Помощница Темного Графа - Мария Геррер Страница 57

Она ослабила один из шнуров, позволяя правой руке полковника обрести некоторую свободу. Но конец шнура закрепила на спинке кровати вне досягаемости Кларка. Амелия могла в любой момент снова притянуть его руку к изголовью. Полковник с сожалением проследил за ее действиями и сделал вид, что разминает затекшую кисть.

— Не пытайтесь дотянуться до меня, — предупредила Амелия. — Все рассчитано до мелочей. Вы можете написать признание, но обезоружить или схватить меня у вас не получится. Руки коротки, — рассмеялась она. — Удачный получился каламбур, не находите?

— Мне неудобно писать лежа, — заметил полковник.

— Ничего. Будете писать медленно. Мы никуда не спешим. Итак, приступим. «Я, полковник в отставке Абель Кларк, находясь в здравом уме и твердой памяти, добровольно, без принуждения, этим письмом признаю…» — начала диктовать Амелия.

— Без принуждения? — попытался возмутиться Кларк.

— Конечно. Иначе это не будет добровольным признанием. И пишите, пожалуйста, ровно и красиво. Не хочу заставлять вас переписывать признание несколько раз.

Писал полковник действительно медленно. Но в конце концов признание было готово.

— Дата, подпись, — подсказала Амелия.

Она издали посмотрела не бумагу. Все написано правильно. Амелия снова притянула руку Кларка к изголовью. Забрала у него с груди признание и письменные принадлежности.

— Ты получила чего добивалась. Теперь освободи меня, — потребовал Кларк.

— Я похожа на дурочку? — обернулась к нему Амелия. — Чтобы вы сразу же свернули мне шею? Это еще не финал. Тут нужны две подписи свидетелей. Господа, вы засвидетельствуете это добровольное признание? — Амелия отодвинула ширму и протянула бумагу Теодору Льву и Лориану Плату. Подала чернильницу и перо. — Почти добровольное. Вы же все слышали.

— Разумеется, — с восхищением посмотрел на нее Теодор Лев, ставя подпись.

— Гадина! — заорал Кларк. — Дрянь! Шлюха!

— Господа, теперь вы можете сделать фотографии, — не обращала внимание на вопли полковника Амелия. — Я получила не только признание полковника, но и образец его почерка с личной подписью. Теперь его можно сравнить с анонимным доносом, хранящимся в Военном архиве. Уверена, почерк совпадет.

— А вы можете встать рядом с ним? — попросил фотограф Плат. — Как охотник рядом с добычей?

— Конечно, — с готовностью согласилась Амелия. — Могу даже сесть рядом.

— Развяжите меня, мерзавцы! — полковник зажмурился от яркой вспышки магния.

— Еще пару фото, пожалуйста, — Лориан Плат торопливо менял в аппарате серебряные пластины.

— Я вас уничтожу! Всех вас! Вы дорого заплатите! — бушевал Кларк. Но его крики никого не интересовали.

— Вы одобрите заголовок «Дочь невинно расстрелянного офицера отомстила негодяю через четырнадцать лет»? Или даже так: «Возмездие настигло полковника в лице куртизанки?»

— Разочарую вас, я не куртизанка, — с достоинством поднялась с кровати Амелия.

— Еще лучше! — обрадовался Теодор Лев. — Значит будет «в лице невинной девы».

— Господа, мне пора, — Амелия направилась к выходу. — Мой вам совет — не развязывайте полковника. Пусть это сделает горничная утром. Это немного порадует Абеля Кларка, — очаровательно улыбнулась ему Амелия.

— Я убью тебя, гадина! — прорычал полковник.

— На вашем месте, я бы не стала задерживаться в Столице, — парировала Амелия. — Предположу, после моей кражи, у вас не осталось компрометирующих документов. Зато осталось слишком много влиятельных врагов, — обернулась она через плечо.

— Можно поподробнее? — Теодор Лев бросился за ней. — Еще только пару вопросов? Пожалуйста!

— Мне правда пора, — Амелия вышла из номера. Редактор выбежал за ней и нагнал в гостиничном коридоре.

— А куда делись компрометирующие документы? И как вы вскрыли сейф? Зачем вы это сделали? Из мести? Или у вас были какие-то другие планы?

— Это уже не пара вопросов, — рассмеялась Амелия, пряча признание в сумочку.

— Мы можем рассчитывать на подробное интервью с вами? Мы бы его тогда пустили в следующем выпуске.

— Да, можете, — загадочно улыбнулась Амелия. — Мне есть что сказать вашим читателям.

Глава 39

Снова тихо падал снег. Красиво и бесшумно. Он припорошил попоны лошадей, лежал на их гривах. Тихо цокали подковы по заледеневшей мостовой. Амелия страшно устала. Нервное напряжение дало себя знать.

— Ну, как все прошло? — выбежал встречать ее Руфус.

— Надеюсь, у полковника теперь будут другие заботы, кроме как готовить мое убийство, — усмехнулась Амелия. — Он подписал признание вины.

— Какой вины? — не понял Руфус. — Что он шантажист?

— Нет, что он оклеветал моего отца. Я расскажу тебе позже. Обязательно расскажу. Но не сегодня. Вечер был очень непростым. А что тебе сказал Феликс Галан? Он сможет помочь Реймонду?

— О, у меня отличные новости! Ты будешь просто в восторге. Мессир Галан сказал, что в течение недели милорда освободят. Все-таки есть справедливость на свете. И еще мессир Галан велел передать тебе — с Реймондом все хорошо. Он жив и здоров. Во всяком случае цел и невредим. Хотя, это, пожалуй, одно и то же. Но с ним не обращаются как с уголовным преступником или как с врагом Империи. Что уже радует.

— О, это самое главное! — обрадовалась Амелия. — Хотя неделя в тюрьме — это очень долго. Но завтра я увижу Реймонда. Я надеюсь, что с ним и в правду все в порядке.

— Я тоже на это надеюсь, — промурлыкал Руфус. — Но ты же не собираешься прямо сейчас идти спать? Может, расскажешь, что произошло в отеле?

Она спустилась к потайному ходу и спрятала письмо в нише. Руфус следовал за ней по пятам, все еще надеясь, что девушка что-то объяснит ему.

— Ну вот, заинтриговала, а рассказывать ничего не хочешь, — Руфус сделал вид, что обиделся.

— Прости, я страшно устала, — погладила спинку кота Амелия. — Это был безумный вечер.

Амелия взяла его на руки и направилась в спальню.

— Ночь, спать пора. Все завтра. Только завтра… — зевнула она.

За окнами длинного коридора кружили снежинки. Снег падал, и падал, и падал, укрывая землю белым покрывалом. Амелия была бы счастлива — она смогла отомстить за отца. Но мысли о Реймонде не давали покоя. Она в тепле, ляжет на мягкую постель. А он? Как он, что с ним? Может, с ним и правда неплохо обращаются. Но тюрьма есть тюрьма.

Амелия надела батистовую ночную рубашку и забралась под одеяло. Руфус свернулся у нее в ногах. Она чувствовала тепло его шерстяного бочка. Кот тихо урчал, это успокаивало и навевало сон. Завтра она увидит Реймонда. И сможет сказать ему то, что он не услышал, когда покидал особняк. Конечно, он не понял, что она ему говорила…

Амелия не знала, когда поняла, что полюбила Реймонда. Да разве это так важно? Произошло это на конной прогулке? Или когда они танцевали