Буря настигнет (СИ) - Орлан Нари Страница 57

Цен нет. Весело. Значит, разгуляемся, а жаба будет в неведении и не придушит. Учитывая то, какие продукты лежали в холодильнике Ирия на его квартире, я выбрала семь блюд и заказала их раньше, чем он вернулся. В халате, блин.

— Обещали, через полчаса все привезти.

— Уже сделала заказ?

— Если ты еще что-то хочешь, добавь… — Я кивнула к меню. Будь моя воля, я бы заказала семь тарелок острой куриной лапши. А так заказала только три.

— Нет, мне интересно, что ты выбрала. — Он протянул мне махровый темно-синий халат и открыл тюбик с мазью. — Накинь на плечи.

Я набросила на себя дивно мягкое облако — или тучку, если судить по цвету — и уселась на диван. Ирий выдавил на пальцы прозрачную горошину вещества без запаха и коснулся длинного синяка над сердцем. По коже мелкими иголочками рассыпалась прохлада. Я блаженно промурлыкала, прикрывая глаза. Слабая боль отступала. Пальцы ласково растирали мазь, груди набухали от возбуждения, соски твердели. Я поерзала на диване, потерлась промежностью, изнемогая от желания.

Ирий переместился под груди, мягко дотронулся до синяка, порхал по нему пальцами. Я от любопытства приподняла веки. Не только мне одной не терпелось окунуться в вихрь страсти? На мужском лице напряжение, смута и оттенок мрачной похоти. Я ухватилась за пояс его халата и дернула на себя. Полы распахнулись, являя поджарый живот и вставший член. У меня заныло между ног. Не набрасываться же мне на него? Или да?

— Не двигайся, — строгий голос лишь сильнее завел меня.

— А то что? Свяжешь мне руки?

В голубых глазах мелькнуло пламя. О да. Только бы сковать меня и обрести полную власть над моим телом. Извращенец. Самое поразительное, его пристрастия почему-то откликались во мне жаждой секса. Я ведь терпеть не могу, когда меня контролируют, но… Или меня заводила борьба против контроля?

— Я хочу связать тебя полностью, свить на тебе красивый узор из веревок, — говорил Ирий, нежно массируя мазью мое запястье. — Будет совсем не больно. Я учился связывать профессионально. Ты почувствуешь радость и умиротворение, непривычное возбуждение, самые крепкие объятья. Либо будут другие чувства, тебе не понравится — в таком случае я в любой миг остановлюсь.

Нет, это слишком. Даже прикованная к потолку, я имела каплю свободы — ощущала, что могу оторвать скобы от потолка, стоит лишь приложить усилие. А позволить связать себя полностью веревкой… зачем?

— Профессионально учился связывать? — спросила я, когда Ирий массировал второе запястье. — На курсы ходил?

— Типа того. — Он криво усмехнулся.

— Зачем?

— Я сначала попал на курсы не совсем по своей воле, а потом втянулся. Поначалу не понимал, почему люди это делают. — Ирий присел передо мной на корточки, выдавил на пальцы бесцветную горошину мази и коснулся моего живота. Я невольно его втянула, будто спасаясь от нового прилива возбуждения.

— Так почему делают?

— Тебе интересно? — он посмотрел на меня исподлобья, ухмыляясь. — Если интересно, значит, неравнодушна?

— Неинтересно. — Я приподняла подбородок и отвела взгляд к тяжелым гардинам. — Спросила, чтобы поддержать разговор.

Ирий провел руками по бедрам, обогнул колени и взял лодыжку. Там тоже темнел синяк. Кожа у меня бледная, почти прозрачная, ничего удивительного, что синяки быстро появляются. Лишь бы не задерживались долго — завтра, скорее всего, увидимся с Келланом. Надену длинные рукава.

Тишина повисла тяжелым грузом на моих плечах. Ирий покрывал тонким слоем мази последний синяк на правой лодыжке. Я закусила щеку изнутри — все темы, на которые можно перевести разговор, казались глупыми.

— Необязательно, чтобы нам в сексе нравилось все одно и то же, — подал голос Ирий, поднимаясь. — Не переживай, ты не должна хотеть все, что хочется мне.

Не переживай? У меня на лице написано? Тревога вправду точила: вдруг он, услышав отказ, пойдет связывать другую девушку. Ну и пусть валит. Я прогибаться не буду.

— Мое дело предложить… — Снимая халат, Ирий двинулся к своим вещам, аккуратно сложенным в кресле. — А через некоторое время предложить снова. Ведь желания могут измениться. — Он подмигнул мне и резким движением вытащил ремень из джинсов, отчего раздался глухой хлопок. Я вздрогнула. Руки мне вдруг связать собрался?

Но Ирий протянул ремень мне. Я в замешательстве взяла его. Грубоватая черная кожа, приятная на ощупь, тяжеловатая.

— Зачем?

— Ударь меня.

— Что?!

— Несправедливо то, что я тебе сделал больно.

— Перестань. — Я смеялась. Одна. В голубых глазах ни капли веселья, скулы напряжены. Я бы начала переубеждать, что все чушь, не стоит внимания, только потом опомнилась. В прошлый раз, когда Ирий играл со мной в угадайку вкусов, я клялась, что сделаю ему намного больнее, если он причинит боль мне.

Я теряю голову. Теряю себя. Только не это. Худшего нет. Сжимая конец ремня влажной рукой, я поднялась и сцепила челюсти.

— Только не по лицу, бесовка. И не по рукам. У меня завтра концерт.

— Закрой глаза.

Он вскинул бровь.

— Слабо? — спросила я.

Наконец одарил меня легкой улыбкой. И сожмурил веки. Я на цыпочках обошла его, любуясь рельефами мускулов, ветками крупных вен на руках и замерла у накачанной задницы. Так и быть. Я замахнулась — на полпути мысль остановила: Ирий ведь не нарочно разукрасил меня синяками. Ни злости, ни обиды я на него не держала. Испугаться бы, вдруг в следующий раз он вновь изобретет нечто более безумное, чем приковать меня ножками стула к потолку. Только… наступит ли следующий раз?

Поэтому нельзя терять ни секунды. Когда еще так повезет? Я отвела руку в сторону, прицелилась — и саданула со всей дури по крепкой голой заднице. Шлепок выстрелом вспорол тишину. На коже вспыхнул красный след.

— Бесовка, мать твою… — прорычал Ирий и вырвал из моих рук ремень. Я неловко скалила зубы.

— Сильно больно, да?

— Пустяк.

Поджатые губы и напряженные желваки говорили о другом. В дверь осторожно постучали. Приехал ужин?

Бедная мужская задница беспокоила. Предложить намазать ее мазью? Но она скрылась за темно-синим халатом — Ирий поторопился забрать еду. Я тоже закуталась и завязалась поясом.

— Кесадилья, шашлык из лосося, два салата и три тарелки острой куриной лапши? — спросил он, везя тележку с блюдами.

— Так и знала, что порции маленькие.

Мы переставили еду на белый столик у окна и раздвинули гардины, впуская тусклое свечение. Один стул не пережил порыва страсти Ирия, второй он тоже откинул и вместо них приставил кресла. Свет в номере угас по хлопку. К тарелкам присоединились свечи в мраморных подставках и бутылка вина с бокалами.

Мило. Неожиданная нежная романтика. Я с улыбкой присела на край кресла.

— Лосось… — произнес Ирий, подозрительно сощурившись. — Откуда ты знаешь?

Истекая слюнками, я взяла в руку железные палочки и помешала лапшу в бульоне.

— Когда я приходила обыскивать твою квартиру, у тебя на кухне пахло лососем, в мойке лежала грязная тарелка, нож и досточка.

— Я тоже у тебя был… — Он отвел взгляд к вину. — Будешь немного?

— Ты был у меня дома?! Ты! Как? — Палочки выпали из руки и звякнули о тарелку.

— Ты подцепила жучок у меня возле шкафа, — говорил Ирий, разливая вино по бокалам. — Унесла его домой на обуви. Я позже пришел и снял. И наведывался несколько раз.

— Зачем?

— Потому что… мне было интересно, какая ты на самом деле.

— И что ты видел?

— Ты красиво рисуешь… Особенно языком.

Мороз рассыпался льдинками по коже и растаял. Призраки мне не чудились. Негодяй подсматривал за мной! Гневаться или млеть? Возбуждаться или отталкивать? Пока меня разрывало на части, Ирий продолжил:

— Когда ты ушла ночью от меня, я полетел следом. Так узнал, что Келлан забрал деньги. Отжал их у него, но не решил, что делать дальше.

Возможно, меня заводило то, что он подглядывал за мной, но это неправильно. Жутко. Ведь я тогда ощущала безопасность — свободу, которая раскрывается лишь в одиночестве или рядом с близким человеком. А ее гнусно нарушали!