И невозможное возможно (СИ) - Анна Светлова Страница 59

— Ну, если так, то мне пора идти. Я итак уже задержался здесь, — сказал граф Толдиени и направился к двери.

— Постой! — крик Ребекки заставил мужчину остановиться и обернуться. — Я дам тебе камень!

В этот момент на лице Инвара засияла улыбка.

— Я правильно понял, что ты собираешься отдать мне «Надежду осени»?

— Да, — устало произнесла Ребекка. — Подожди!

Графиня вышла в соседнюю комнату и вскоре вернулась, держа в руках шкатулку. Она подошла ближе и открыла ее. Инвар увидел огромный золотистый топаз, оправленный в золото, лежащий на черной бархатной подушке.

«Хвала, создателю! — мысленно воскликнул он. — Камень «Надежда осени», теперь принадлежит мне. Я богат!»

Дрожащими руками он провел по острым граням, которые переливались теплым светом.

— Письмо, — холодно бросила Ребекка.

Графиня буквально вырвала из рук кузена послание Лео. Небрежным движением Ребекка разорвала конверт и начала читать. Графиня не видела, как ее кузен иронично улыбнулся и покинул комнату.

«Сегодня отличный день! — рассуждал Инвар, отправляясь к ювелиру. — Одним выстрелом, то есть письмом, я убил сразу двух зайцев — стал богат и утер нос кузине. Ребекка всегда считала меня худшим представителем их семейства! Посмотрим, кто теперь из нас неудачник! Денег от продажи камня с лихвой хватит, чтобы расплатиться со всеми долгами».

Дочитав письмо до конца, графиня бессильно упала в кресло. Внезапно из конверта выпал какой-то блестящий предмет и, громко звякнув, покатился по полу. Ребекка наклонилась и подняла золотое кольцо с гравировкой по внутреннему краю «Отныне и навсегда».

Всхлипнув от отчаяния, она закусила губу и вдруг завыла в голос.

— Моя девочка, что случилось? Что тебе наговорил этот пройдоха? — Хильда вошла тихо, впрочем, как всегда.

— Этот мерзавец отказался от меня, графини Толдиени, ради какой-то Деи Галэм. Что это за имя, я не знаю ни одной уважаемой семьи, которая бы носила такую странную фамилию. Неужели он связался с простолюдинкой? Я возлагала на наш брак столько надежд, — причитала графиня. — Если бы он не сидел сейчас в темнице, я бы выцарапала ему глаза. Это позор! Он опорочил мое имя на всю Эмпирию.

Ребекка закрыла лицо руками с насквозь промокшим платком.

— Я слышала, что его должны были отправить на плаху, — проговорила Хильда.

— Нет, — графиня отрицательно покачала головой. — Отец говорил, что там вышла какая-то мутная история. Лео скоро освободят, он выйдет и женится на оборванке.

Слезы текли по ее напудренным щекам и падали на бумагу.

— Не плачь, детка, я сделаю все возможное, чтобы эта босячка навсегда исчезла из твоей жизни, — обняв за плечи Ребекку, проговорила Хильда. — Лео будет свободен от ее чар, вот увидишь.

При этих словах графиня громко всхлипнула, утерла слезы уголком белого платка и с надеждой посмотрела на няньку.

— Как ты это сделаешь?

— Есть много способов избавиться от соперницы, — тихо проговорила Хильда, взяв в руки кольцо Лео.

Глава 27

Вот уже почти два месяца от Лео не было никаких вестей. Проходили часы, дни, недели, а Дея все продолжала ждать и верить, что ее жених скоро вернется. Она почти не выходила из комнаты. Если бы ни кошелек, оставленный им, то ей пришлось бы искать крышу над головой. Дея уже раз десять ходила к крепости Ландрад и просила стражников о встрече с комендантом, но те только потешались над ней.

Деньги стремительно таили, и что делать дальше Дея не представляла. Можно было, конечно, отправиться в поместье Виндерион. Ведь Алекс и его дядя приглашали ее, но в душе все еще теплилась надежда, что Лео вот-вот вернется. С каждым днем положение становилось все хуже.

Последнюю неделю над городом висели тяжелые тучи, и сыпал мелкий холодный дождь.

Этим утром, наконец, выглянуло солнце. Дея буквально заставила себя выйти на улицу. Увидев ее, Гром радостно залаял и завилял хвостом.

Хозяин постоялого двора был добр и выделил небольшой закуток для пса в конюшне. Дея была этому очень рада, ведь Гром был единственным живым существом в этом городке, которому она могла рассказать о своей беде. Погуляв с собакой немного по окрестностям, она нарвала цветов и вскоре вернулась в комнату. Для экономии средств Дея купила в соседней лавке немного хлеба и молока — это был сегодняшний обед и ужин. У нее уже несколько дней кружилась голова. Она полагала, что это от волнений и голода. На душе было неспокойно, да и невыплаканные слезы неприятно щипали глаза.

Был вечер, оранжево-красные облака заката разбредались по небу. Они неспешно плыли куда-то за горизонт, унося с собой остатки солнечных лучей. До ночи оставалось совсем немного. На душе было тоскливо, словно разом кто-то выкачал весь воздух, и кроме внутренней пустоты и одиночества Дея сейчас ничего не ощущала. Иногда вечерами к ней заглядывала служанка Луиза, и они беседовали, но сегодня, по-видимому, ее помощь была нужна внизу.

Тихо потрескивали поленья в камине, отражаясь яркими всполохами на ажурной решетке. Коптили несколько свечей в залитом воском канделябре. Дея сидела в кресле у окна и, кутаясь в плед, все никак не могла решить, то ли идти спать, то ли еще посидеть, погрузившись в раздумья. В большом зеркале отражалось ее осунувшееся лицо. В огромных синих глазах плескались отчаяние и тоска.

Из коридора доносились приглушенные голоса постояльцев. Временами слабое завывание ветра, проникавшего в оконные щели, присоединялось к тихому шелесту дождя и стуку веток, барабанящих в стекла. Глаза слипались, погружая сознание в дрему.

Вдруг в комнате раздался громкий повторяющийся стук. От неожиданности Дея подскочила с