Пара для дракона, или погаси последний фонарь (СИ) - Чернышова Алиса Страница 59

Этому щенку позволялось говорить. Сыну эльфийской шлюхи, нахальному мальчишке было позволено то, что всегда запрещалось Жакраму, сыну великой царицы, полководцу, раз за разом бросавшему отцу в ноги победу за победой.

Это сводило с ума.

Своего пика их взаимная ненависть достигла после казни Ажара.

В ночь перед тем, как это произошло, Жакрама навестил Лаари. "Завтра намечается мероприятие, — сказал он. — Будет голосование. Если хочешь, чтобы половину твоей змеиной резервации заморили голодом или продали в зоопарки — проголосуешь "против". Если же хочешь для них послабления и прекращения казней — проголосуешь "за" Ты понял меня?".

Жакрам понял. И, когда отец сказал голосовать "за" или "против" казни Ажара, Жакрам проголосовал "за".

И, разумеется, напоролся на полный ненависти, шока и непонимания взгляд Ижеени.

Он был единственным, проголосовавшим против. Отец, разумеется, потом месяц не выпускал его из пыточных... а когда всё же выпустил, робкие ростки братской дружбы между Ижеени и Жакрамом обернулись лютой, всепоглощающей ненавистью на долгие годы.

Как того, видимо, и хотел Лаари.

И... Жакрам знал, что его голос ничего бы не изменил. Но отвращения к себе от этого не стало меньше.

Ижеени был счастливчиком, не понимающим своего счастья. Его по-отцовски любили — пусть даже больной, извращённой и нездоровой любовью, Жакрам был бы согласен и на такую... но ему никто не предлагал, конечно. Ижеени дали свободу, но он не мог этого понять — ему было не с чем сравнивать.

Малолетний счастливый дурак. Конечно, он мог позволить себе свободу, великую любовь с парой Жакрама и прочую дурь... Что сам Жакрам мог противопоставить этому?

Он не смог бы отдать своё сердце — оно принадлежало его народу, а потом уже — ему самому.

* * *

В кабинете Жакрама поджидала, сверкая чешуйками, хорошая новость — змея-лазутчик наконец-то сумела добраться до Иды. Это заставило его самодовольно улыбнуться: умение втайне добывать информацию и находить обходные пути давно стало искусством. И неприятным сюрпризом для большинства противников. Если уж Ижеени недооценивал его, то что об остальных говорить?

Кивнув маленькой чёрной змейке, Жакрам щедро напитал её своей силой.

— Сетра? — позвал он.

— Жакрам, — в голосе Иды, к его облегчению, не было слышно ни боли, ни даже страха. — Я так рада тебя слышать!

— Обрисуй обстановку, — он тоже был рад, но это не было первостепенной проблемой.

— О, конечно, — сестра явно слегка смутилась. — Я у драконов, и тут всё странно.

— Странно? — насторожился Жакрам.

— Понимаешь, у меня чувство, что я не в плену, а на курорте. Глупо звучит, я знаю, но никак иначе не могу...

— Ида.

— Да?

— Ты знаешь, что ты — пара Зика Медного?

Ответом ему стала тишина. Чёрная змейка, сестра-близнец которой сейчас находилась возле Иды, молчала так долго, что Жакрам забеспокоился — не прервалась ли связь?

— Ида?

— Я здесь, — голос сестры звучал растерянно и огорчённо. — Нет, я не знала. Хотя мне следовало догадаться, но последние несколько дней...

— Можешь не объяснять, — может, Жакрам и был чёрствым солдафоном, но уж не до такой степени. — Скажи мне: правда ли, что между вами расцвели цветы?

— Да. Он сказал, что это реакция защитного плетения.

Жакрам неслышно ощерился. Хитрый щенок! Как обидно, что Ида не придала этому значения и не рассказала вовремя! Тогда у Жакрама было бы в руках намного больше рычагов. Увы, сестра была замечательной, умной, упорной нагини — но не политиком и не интриганкой. Совсем. В свете новых перспектив это оказалось проблемой, потому что трону нагов не помешал бы второй наследник. Впрочем, не всё ещё потеряно... и она могла бы быть очень, очень полезной — при условии...

— Ида, — начал он. — Понимаю, мой вопрос может быть тебе неприятен, но — как бы ты отнеслась к политическому браку?..

- 22 -

Ида понимала, что ничего не понимает.

Ей принесли клетку для кролика. И еду, в порядке разнообразия готовую. И украшения — зачем-то. И игрушки для Чаку. И ещё подушек, чтобы удобнее было уложить хвост. И пообещали, что "наряды будут готовы чуть позже, госпожа, потому что нужно учесть ваши расовые особенности"...

Она не слишком хорошо разбиралась в таких вещах, но плен у опасного врага совершенно точно представляла себе иначе.

Ида не была идиоткой (как минимум, не полной) и догадывалась, что это может быть попыткой обмануть её, ввести в заблуждение. Но... какой смысл? На примере Жакрама она знала, что такие методы обычно применяются на контрасте: сначала пленника помещают в зверские условия, а потом уже демонстрируют, что он получит, если выполнит те или иные требования. Например, морят голодом, а после зовут на роскошный обед... и так далее.

От неё не требовали вообще ничего, если не считать сакраментального "не пытайся сбежать". И даже это было высказано в форме просьбы-рекомендации. Опять же, вопросы... да, они говорили с Зиком, но не о вещах серьёзных. Он не спрашивал о военных тайнах, оружии и прочем — он просил рассказать о детстве — и взамен говорил о своём. Право, какой военной тайной может быть, например, её рассказ о подземных реках, в которых она ребёнком так любила плавать? Или о светящемся мхе, освещавшем самые глубокие пещеры? Или их традиции?

В итоге, Ида пребывала в растерянности. Единственное объяснение, которое ей пока что приходило в голову, было глупым, романтичным и в целом не выдерживало никакой критики. Потому вот так, сходу верить в него было как-то совсем неправильно, но проверить — хотелось... да и найти способ связаться с Жакрамом — тоже.

Потому Ида решилась на эксперимент.

К предполагаемому приходу Зика она погрустнела. Это не было трудно — печальных воспоминаний и невесёлых мыслей у неё хватало с лихвой, и достаточно было просто на них сконцентрироваться. Расчувствовавшись, она даже поплакала немного, прижавшись к Чаку — не пропадать же возможности? Обычно она себе не позволяла такой вольности, как слёзы, а тут такая радость — для дела нужно!

Зик, увидев её заплаканной и поникшей, тут же насторожился.

— Что-то случилось? Тебя кто-то обидел?

— Нет... — Ида отвела глаза. — Просто знаешь, случилось столько всего... Ещё и я — здесь... Что со мной будет, Зик? Если честно, то — зачем это всё?

На самом деле, страх и растерянность ей не пришлось изображать, только выплеснуть. Глаза дракона стали очень серьёзными

— Ида, всё будет хорошо, — сказал он твёрдо. — Я обещаю, что бы там ни было, я не дам тебя в обиду.

— Я сижу в клетке, — сказала она устало. — Пленница, которая даже не может выйти. Что хорошего может быть дальше?

Дракон помедлил, будто раздумывая.

— Я не могу отпустить тебя обратно, — сказал он в итоге. — Сейчас — точно не смогу. Но... если ты не будешь пытаться сбежать, я переведу вас с Чаку в обычные покои и покажу, как тут что устроено. Что думаешь?

Ида потрясённо моргнула. Зик что, действительно настолько увлечён?.. Это льстило. От его заботы было приятно и почему-то тепло.

— Вообще-то я мог бы отправить тебя в резиденцию Медных, — добавил он. — Подальше от войны.

— Не стоит, — Жакраму было бы непросто с ней связаться на таком расстоянии. — Комнаты с обычной дверью и возможности иногда гулять было бы достаточно. И — спасибо. Это всё просто...

Он вздохнул и присел рядом.

— Эй, я всё понимаю, — сказал он. — Это тяжело. Поверь, я хотел бы прямо сейчас забрать тебя далеко, туда, где нет войны, где ты будешь госпожой и сможешь делать всё, что заблагорассудится. Мне хочется стереть из твоей памяти дурные воспоминания. И однажды, верю, это сбудется. А пока...

Зик медленно поднял руку и прикоснулся к её щеке. Ида знала, что надо бы отстраниться, но почему-то не стала, завороженно глядя ему в глаза. Он наклонился чуть ниже...