку.

И тут он понял, что влип. Потому что говорить о Делле в присутствии самой Деллы было совершенно неправильно. А не говорить – невозможно. Если заниматься всей этой хуйней всерьез, то обойти тему никак не получится – очень уж много места она заняла в его жизни Делла.

- Я выйду, - сообразив, в чем проблема, Делла встала, и Льюис мысленно застонал. Потому что теперь получалось, что он ее выгонял. Чтобы обсудить за спиной какие-то мерзости – ведь не-мерзости никто скрывать не станет.

Интересно, волшебная сука заранее все спланировала или это удачная импровизация?

- Нет, стой, - Льюис поймал Деллу за локоть и потянул к себе. – Садись. Целитель Бабингтон, разница в том… в том, что мы слышим друг друга. Когда мне помогает Делла, она делает то, что хочу я. А не то, что хочет она.

Льюис покосился на Деллу, чтобы узнать, какой эффект произвело его объяснение – вполне, между прочим, честное. Делла цвела.

- Но разве это не подтверждает тот факт, что при взаимодействии с другими людьми вы чувствуете страх за собственную идентичность?

- Нет. Ничего такого я совершенно точно не ощущаю.

Льюис был уверен, что Бабингтон будет отстаивать собственную позицию, но она лишь кивнула и сделала пометку в блокноте.

- Есть ли еще какие-нибудь моменты, которые вы хотите исправить?

- Депрессия. Вот прямо очень хочу. Ненавижу эту дрянь.

Тягомотная болтовня, напоминающая езду по раскисшей после дождей разбитой грунтовке, продолжалась еще долго. Вперед, в сторону, забуксовали, сдали назад, опять вперед, занесло, тряхнуло и снова вперед. К завершению сеанса у Льюиса челюсти ныли от напряжения – а говорить не хотелось ни сегодня, ни завтра, ни всю неделю до следующих выходных.

Из кабинета Бабингтон он вывалился измочаленный и пережеванный в кашу. Как только дверь за ними захлопнулась, Льюис подхватил Деллу, прижал к стене и поцеловал, чуть не урча от удовольствия. На контрасте эмоции ощущались особенно ярко.

- Ну что, я хороший мальчик?

- Очень, - Делла потерлась об него животом. Член Льюиса отозвался напряженно-сладкой пульсацией.

- А ты будешь хорошей девочкой.

- Ты о чем? – Делла погладила его ладонями по шее – то ли ласка, то ли массаж.

- Я к врачу сходил. Твоя очередь.

- Уилсон! – Делла попятилась, но Льюис уперся руками в стену и подошел еще ближе, отрезая пути к отступлению.

- Хрен тебе, сладенькая. Сейчас мы поедем в госпиталь, и ты сделаешь все, что скажет врач.

- А если он меня в саркофаге замурует? – сменив тактику, Делла прижалась вплотную и поцеловала Льюиса в челюсть, скользнула языком по шее и впилась зубами в ключицу. Коротко оглянувшись и убедившись в отсутствии наблюдателей, Льюис прихватил ее за задницу, прижимая к себе. Сейчас он чувствовал себя перевозбужденным подростком, дуреющим от перспективы близкого секса. А значит, тактика Деллы работала.

- Ничего, полежишь в саркофаге, - несколько секунд Льюис наслаждался вытянутой физиономией Деллы, а потом сжалился. – До вечера. Я нашел один кинотеатр, там марафон по «Звездным войнам» идет. Сегодня в восемь приглашаю тебя на свидание. Но сначала – госпиталь.

- Разрешите мне кое-что прояснить, мистер Уилсон. Я подчиняюсь приказаниям только одного человека: себя.

- Удивительно, что вы еще живы, - рефлекторно парировал Льюис. – Хренасе у тебя память! Ты же всего один раз фильм смотрела.

- Это профессиональное, - сладко улыбнулась Делла. – Видел бы ты инструкции по зельеварению.

- Я видел. Листал твои книжки: мелко накрошить хуй единорога, добавить четверть унции звездной пыли, десять раз помешать против движения солнца и прогреть до температуры песка в Сомали десятого мая тысяча девятьсот двенадцатого года. А теперь кончай заговаривать мне зубы и пошли в машину. Тебя доктор ждет.

После ужина на Льюиса накатила тяжелая, дремотная лень. Одна мысль о возможной трудовой деятельности отзывалась внутри спазмами отвращения – и Льюис, прихватив Деллу, которая порывалась что-то там готовить, завалился в кровать. Он даже отцу звонить не стал, потому что одеваться, тащиться на улицу, отходить от дома – все это было слишком длинно и слишком сложно.

- У нас жрать на завтра не осталось, - воззвала к здравому смыслу Делла, но как-то вяло. Неискренно.

- Плевать, - улегшись поперек кровати, Льюис положил голову ей на бедро. Теплая ладонь опустилась ему на макушку, поглаживая и перебирая короткие волосы.

- Муррр…

- Ты ленивый засранец, - потянула его за отрастающую челку Делла.

- Приключения и волнения не интересуют джедая...

- Все равно засранец. А Йода – мелкий зеленый манипулятор.

- Эй! Он великий учитель! – вывернув руку, Льюис ущипнул Деллу за задницу. И тут же поймал леща. – Ой.

- Пиздюк твой Йода. Помесь далай-ламы и домашнего эльфа.

- А кто тогда не пиздюк? Палпатин?

- Вот хотя бы. У Палпатина как минимум слова с делом не расходятся. Сказал, что уебет – и уебал! А этот зеленый гоблин только и делает, что о торжестве гуманизма рассуждает. Но меч из рук предусмотрительно не выпускает.

- Неправда, - загипнотизированный мерными поглаживаниями, Льюис прикрыл глаза. – Джедаи – мирный орден, они используют Силу только для защиты.

- Тогда неудивительно, что Империя их перещелкала, - хмыкнула Делла. – Глухая оборона – это тупиковая стратегия.

- Я не говорил, что джедаи пассивны!

- Только что сказал.

- Нет.

- Да.

- Нет!

- Да!

- В некоторых случаях оборона предполагает нападение. Особенно ради благой цели.

- В некоторых случаях сохранение девственности предполагает участие в оргиях. Особенно ради многократных оргазмов.

Льюис повернул голову и аккуратно укусил Деллу в бедро.

- О! Имперские методы! Я же говорила, что в случае активного противостояния самый эффективный сценарий – агрессия!

- Просто ты злобная паршивка, - объяснил Льюис, не открывая глаз. – А я не хочу дискутировать. Я заебался.

И поцеловал укушенное место.

- Значит, ложимся спать? – Делла щекотно, кончиками пальцев погладила его по губам. Совершенно немужественно захихикав, Льюис замотал головой.

- Не знаю. Странно вообще как-то. Я же нихрена сегодня не сделал, а устал, как будто марш-бросок с полной выкладкой отмахал.

- Нормальная реакция на стресс. Мозги у тебя перегружены, вот и рубит.

- Стресс был позавчера.

- Стресс у тебя был хронический, и длился он хрен знает сколько времени. Это раз. А позавчера был пиздец. Это два. Ну и сейчас тебе по часу в день ебут мозги так, что диван трясется. Льюис, солнышко, ну какая нахуй активность? Тебе не кажется, что ты слишком многого от себя требуешь? – Делла потянула за ремень и расстегнула на Льюисе джинсы. – Раздевайся. И ложись.