Брак по драконьему обычаю, или с Новым Гадом, наследница! (СИ) - Вельская Мария "Шеллар Аэлрэ" Страница 57

То же самое послушно сделала и я, усиленно подмигивая друзьям.

Кажется, Ликтар Риана угомонил. Но где же Иль?

Аудитория ещё гудела, когда преподаватель вошел внутрь, пропуская последнего адепта — увы, снова не Иль! Тонкие брови нахмурились, породистое лицо закаменело. А потом… нас как будто придавило к сиденьям.

Все спорщики мигом умолкли!

Зеленые как у кошки глаза мага сверкнули яростью, сейчас он ничем не напоминал расслабленного балагура.

— Молчать! Вы, кажется, не поняли, что это не школа и домашнее обучение, адепты, — зашипел мужчина так, что мурашки по коже! — Это Академия, элитная Академия, замечу, а не балаган для таких неудачно-буйных существ как вы! Я требую уважения и серьезного отношения к моим занятиям! Похоже, вы действительно не поняли, куда попали!

По тонким губам расползлась зловещая ухмылка. Ой, мамочки, нас тут не потравят случайно, а?

— Но раз вы не поняли, — тонко заметил маг, и сила, придавливающая нас к партам, чуть ослабла, — я вам покажу… наглядно…

А мы живыми точно отсюда уйдем? Впрочем, это риторический вопрос.

Часть 14. Зелья и заговорщики.

Спустя буквально несколько минут в аудитории царила тишь да гладь. Никто и пикнуть не мог — не смел или и не собирался при преподавателе. Впрочем, зловещая улыбка Фредди Крюггера с лица нашего, как понимаю, профессора зелий, никуда не исчезла.

— Итак, несмотря на ваше безобразное поведение, я дам вам один шанс исправиться и даже не напишу докладную ректору… если вы сами смиренно примете ваше наказание, — оскалился мужчина.

— Первое, — небрежный взмах руки — и оскорбившая меня брюнетка испуганно взвизгивает и подскакивает, — вы, адептка. Ваши слова и действия порочат звание адепта нашего милейшего храма науки. Говорить то, что сказали вы, либо не стоит вовсе, либо не стоит делать это там, где вас может услышать кто угодно, включая самого ректора.

— Она… она сама! Это она виновата! — Потерянно лепетала магичка, строя из себя смиренную овечку. — Я всего лишь… это были только эмоции, мы все переживаем за… за облик Академии! Да! — Вывернулась. Ишь ты, волнуется она!

— Ну конечно, — ядовито улыбнулся в ответ ледяными глазами мужчина, — я так и подумал. Вы очень заботливый и чистосердечный человек, и потому… это зелье — ваше. Подойдите и возьмите. Клянусь силой, это не отрава, — тонко по-змеиному прошипел мужчина.

Не отрава, но что-то не менее неприятное. Зельеваров злить опасно!

— Но я… я не… — чует подвох, не хочет при всех опозориться!

— Думать надо было раньше, когда повторяли сказанные другими идиотами слова, — резко припечатал мужчина. — Вы все — обвел он нас тяжелым взглядом — взрослые состоявшиеся существа. Преподаватели не вмешиваются ни в ваши отношения, ни в ваши разборки, ни в вашу жизнь — личную или не очень. Но это отнюдь не значит, что мы ничего вокруг не видим!

— И подобного рода разговоры, порочащие честь того, кто создал для вас эту Академию и дал вам возможность не быть изгоями — не то, что недопустимы — преступны! — В голосе преподавателя отчетливо звучало рычание. Интересно, кто он по расе?

— Но это же правда, — жалко всхлипнула брюнетка, — почему тогда вы меня наказываете? А остальные? Эта дев… адептка Дакари натравила на меня своего трау и…

— Ниже «кошмара» я даже не знаю, что вам поставить, — мрачно сообщил профессор, — вместо пары я должен выслушивать ваш жалкий лепет! Как только вы поступили и прошли испытание, хотелось бы мне знать? — Прищурился.

Возникла пауза — и тут Зар резко встал.

— Как оскорбленная сторона, как брат и защитник моей госпожи и сестры и наследник имени, я согласно древним уложениям объявляю с вашего позволения, магистр, — уважительный кивок, — тарр-надх!

О чем он говорит? И тут же всплыла подсказка из новой-старой памяти. Тарр-надх — суд стихий. Не поединок, а воззвание к стихиям, как к высшим судьям этого мира. Применяется крайне редко, потому что стихии непредсказуемы и могут покарать и самого воззвавшего.

Усы Мрякса, да что же это творится, а? Неужели провокаторы поработали? Очень похоже на то! Надо выяснить, с кем в последнее время общалась эта адептка.

— Позволяю, но под моим присмотром и не сейчас, — мгновенно откликнулся профессор. — Стихия Судья?

— Лед. Зима. Это её время, — тонко улыбнулся брат.

— Хорошо. А теперь пейте, адептка, — зло стреляющей глазами магичке впихнули в руки небольшой темный флакон.

Мне не нравилось, что девушка ещё мгновения назад трясущаяся от страха успокоилась. И опрокинула зелье в рот. Ух, занюхивать надо, занюхивать!

Звенящая тишина. Чей-то вялый писк:

— А все-таки про ректора…

— Ректор Айто женат на адептке Дакари. Я говорю это первый и последний раз, — сухо заметил магистр, — поэтому их личная жизнь — не наше с вами дело, адепты. Женитьба на адептке не запрещена кодексом Академии.

Кстати говоря, я посмотрела в Ноструме его полное имя — Шани-ил Даарват. И он не только зельевар, но и темный маг. Именно темный, не некромант! Опасное сочетание.

— Ой, неловко вышло, — прошептал кто-то.

— Надо бы извиниться…

— Только бы ректор не узнал!

Как быстро меняется чужое мнение! Вот и моя обидчица побледнела едва не до синевы и тут… Её прорвало.

— Она все время в центре внимания! Эта Дакари! Да чем она меня лучше? Безродная выскочка не пойми откуда! А с ней старшекурсники хороводы водят, принцесса деймаров — и Иль приплела! — с ней первой подружилась и брат князя Тиграссов тоже, — выпятила губу, зыркая глазами в сторону скривившегося Риана. Да уж, ему это родство все равно что нож в селезенку.

— Да она как с неба свалилась, не знает простейших вещей порой, а все с ней возятся! Ах, кровь траа-ау, — противно засюсюкала магичка, перекосившись, — проснулась. Подумаешь! Какой только крови нет в нашем роду, мы вообще восходим к императорскому роду Изменчивых, а может и побольше прав имеем на трон, чем некоторые! — И снова под дружный ошарашенный вздох глазами зырк-зырк. Думает, наверное, что это очень красиво смотрится.

А, между прочем, куда интереснее в настоящий момент нам не это… куда интереснее, что ей магистр дал зелье истины. О нем мне только вскользь как-то Шай рассказывал, когда речь зашла об опасных магических зельях. Мол, можно выдать все что угодно и когда угодно. Сам не поймешь, что говоришь и кому, а все, что на душе накипело — все выскажешь.

Вот птичка и пела… очень интересные вещи пела, надо сказать. И не только мне интересные.

— А ректор Айто? Не верю, что он действительно мог в эту мымру влюбиться, это глупости! При такой разнице в возрасте и социальном статусе ни о какой любви и речи нет, если она его не околдовала, то это просто прихоть! Я знаю, в таком возрасте у мужчин порой бывают самые своеобразные… желания, — и снова якобы смущенно потупилась.

Ага-ага, знает она! Какие продвинутые нынче студентки пошли в отношениях, надо же! И детский лепет этот меня даже не царапнул нисколечки — потому что когда ты всей душой впитываешь эмоции своего мужчины — когда ощущаешь его любовь, желание, нежность, доверие… Тысячи оттенков эмоций, которыми он укрывает тебя словно щитом… после этого уже ни во что плохое не поверится, а глупые сплетни будут как с гуся вода — отряхнулся и пошел.

— И вообще! — Вскинулась, смотрите-ка, как курица мокрая, глаза ошалело так сверкает! — Я, я достойна лучшего, а не кто-то ещё! Лучшего мужчины, лучшей магии, лучшей… о, богатства! — Погрозила нам пальчиком, хихикнула как пьяная. — Вспомнила! И тетка сказала, что магию можно будет… — в этот момент вокруг преподавателя и девчонки возник непроницаемый купол. Она шевелила губами, но никто её больше не слышал.

Кроме меня. Мне транслировала все Ихме, на хранительницу такая магия не действовала.

— … можно будет изъять, да! — Глаза адептки как-то совсем уж нездорово сверкнули. — Изъять, мне передать! Мне! Я соберу полный круг стихий и буду императрицей! — И ржет.