Лунная Заводь (ЛП) - Эндрюс Илона Страница 59

— Да ладно.

— Хью ничего не понял. Он так сильно любил ее и не мог себе представить, что она не любит его. Я пыталась успокоить его и объяснить, что иногда такое случается. Я пыталась объяснить ему, что Джорджина лгала, но он не мог этого допустить. Для него она была всем. Она приняла его, она занималась с ним любовью. По его мнению, это означало, что они принадлежат друг другу навсегда. Хью считал ее своей парой. Своей родственной душой.

Холодок пробежал по спине Серизы.

— Что случилось?

— Хью сбежал. На следующее утро обнаружили Тома Рукка, Джорджину и брата Тома, Клайна. Том и Джорджина были разорваны на куски. Клайн выжил. Он стал искалеченным на всю жизнь, но выжил. Он сказал, что огромная серая собака ворвалась в дом и набросилась на них.

— Хью натравил на них одного из наших мастифов?

— Нет. — Мюрид закрыла глаза. — Это был не мастиф. Клайн никогда не покидал Трясину. Он только и знал собак. Но я видела следы, оставленные животным. Это был волк. Большой серый волк.

— На болоте не живут волки, — сказала Сериза.

— В ту ночь был один.

Сериза нахмурилась.

— Что ты имеешь в виду?

Мюрид посмотрела на болото.

— В ту ночь Хью уехал в Сломанное. Здесь много луизианцев из Зачарованного, а в Зачарованной Луизиане они убивают таких людей, как Хью. Ты понимаешь, Сери? Они убивают таких, как он. Они душат их при рождении или топят, как бешеных дворняг.

Понимание ударило Серизу, как камень между глаз. Дядя Хью был перевертышем.

Такого не может быть. Перевертыши были демоническими существами из страшных историй на вечеринках с ночевкой. Они были безумными, кровожадными, злыми существами. Была причина, по которой Герцогство Луизианы убивало их — они были слишком опасны. Они превращались в диких зверей, убивали и поедали людей. Все, что она слышала о них, делало их чудовищами.

Как бы она ни старалась, ей никак не удавалось представить дядю Хью монстром. Дядя Хью был членом семьи. Он построил деревянный домик на дереве, где она обычно играла. Он дрессировал собак. Он взбивал мороженое. Он был спокойным и сильным, а его глаза были добрыми, и она никогда не видела его злым.

— А с тех пор он еще кого-нибудь убил?

Мюрид покачала головой.

— Нет, если только семья не просила его об этом.

— А отец знает?

Мюрид кивнула.

У этой истории должна быть причина. Может, ее отец заставил его уйти. Может, Мюрид увидела шанс вернуть брата.

— Перевертыш он или нет, но он мой дядя. Он всегда желанный гость в нашем доме.

— Он это знает. Он сломлен своим выбором.

Ладно.

— Тогда зачем ты мне все это рассказала?

— Хью очень сильный человек. — Мюрид посмотрела вдаль. — Очень хорошо стреляет из арбалета и винтовки. Его рефлексы лучше отточены, и ему почти не нужно времени, чтобы прицелиться. Смерть его нисколько не беспокоит. Он принимает ее как факт и идет дальше.

Уильям.

Ее сердце бешено заколотилось о ребра. Нет. Пожалуйста, нет.

— Дядя Хью очень быстрый, правда?

Тетя Мюрид кивнула.

— И его глаза светятся в темноте?

Мюрид снова кивнула.

— Он всегда мог сказать мне, что готовилось, когда мы были на стрельбище, потому что чувствовал запах из кухни.

Стрельбище было довольно далеко от дома. Достаточно далеко, чтобы, если вы были в доме и вам нужно было привлечь внимание кого-то там, внизу, вы должны были орать во всю глотку. Сериза откашлялась, стараясь, чтобы ее голос звучал ровно.

— Сегодня ты взяла с собой Уильяма на стрельбище.

Мюрид перевела взгляд на болото.

— Курица с тмином и рисом.

— Понимаю. — Теперь все обрело смысл. Сериза прикусила губу. Уильям был монстром. Сиротский приют, военные, эта дикость, которую она чувствовала в нем… все обрело смысл.

— Ты должна все объяснять, — сказала Мюрид. — Никаких игр, никаких намеков. Ты должна быть очень, очень ясна с ним, Сериза. Будь очень осторожна и думай, прежде чем действовать. Он опасен. Хью не часто менял облик, но Уильям умеет это скрывать. Он был обучен сражаться, и тот, кто обучил его, знал, как использовать сильные стороны Уильяма. Пока он ведет себя прилично, но если ты окажешься с ним наедине, и у тебя не будет клинка, то у тебя не останется ни единого шанса. Не посылай ему неверных сообщений и не позволяй себя изнасиловать. Уильям может даже не понимать, что неправильно… принуждать женщину.

В памяти всплыл домик у озера. О, он знал. Он знал это очень хорошо.

— Если ты позволишь ему, он будет любить тебя вечно и не будет знать, как отпустить. Убедись, что ты действительно хочешь его, прежде чем пойти на этот шаг. И… — Мюрид замялась. — Ваши дети… если они у вас будут.

Их дети будут щенками. Или котятами. Или кем там был Уильям.

«Семья не для таких, как я».

О, милостивые Боги! После стольких лет ожидания она наконец нашла мужчину, которого искала, а он оказался перевертышем. Может быть, она была проклята.

— Это никогда не бывает легко, не так ли?

Тетя Мюрид наклонилась к ней.

— У меня был шанс с мужчиной. Я не ухватилась за него, потому что это было слишком трудно и слишком сложно. А теперь посмотри на меня. Какая же я счастливая, старая и одинокая. Сери, все на хрен очень просто. Если ты любишь его, сражайся за него. Твоя независимость на фиг ничего не стоит в этом мире. Если ты его не любишь, отпусти. Только решай побыстрее. Наше будущее может оказаться недолгим.

Она повернулась и пошла прочь в темноту.

УИЛЬЯМ брел сквозь ночь, следуя за запахом Серизы. Он всегда обращал особое внимание на женские запахи. Некоторые были пропитаны духами, другие — тем, что женщина ела в последний раз. Одни ароматы дразнили, другие кричали, а некоторые съеживались и провозглашали: «легкая добыча».

От Серизы пахло так, как, по его представлениям, должна пахнуть его женщина. Чистотой, с легким налетом шампуня на волосах, капелькой пота и намеком на что-то, что он не мог точно описать, что-то здоровое, опасное и волнующее, что заставляло его предвкушать.

Ммммм, Сериза.

Он гнался за ее запахом вниз по балкону, вокруг дома, отделяя его от запаха Мюрид. Две женщины останавливались тут ненадолго, потом Мюрид ушла, а Сериза осталась, положив руки на перила и глядя на что-то… он перегнулся через перила. Внизу под ним тянулись болотные сосны, царапающие ночное небо. Бледные цветы девичьих колокольчиков цвели между корнями, нежные, как чашки из матового стекла. Сериза стояла и смотрела на цветы. Если она любит цветы, он подарит их ей.

Уильям перепрыгнул через перила балкона и приземлился в мягкую землю. Через пять минут он снова поднялся наверх, держа в руке охапку цветов, и последовал за запахом Серизы. Он привел его в заднюю часть дома. Уильям завернул за угол и столкнулся с Кальдаром, который нес бутылку зеленого вина и два бокала.

Черт побери.

Кальдар посмотрел на цветы.

— Хороший ход. На. — Он сунул ему бутылку и бокалы. Уильям машинально принял их. Кальдар указал ему за спину. — Теперь все готово. Маленькая дверь, вверх по лестнице.

Он повернул за угол и пошел в ту сторону, откуда пришел Уильям.

Сумасшедшая семейка. Уильям посмотрел на бутылку. Почему бы и нет, черт возьми?

Дверь вывела его на узкую лестницу. Он взбежал по ступенькам в большую комнату. Пол был деревянным. Голые стропила тянулись над его головой — комната, должно быть, была отделена от остальной части чердака. Слева стена выходила на узкий балкон. Справа ожидали два мягких кресла. В левом кресле, у торшера, свернувшись калачиком, Сериза читала книгу.

Я нашел тебя.

Она увидела его и удивленно моргнула.

Он постучал бутылкой по перилам лестницы.

— Кто там? — спросила она.

— Это я. Можно войти?

— Зависит от обстоятельств. Если я тебя не впущу, ты будешь бушевать и взорвешь мой дом?

Она и понятия не имела.

— Я скорее пинком распахну дверь и разорву всех внутри на куски, как волк.