Золотой перстень с рубином - Елена Добрынина Страница 56

***

- Тебя в камеристки перевели? - Спросил Цыган, отрываясь от милого смазливого личика бывшей кухарки.

Та поправила юбку, пригладила всклокоченные в порыве страсти волосы, отдышалась.

- Ага! - Заурчала как кошка в ожидании ласки. - Их сиятельство обещались взять на постоянное место, как только бал пройдёт. Вот, жду.

- И как тебе новая хозяйка? - Спросил мужчина, увлечённо исследуя аппетитную, он точно знал, попку служанки через платье.

- Да как, - в тон ему ответила девчонка и зажмурилась от удовольствия, - не хуже других, простая. Сегодня вот к тебе удалось вырваться, потому как барышня, выходной взяла.

- Мм, и на что ей выходной аккурат перед балом?

- Сказала всем, что вещи в квартире дяди разбирать будет, но я-то слышала, в Стрельну она направилась. Сама видала, как Кузьмичу говорила.

- Вот как. - На секунду Цыган отвлёкся и убрал руку с её тыла.

- Ну да, - обиженно надула губы девчушка, - а тебе-то она по што?

Цыган отстранился, почесал затылок, размышляя как ответить. Нужно было непременно сохранить конфиденциальность. Не для того он связался с этой милой, но глуповатой девчонкой, чтобы, обидевшись, она его сдала с потрохами из ревности или других побуждений. Ему ещё много информации может пригодиться из министерского дома.

Цыган неожиданно обнял девчонку, от чего та взвизгнула.

-А ты ревнуешь, никак? - Прижал её к себе, чтобы почувствовала, что есть у него интерес к ней.

- Может и ревную, - засмеялась бывшая кухарка и кокетливо опустила глаза. - А может и нет.

И задышала часто, прикрывая глаза, готовая отдаться прямо тут. Но Цыган решил, что это успеется. Нужно ещё подготовить всё как следует. Поэтому он крепко поцеловал свою осведомительницу и, прикрываясь неотложными делами, завершил свидание. Пока всё складывалось идеально.

***

Дорога до Стрельны была совсем недолгой. Когда-то эту железную дорогу проложили как частную коммерческую, но со временем она стала дорогой дачников. Как известно, под Петергофом много дач, на которых коротали летние деньки множество горожан. Каждый мало-мальски приличный господин старался на лето вывезти семейство за город. В остальное время года в окрестностях жило мало народу - коренные местные жители из ближайших деревень.

В Стрельне Аня сошла с поезда изрядно уставшей. И вроде бы билет брала во втором классе, а всё равно утомилась. А ещё предстояло дойти до деревни, в которой проживала мать Глаши. Кроме того, девушку беспокоило, что начинала портиться погода. Не соврал Кузьмич, похоже, ожидалась метель. Со всех сторон небеса сковали сизые, низкие и плотные тучи, от которых ясной погоды можно было не ждать. Ане даже немного страшно стало. А что, если она не успеет вернуться в Петербург? Но сворачивать на полпути казалось девушке странным, поэтому она, взвалив узелок с вещами, пошла к ближайшему извозчику, который в желании подзаработать притащился к дневному поезду.

- Здравствуйте. - Обратилась гувернантка к бородатому, укутанному в полушубок мужику и зачитала с бумажки адрес. - Можешь ли ты меня отвезти сюда?

Мужик почесал окладистую бороду, глянул на небо и с тревогой ответил, словно самому себе:

- Понесла ж меня нелёгкая в такую погоду к поезду! - И дальше, словно решив какую-то дилемму, она обратился к Ане, - давай уж, довезу. Всё равно деревня твоя мне по пути.

Аня обрадованно выгрузила успевший утомить её узел на дрожки и с облегчением сказала:

- Ох, спасибо вам большое! Вы меня очень выручите!

- Только назад не поеду, сразу говорю. - Недовольно хмыкнул возница. - С утра даже солнышко пробивалось. А теперича посмотри, что делается. Как есть к утрему заметет.

Аня махнула рукой. В конце концов ей нужно было встретиться с матерью Глаши, а что делать дальше, она разберётся потом. Может быть, ветер разгонит тучи и никакой метели не будет вовсе.

На возке, устланном овечьими шкурами, было тепло и довольно комфортно. Аня уселась поудобнее, обхватила заветный узел обеими руками и приготовилась ехать. Мужик влез на облучок, потянул поводья, и лошадка двинулась, тихонько переступая с ноги на ногу, волоча дрожки за собою. Качало. От этого мерного раскачивания Ане захотелось спать. Мимо проплыли поселковые лавки, магазины, присутственные места и дома, а дальше дорога запетляла среди деревьев и полей. То тут, то там встречались дачи, которые сейчас казались нежилыми с пустыми глазницами окон.

Аней завладели мысли – неотступные ее спутники в последние недели. С тех самых пор, как она узнала о Глаше и Николае, в ее душе столько раз переворачивалось все с ног на голову. Ее терзали то сомнения, то ненависть, то безумная, давно уже было понятно, любовь к Николаю. Аня окончательно запуталась. Сначала она решила с ним порвать окончательно, даже смотреть на него было больно. Ей казалось, что только он в ответе за смерть Глаши. Но потом появлялись сомнения и вот она уже оправдывала его, ведь, Николя даже не знал, что под сердцем камеристка носит его ребенка. Глаша сама сделала свой выбор – неправильный, страшный, ошибочный. Все чувства в сердце Ани смешались. Она ужасно скучала по графу, по его насмешливым синим глазам, по тонкому, едва различимому шраму на верхней губе, по хорошо очерченному профилю, по рукам и язвительным шуткам. Наверное, надо с ним поговорить, выслушать его. Она, по сути, тоже хороша – отдалилась, ничего не объяснив, обвинила его, игнорировала. Вела себя как безумная истеричка. Раздумывая об этом под завывания ветра, девушка чуть не уснула.

Пока добрались до нужной деревни, подступили сумерки. Осенью, под зиму темнеет рано и вот уже на укрытые снегом поля и пригорки опустилась серость, окутывая собою как одеялом мир, готовя его к ночи. Аня заметила, что всё чаще и чаще с неба летали снежинки.

- Может быть, вы подождёте меня? - С надеждой спросила Аня возницу, когда тот остановил лошадь у небольшой избушки на самом краю деревеньки.

- Нет, и не проси! Смотри, что делается: тучи сгущаются и снег вот-вот повалит. Не хватало ещё заплутать среди снегов. - Недовольничал мужик. - Что ж, прогонят тебя что ли?

Аня с досадой выдохнула.

- Я приехала