Обреченная на трон - Серена Никки Страница 58

— Что делать будем, Ваше Величество? — снова спросил Альериан.

— Заточить ее в башне смерти до момента, пока я не решу, что с ней делать!!! — серьезно и важно заявит король Верлиаль.

— Круто, здорово, без суда и следствия. А чего не как у Пушкина? Может меня лучше в бочку посадить, засмолить и бросить в бездну вод? Ничего себе у Вас амбиции. Ушами бог не обделил, а слух хуже некуда. Правитель ушастых блондинов, у меня самый банальный и простой вопрос в мире. Читайте по губам. За что? — Нина смотрела на него очень внимательно.

— Увезти!!! — холодно проговорил правитель. В ритуальный зал прошли двое стражников, и они повели Нину в башню смерти. Девушка стала озираться по сторонам и понимала, что ей здесь совершенно не нравится, и Нине стало очень грустно.

«Стасик, твои родственники здесь еще хуже дяди Паши из деревни. Так, тот понятно, почему ворчит все время. У него характер такой. Но он все тебе всегда объяснит и по десять раз. Я даже устройство двигателя запомнила, когда помогала чинить его RAV4. А эти относятся ко мне как к второсортной рабыне. Даже в Османской империи мужчины лояльнее к девушкам гарема относились. Я «Великолепный век» смотрела и знаю, о чем говорю. А тут увести. Дескать, я тебя не убил. Ты почему-то не умерла. Да как посмела? А надо было чтоб умерла, и наверное, не просто так, а силу мою заполучить хочет. Эльфийский произвол тут устроили. Предатели.

Девушку буквально впихнули в темное сырое помещение, где ужасно пахло, и не было даже кровати, а на полу было мокро. Не было ничего, даже подобия туалета. Потому вероятно запах оставлял желать лучшего.

— Фу, да здесь полная антисанитария. Я что здесь должна жить? Стасик, а ты знаешь, плацкартные вагоны — это круто. Даже деревянный туалет на улице не плохо. Стасик, Стааасииик, ой мамочки, — и девушка заплакала. Хотелось пить, есть, просто посидеть на чем-нибудь, вдохнуть свежего воздуха. За дверями стояли двое стражников, и Нина решила, раз уж они с ней так поступили и заблокировали магию, то этим двоим, она точно кровь свернет. Подошла к маленькому оконцу с вертикальными стальными прутьями и как закричит.

— Помогите! Спасите! Убиваю!!! По-мо-ги-те!

— Замолчи, Нафира, тебя все равно никто не слышит. Башня смерти стоит отдельно от дворца.

— Как никто, а Вы? Помогите! Спасите! — а потом Нина решила вспомнить все ругательства, какие есть. Да, магию сдерживали, но потребность ругаться была.

— Пожалуйста, Нафира, как твое имя? Можно тише? — стражник схватился за виски.

— Ах, головушка заболела? А может мне тебя еще пожалеть, ушастый? Козел ты безрогий, а не эльф. Помогите! Убивают!

Gотом Нина на распев стала зачитывать стихотворение из школьной программы.

— Сижу за решеткой в темнице сырой. Вскормленный неволей орел, то есть орлица молодая. Только бабочка переросток. Ну как, эльф, нравятся стихи? Я еще не так могу.

Девушка решила, что сейчас устроит настоящий ад для этих стражников. Девушка поняла, что более-менее нормально она себя чувствовала возле решетки, рядом с выходом. Там и воздух не такой спертый, и были хотя бы эти стражники. Нина больше всего на свете не любила одиночество.

— За что такое наказание? Милейн я сейчас не выдержу. У нее такой звонкий голос. Сколько она так кричать будет.

— Пока меня не выпустят! А ты как думал? Тут даже спать негде и даже сидеть.

— Садись на пол, как все делают и спи.

— Все? А много тут народу заточили?

— Много, а кричишь и всех пугаешь только ты.

— Пусть кричит, мы, по крайней мере, чувствуем, что еще живы, — услышала девушка насмешливый мужской голос.

— О, да я тут не одна в заточении. Ты эльф?

— Нет, своих эльфов они сюда не сажаю.

— А кто ты тогда?

— Чернокнижник. Жил на окраине, чтобы не доставали. Темные думали, что я на территории Эльфов, а Эльфы считали, что я Темный.

— А как тебя зовут?

— Чиреций. А ты Нафира, последняя в своем роде да?

— Она самая, а у меня брат чернокнижник. Его имя Лукреций?

— Лукреций? У него сына Яныком зовут, верно?

— А что, ты его знаешь?

— Ну как тебе сказать. Пересекались на собрание Верховного мага. Замороченный, весь в проблемах. Жена у него такая, что не позавидуешь.

— Ты какую жену имеешь в виду, первую или вторую?

— Немедленно замолчать, узники! — раздался голос второго стражника.

— Эллейн, пусть они лучше разговариваю, а то не дай бог опять запоет про узника, я же потом неделю не усну после караула. Мне орлы, заточенные, в каждом углу теперь мерещиться будут. Права слово.

— Не положено.

— Эй, ты, как там тебя? Положено, не положено, у вас тут видеокамер нет. Кто увидит, что мы разговариваем. А честными быть не всегда хорошо. Запомни, молчание золото, и тогда это уже не вранье, а сокрытие фактов.

— Ты это о чем?

— О том, что вообще-то нас узников в целом не очень устраивают наши камеры. Где туалет? Где раковина? Где нары? У нас в России и то о заключенных лучше заботятся. Я так и заболеть могу, и тогда никакую магию ваш король не получит, а вас казнят. Так что еще посмотрим, кому больше достанется.

После этих слов эльфы зависли. Вот были бы роботами, у них бы уже все микросхемы сгорели, а эти ничего стоят, переваривают полученную информацию.

— Ну что будем улучшать жилищные условия узников или как?

— Не знаю, никто не жаловался.

— Да? Ау, узники, откликнитесь, кто у нас тут еще живой?

— Мы.

— Мы живы.

— И мы, — по гулу в камерах Нина оценила, что тут много мужчин. Женских голосов не было слышно, как и детских.

— Ничего, сколько тут узников и никаких условий. Они что, все приговорены к смертной казни?

— Угадала, красавица. Ты тоже. Просто способ, каким тебя убьют, еще не определен, а остальные просто жду своей очереди.

— Сейчас я вам такую песню спою, у вас после этого волосы на голове зашевелятся. Песня называется «Ночь короче дня». Те, кому осталось немного, подпевайте. Наших стражников после этого еще долго кошмары по ночам мучить будут, — и Нина запела песню рок группы Ария «Ночь короче дня». Все затихли, а когда она