Дьявол целует сладко (СИ) - Орлан Нари Страница 59

Чтобы окончательно не увязнуть в грустных мыслях, я решила отвлечься и спросить Мартина:

— А какие у тебя были планы, если не секрет?

Он развернулся ко мне и присел на краешек стола.

— Ночью я связался со своими друзьями и договорился с ними об услуге.

— О какой?

— Они должны были бы перехватить машину, которая повезла б меня в Апексориум.

— Серьезно? Да никто бы не смог умыкнуть тебя из-под конвоя!

Мартин ухмыльнулся.

— У меня особенные друзья.

Хотелось бы мне познакомиться с его особенными друзьями. О них явно нет никакой информации в досье, которое я Эмму просила достать.

— А потом что делал бы?

— Укатил бы к ним. Они живут на берегу другого континента, давно приглашали меня к себе на ПМЖ…

Желая уйти от грусти, я сменила тему — и вернулась туда же, откуда пришла. Не будь моих стараний и помощи — Мартин завтра уехал бы от меня за тысячи километров. Так просто оставил бы меня, без сожалений.

Как теперь вернуть себе беззаботное выражение лица, я не знала.

— А ты испортила все мои планы. Сегодня ночью я уже мечтал, как буду загорать на пляже.

С пылу с жару я уже хотела было дать ему короткий и саркастичный ответ, наподобие: «Вот и вали отсюда. Мои нервы целее будут». Но лицо Мартина светилось по-мальчишески озорной улыбкой, которая мигом разогнала все слова из моей головы.

— Не смотри на меня так. Я не жалуюсь. Говорил же, что рад остаться в лагере. Валяться на пляже без дела мне в конце концов надоело бы.

Я не сдержала улыбку в ответ, после чего Мартин отвел глаза и поднял со стола вырезки из газет. Боюсь представить, что испытывает он, пересматривая доказательства своих трагичных ошибок.

— Достаточно разговоров, пора возвращаться к работе, — сказал он строгим голосом, подняв глаза от кусочков газет. — Вызови уборщицу, пусть все здесь вычистит. Закажи новый шкаф… и стол. А потом, — Мартин протянул мне вырезки, — найди контакты семей пострадавших в этих катастрофах, составь список и принеси мне.

— Интересно, что хотела делать с вырезками Эмма, — пробормотала я, забирая их. — Она как раз шла с ними к сканеру.

— Когда я сел за компьютер, то на экране увидел письмо для прокурора Апексориума. Там была уйма гадких, но литературных, слов в мой адрес, подкрепленных выдуманными и реальными фактами, которые нелегко проверить. Но некоторые факты она решила все-таки приложить к письму. — Мартин указал кивком головы на вырезки. — Если б Эмма успела отправить это письмо, то вряд ли у Лёни получилось бы так легко отменить заявку на мое задержание.

Облегчение расслабляющей волной пронеслось по телу. Видимо, я нутром почувствовала, что надо было преградить путь Эммы к сканеру. Хорошо, что у меня получилось.

Только Мартин поднялся и сообщил, что придет на рабочее место лишь после того, как примет душ и наденет новый костюм, в кабинет без стука ворвался запыхавшийся Лёня:

— Эмма сбежала из лагеря! Илья тоже.

— Ты хоть не говорил ей о книге? — с ужасом спросила я. Лёня вылупился на меня и обиженно ответил:

— По-твоему, я совсем с головой не дружу? Конечно, она ничего о ней не знает.

Я спокойно вздохнула: к счастью, Лёня не делал всех тех глупостей и гадостей, в которых я его подозревала.

Вырвав меня из размышлений, Мартин сказал:

— Снежана, вычеркни обоих из Списка безопасности. Пусть теперь прячутся от Апексориума, если у них не хватило смелости даже подойти ко мне и попроситься о переводе в другой лагерь. Лёня, ты хорошо знаешь ребят из охраны — выбери лучшего и поставь на ресепшен. А после обеда зайди ко мне в кабинет. У меня есть к тебе дело на миллион долларов.

Удивленно воззрившись на Мартина, мы с Лёней без слов — одними вытянутыми лицами — потребовали подробностей.

— Чего уставились на меня? Работы нет? У меня в голове куча планов, а вы тормозите их выполнение.

Лёня вышел из кабинета, а я продолжала в недоумении смотреть на Мартина.

— Зачем тебе миллион долларов?

Ничего не ответив мне, он загадочно ухмыльнулся и вышел следом за Лёней.

Разумеется, в его голове новые планы строятся со сверхзвуковой скоростью. Немного злит скрытность, с которой он их осуществляет, но, я подумала, это лучше, чем пустословить, хвастаясь направо и налево грандиозными задумками, а в итоге ничего не делать.

Следующие несколько часов я провела выполняя поручения Мартина, отвечая на звонки подчиненных, решая насущные проблемы. Работа меня затянула, закрутила — я с головой окунулась в нее. Быть на должности заместителя мне нравилось намного больше, чем кататься по городу с напарником и выполнять мелкие задания. Ответственность меня не пугала — я себе пообещала, что приложу все усилия, чтобы справляться с работой и улучшать жизнь в лагере.

Ближе к обеду Мартин попросил принести к нему в кабинет две чашки кофе, несмотря на то что у него стоит кофеварка. Во мне загорелась надежда: вдруг ему стало скучно и захотелось увидеть меня.

Но, как оказалось, ему было совсем не скучно. Когда я вошла в кабинет, то увидела Лёню и Мартина, склонившихся над ватманом, который они расстелили на столе. Оба были с серьезными лицами и даже не повернули голову в мою сторону, услышав, как я закрыла дверь.

— Здесь будет учебный центр, — ткнул карандашом в бумагу Мартин.

— Если мы настолько расширимся, то нам придется выкупить соседнее поле.

— Выкупить особняк криминального авторитета было бы сложнее.

Лёня фыркнул:

— Для меня — нет.

Слушая их разговоры, я с улыбкой на лице делала кофе. Может быть, когда-нибудь они станут друзьями — ведь сейчас нашли какое-то общее дело. Безумно интересно, о чем они рассуждают — неужели в планах Мартина расширить территорию лагеря. Но зачем?

Я молча сварила кофе и поставила чашки на свободное место на столе. Не поднимая глаз от ватмана, Мартин сказал:

— Скорее заканчивай работу и отправляйся на курсы.

— Я не вернусь на них.

На меня удивленно уставились две пары глаз.

— Мне понравился непальский. Хочу выучить его. Но в нашем городе нет курсов для изучения этого языка, поэтому я планирую договориться с переводчицей о частных уроках.

Мне бы самой хотелось перевести ту книгу, сидя здесь, в кресле рядом с Мартином. На нем уже была надета свежая рубашка светло-сиреневого цвета, рукава закатаны до локтя. Я с любовью засмотрелась на сильные руки, скользя взглядом по проступившим линиям вен. Даже просто смотреть на Мартина мне приносило радость.

Думаю, я смогу быть счастливой лишь потому, что каждый день буду видеть его. Я решила больше не показывать ему слез, только светлые улыбки — как бы тяжело мне не было.

Но, к счастью, заниматься самовнушением и насильно растягивать губы в улыбку мне не приходилось. Шли дни, а я каждое утро с радостью спешила на работу. Несмотря на строгость и иногда резкий тон, Мартин хорошо относился ко мне. И держал обещание — специально не прикоснулся ко мне и пальцем. Изнутри меня точил страх, который я постоянно старалась убить, — совсем скоро Мартин найдет себе новую игрушку, раз прекратил играться со мной. Но все девушки в лагере то и дело спрашивали меня: «Когда мы уже погуляем на вашей свадьбе?», на что я неустанно отвечала: «Между нами ничего нет».

Мне не верили — все, кроме Лёни. Он был прямым свидетелем того, что у меня с Мартином чисто деловые отношения, так как почти каждый вечер сидел с ним в кабинете допоздна, занимаясь секретным проектом. А я в это время ездила к Инне и Камилю. К ним по вечерам приходила переводчица и работала с книгой, после чего занималась со мной непальским.

В каждом дне было сложно найти свободную минутку. Я еще успевала бегать в тренажерный зал, чтобы поддерживать фигуру, и даже начала ходить в салон красоты. Инна говорила, что Мартин, наверное, слепой, если ни разу не сорвался и не нарушил свое обещание. Потому что, по ее словам, я сейчас стала выглядеть в тысячу раз краше и соблазнительнее, чем прежде.

Но дело не только в косметических процедурах и тренажерах. Искренняя и светлая улыбка украшала мое лицо каждый раз, когда я видела Мартина либо вспоминала о нем. Даже самые сложные поручения я всегда выполняла с энтузиазмом и хорошим настроением.