Мариона. Планета счастливых женщин (СИ) - Грез Регина Страница 57

Скоро Джемму забрал супруг, а мы вдвоем с Гордасом решили немного прокатиться над пляжем, побродить в сумерках по берегу моря, может быть, искупаться. Я была почти пьяна от пары прохладительных коктейлей, возбуждена звуками музыки и под впечатлением от захватывающего лазерного шоу, повторившего в антрацитовом небе контуры Венца Марионы.

Мне самой хотелось смеяться и петь, бешено кружиться в танце, обнимая разгоряченное тело белозубого смуглолицего мужчины, а еще хотелось любви, и мой спутник целиком разделял желание выбрать укромное местечко, чтобы побыть наедине.

— Видишь вдалеке огоньки. На южной стороне залива я знаю один маленький гостевой дом. Спрячемся там до рассвета, возьмем медовых шариков и пряного вина, будем слушать, как шумит прибой и ласкать друг друга, повторяя его древние ритмы.

— Ты поэт. Я тебе уже говорила?

— Я просто тебя люблю и хочу, чтобы ты навсегда это знала. Я хочу, чтобы ты была спокойна и сильна, что бы не случилось с нами дальше. Это все потом… А сейчас просто давай радоваться близости наших тел и душ.

Так мы и поступили…

Этот персик, эта мякоть, эта влажность на изломе,

Эти медленные пальцы — кожа чуточку горчит,

День уходит, попрощавшись, и стоит в дверном проеме

Медный вечер… Гаснет лампа… От коленей до ключиц

Я вошла в твои ладони — плод упругий, запах меда

От волос моих струится, пчел маню я как магнит.

Будь со мной, каким захочешь, раздели меня на годы,

На минуты, час за часом, не спаси, не сохрани…

Этот персик, эта мякоть… вдох и выдох — замираю!

Вкус раздавленного плода, мы гурманы по любви… (с)

На рассвете нас разбудил сигнал Лоута — на снятом с руки браслете Гордаса загорелся тревожный огонек. Младшему Шалоку нужно срочно явиться в пункт сбора курсантов. На Марионе не приняты прощальные торжества в семье, а общее чествование молодых солдат уже состоялось месяц назад. Сами же проводы — обычное ежегодное событие. Не нужно слез и громких речей, лучшие из лучших через «полгода» вернутся с высоко поднятой головой. А неумелые воины Марионе не нужны.

У меня так колотилось сердце, что Рик вынужден был принять меры. Но от крохотной таблетки транквилизатора я отказалась наотрез. Я могу быть в «интересном положении», мне нужно осторожней выбирать лекарства. Также я отложила на неопределенный срок более тщательную диагностику моего организма. Пусть все идет своим чередом.

Интересно, а как Лоут отнесется к моей беременности? Не иначе, дар самой Богини. Так я ему и объясню в шутку, а если только попробует опять проявить грубость… Нет, зная, что внутри у меня появилось крохотное живое существо, я уже не позволю жестко с собой обращаться. Мы договорились с Джеммой о ежедневных звонках и словах-паролях.

Если Лоут начнет меня притеснять по какому-либо поводу, я пожалуюсь инспектору Ласкону и он живо приструнит моего мужа. Изыщет средства, Таум хорошо ко мне относится. На заступничество Марионы надежды нет. Она слишком переменчива и капризна. Сама не знает, чего хочет. Избалованная могуществом Владычица наших судеб… Позор! Не может устроить даже свою.

Начинаю волноваться. Уже близится вечер, а Гордаса еще нет. Он же вернется попрощаться с нами.

— Лоут, он же еще приедет домой, правда? Его должны отпустить на последнюю ночь… Я так думаю.

— Да, скорее всего. Сейчас я узнаю.

Меня отвлекла Рин, спросила насчет ужина — грибы или рыба, я рассеянно отвечала. А потом, чтобы занять руки принялась разбирать новые подарки. Утром в гостиной откуда-то появилась целая куча вещей: свертки с образцами тканей, свежие каталоги, напечатанные на тончайших пластиковых листах, упаковки напитков вперемешку со средствами ухода за телом… Начинает болеть голова…

— Соня, он задержится, а может и не придет вовсе.

— Как? Как это не придет?

— По этикету последний вечер Гордас должен провести с невестой, разве ты не знала?

— А-а… да…

Спокойно. Спокойно. Ничего не произошло. Все хорошо. Только почему он с таким нездоровым любопытством смотрит на меня и молчит, лучше бы ушел. Хочет позлорадствовать? Так я не доставлю ему такого удовольствия.

— Рик, набери мне ванну погорячей!

До самых сумерек я плескалась в джакузи, нежилась под тающими на коже масками и гелями. Очищающими, питающими, увлажняющими, омолаживающими… Да-да… восстанавливающими… Все хорошо.

Потом я попросила Рика сделать мне красивую прическу и подобрать нарядное вечернее платье с открытыми рукавами. Легкий вечерний макияж и по всем закона жанра победоносный взгляд в зеркало. Только вот я никуда не пойду, я останусь дома. Зачем было одеваться и краситься? Да просто так, чтобы почувствовать себя красивой, изящной куклой из рук умелого мастера-самородка.

Ну, вот, а теперь меня можно сломать… Приятней всего ломать именно красивых кукол, да, Мариона?

Окрик Лоута заставил меня вздрогнуть и отойти от распахнутого окна. А я ведь только хотела вздохнуть полной грудью. К вечеру аромат белых пионов становится особенно резким.

— Соня, у него мало времени, спустись вниз, он тебя ждет в саду.

Я сняла туфли еще в своей комнате и уже босая сбежала по лестнице на первый этаж, потом прочь из дома. Гордас поймал меня у беседки. Он уже собирался уходить. Я едва успела.

— Ты… ты не можешь остаться? Совсем-совсем? А я могу поехать с тобой в город? Нет… Я поняла. Кайли… Нет-нет, я понимаю, нужно соблюсти правила. Да, иди… Поцелуй меня в щеку, видишь, губы накрашены…

— Мия… я вернусь к тебе. Я обязаьтельно вернусь. И сбудется все.

Я пыталась выглядеть веселой, болтала всякую чепуху и никак не могла оторваться от его черной формы. А когда он поцеловал мои руки, круто обернулся и поспешил в сторону ворот, то я села прямо на газон и долго смотрела вслед его высокой фигуре. Даже когда он скрылся за деревьями.

А потом знакомая ноющая боль внизу живота и я уже смутно догадывалась о ее причине. У меня не будет ребенка. У меня идет кровь. Обычная женская кровь. А это значит, что весь предстоящий год разлуки меня ничего не будет связывать с Гордасом кроме волнующих воспоминаний.

И тогда мне стало очень страшно. Впервые в жизни я испугалась не того, что происходило вокруг — нападение, угроза, потеря, а того, что сейчас бурой ржавчиной разползалось у меня внутри.

В какой-то момент я испугалась себя, той оглушающей тишины, что внезапно воцарилась в голове, незнакомой прежде тесноты и скованности в груди, резко затруднившегося дыхания, когда каждый новый вдох давался с неимоверным трудом без всяких внешних помех.

Вначале я пыталась бороться с отчаянием, призвать на помощь здравый смысл и доводы рассудка, но вскоре вынуждена была отступить. Сейчас во мне зарождалось нечто, совершенно не подвластное привычным размышлениям и самоуговорам. Меня неумолимо несло в темную пропасть, и даже эта надвигающаяся естественная тьма ночи казалась лишь отражением моей собственной души.

И тогда я поняла одно. Самое страшное, что может случиться с человеком, это потеря способности помочь себе самому, потеря контроля над собственным рассудком, когда ты не можешь быть сам себе хозяином.

… Меня снова спас Лоут. Он перенес меня из сада в гостиную, напоил чаем и потом держал мои холодные ладони в своих больших теплых руках.

— Соня, не бросай меня. Я останусь совсем один.

Это меня спасло.

Глава 37. Лес и болото

Маракх. Преддверие

Еще во время полета Гордас открыто рассматривал своих мрачных спутников. Что ж, к этому нужно было быть готовым — ни одного знакомого лица. Всех друзей, с кем выпало учиться, разбросали по разным секторам, а теперь в группе Гордаса оказались собраны парни из соседних регионов, никто не был знаком друг с другом.

Шалок прикрыл воспаленные от бессонной ночи глаза и вспомнил слова отца: