Мэгги Стивотер - Мэгги Стивотер Превращение Страница 59

— Прошу прощения?

Они слегка погрустнели, но девица с сережками так и не убрала блокнот.

— Пожалуйста, — повторила она. — Можно попросить у тебя автограф? После этого мы не будем больше тебе докучать, честное слово. Когда я впервые услышала «Разбей мне лицо», я чуть не умерла. Она стоит у меня вместо звонка на мобильнике. Я ее просто обожаю. Это лучшая песня всех времен. Когда ты пропал, я так плакала. Я целыми днями ничего не ела. Я подписалась под петицией тех, кто верит, что ты жив. Господи боже мой, я просто глазам своим не верю. Ты жив.

Одна из ее подружек и в самом деле разрыдалась, до глубины души потрясенная моим счастливым воскрешением из мертвых.

— А-а, — протянул я и как ни в чем не бывало продолжил: — Вы приняли меня за… Да, меня часто путают. Но я не он.

Я остро ощущал на себе взгляд Изабел.

— Что? — Теперь у девицы с сережками тоже вытянулось лицо. — Но ты так похож на него. Клево.

Она залилась такой яркой краской, что ей, наверное, было больно.

— Спасибо.

«Пожалуйста, уходите».

— Ты правда не он? — не желала сдаваться девица.

— Правда. Не представляете, сколько раз я уже это слышал с тех пор, как обо всем рассказали в новостях.

Я с сожалением пожал плечами.

— Можно я хотя бы сфоткаю тебя на телефон? — спросила она. — Чтобы можно было рассказать подругам?

— Не думаю, что это хорошая идея, — забеспокоился я.

— Это значит «брысь отсюда»! — подхватила Изабел. — Живо!

Вся троица одарила ее недовольными взглядами и попятилась.

— До чего же похож! — задумчиво протянула одна из девиц.

— Я думаю, это все-таки он, — заявила та, что была в сережках. — Просто он не хочет, чтобы его трогали. Он сбежал, чтобы скрыться от таблоидов.

Изабел поедала меня взглядом, дожидаясь ответа.

— Обознались, — сказал я.

Девицы вернулись на свои места. Та, что была в сережках, высунулась из кабинки и крикнула:

— Я все равно люблю тебя, Коул!

Две ее подружки завизжали.

— Коул?! — переспросила Изабел.

Коул. Я вернулся к тому, с чего начинал. Коул Сен-Клер.

Когда мы уходили, девицы все-таки умудрились заснять меня на свои мобильные телефоны.

На-ча-ло кон-ца.

35

Так, как в первые два часа в студии, я не выкладывался еще никогда в жизни. Когда Дмитра поняла, что я не очередной фанат Элиота Смита, она принялась гонять меня в хвост и в гриву. Мы повторяли одни и те же слова раз, другой, третий, то пробуя другую аранжировку, то дозаписывая гитарный бой, чтобы наложить его поверх перебора, то добавляя перкуссионные эффекты. В некоторых местах я записывал собственный голос еще раз, а кое-где и не единожды, так что в конце концов получил многоголосый хор Сэмов, перепевающих один другого.

Это было великолепно, нереально, изматывающе. Начинал сказываться недосып прошлой ночи.

— Не хочешь передохнуть? — предложила Дмитра через несколько часов. — Я пока займусь сведением того, что мы уже записали, а ты разомнись, сходи в туалет, попей кофейку. Ты начинаешь фальшивить, да и твоя подружка, похоже, уже успела соскучиться.

В наушниках послышался возмущенный голос Грейс:

— Я спокойно сижу на диване!

Я ухмыльнулся, стащил с головы наушники и, оставив их вместе с гитарой, вышел в главную комнату. Грейс полулежала на диване с усталым видом; пес пристроился у ее ног. Я остановился перед ней; Дмитра принялась показывать мне, как выглядит мой голос на экране компьютера. Грейс обняла меня за пояс и прижалась щекой к бедру.

— Твои песни — это что-то.

Дмитра щелкнула тумблером, и из динамиков полился мой голос, сжатый, гармонизированный и приукрашенный. Это был… не я. Вернее, я, но как будто меня передавали по радио. Или я слушал чужими ушами. Я спрятал ладони под мышками и стал слушать. Если настолько просто из любого человека сделать приличного певца, почему в студию до сих пор не стоит очередь?

— Это поразительно, — сказал я Дмитре. — Не знаю, что ты сделала, но это поразительно.

Дмитра даже не обернулась, продолжая щелкать кнопками и передвигать бегунки на пульте.

— Это целиком и полностью твоя заслуга, малыш. Я пока ничего особенного не сделала.

Я ей не поверил.

— Ну да, как же. Где тут у вас уборная?

Грейс кивнула в сторону коридора.

— За кухней налево.

Я потрепал Грейс по голове и подергал за ухо; она отпустила меня, и я двинулся по лабиринту переходов мимо кухоньки. Тут, в коридоре, стены которого были увешаны обложками альбомов, уже пахло сигаретным дымом. На обратном пути из уборной я задержался, чтобы разглядеть обложки в рамках и автографы. Кэрин свято верила, что книги могут рассказать все о человеке, который их читает, но я-то знал, что музыка способна рассказать еще больше. Если верить этой стене, вкусы Дмитры тяготели к электронной и танцевальной музыке. Она собрала впечатляющую коллекцию, я не мог ею не восхититься, пусть даже сам и не был фанатом подобного стиля. Я уже предвкушал, как буду шутить с ней на тему обилия в ее коллекции обложек альбомов шведских групп, когда вернусь в студию.

Иной раз глаза замечают то, чего не видит мозг. Берешь в руки газету, и в голове откуда-то возникает фраза, которую ты еще не успел сознательно прочитать. Входишь в комнату и понимаешь: что-то не так — еще до того, как пригляделся внимательно.

Именно это происходило сейчас со мной. Я увидел лицо Коула или что-то напомнившее мне его, но не мог понять где. Я развернулся обратно к стене и принялся методично проглядывать обложку за обложкой. Медленно, внимательно рассматривая оформление, напечатанные заголовки и имена музыкантов, пытаясь определить, что именно зацепило мой взгляд.

И я его нашел. Это оказалась не обложка альбома, а скорее глянцевая обложка какого-то журнала. На ней парень прыгал на зрителя, а позади него сидели на корточках члены его группы и смотрели на него. Это была знаменитая обложка. Я уже видел ее раньше, теперь я это вспомнил. Помнится, я тогда еще отметил, как парень на фотографии летит на камеру, раскинув в стороны руки и ноги, как будто, кроме полета, ничто больше не имеет для него значения и ему все равно, что будет, когда он приземлится. Вспомнил я и тему номера, набранную тем же шрифтом, который группа использовала в оформлении своего альбома: «Успех: солист „Наркотики“ о славе до восемнадцатилетия».

Но я не помнил, что у парня с обложки было лицо Коула.

Я на миг зажмурился, но изображение с обложки все равно осталось стоять перед глазами, намертво отпечатавшееся в моей памяти.