Любить королеву. Случай из адвокатской практики (СИ) - Кариди Екатерина Руслановна Страница 59

Мантии остались в раздевалке суда, пиджаки давно сброшены на кресла, а галстуки висели висели рядышком на крючках дизайнерской вешалки, которую не так давно приобрела в офис Мариша.

Сабчаковский сидел, уткнувшись носом в ладони. Игорь Наумович, видя, что коллега как-то надолго замолчал, повертел в руке опустевшую бутылку и вытащил из ведерка со льдом следующую. Хлопок вылетевшей пробки отвлек Дмитрия Дмитриевича и вывел из задумчивости.

— Дима? — спросил Гершин, качнув в его сторону бутылкой.

— Наливай, — пододвинул тот высокий фужер на тонкой ножке.

А сам снова уткнулся лицом в ладони. И вдруг заговорил о том, что терзало его изнутри:

— Игорек… ты знаешь… Я… завидую тому ублюдку, которого сегодня судили… — он покачал головой. — Завидую смертельно…

— Что, тоже в кому захотелось? — спросил старый адвокат, усмехнувшись.

— Типун тебе на язык, дружище, — отвечал Дмитрий Дмитрич, с кривой улыбкой.

Понятно, подколоть — наше все.

Однако оба стали серьезны и грустны. Сабчаковский проговорил, срываясь на шепот:

— Я безумно завидую этому козлу… А…! Я мужик, черт побери! Я тоже… Но я даже не представлял, что можно так… Такой силы чувства… Понимаешь? За это можно все отдать… Понимаешь, Игорек…

— Понимаю, — кивнул старый адвокат.

— У меня никогда такого не было… — со страшной горечью вдруг выдал Сабчаковский.

— Не было, потому что ты к этому не был готов, — странно глядя на него, выдал Гершин.

А потом он откинулся в кресле и стал читать на память стихи.

"Не бывает любви несчастной.*

Может быть она горькой, трудной,

Безответной и безрассудной,

Может быть смертельно опасной.

Но несчастной любовь не бывает,

Даже если она убивает.

Тот, кто этого не усвоит,

И несчастной любви не стоит…

Не бывает любовь несчастной,

Может быть она невезучей, опасной,

Может быть горделивой, обидной,

Безответной и даже наивной,

И даже сильной, смелой страстной,

Немой, живой и безобразной,

Бывает первой и последней,

И платонической, осенней,

Весной бывает гормональной,

К закату жизни поминальной,

Скупой, расчетливой, бесстрастной,

Слепой, коварной и прекрасной,

Невинной и немного нежной,

Хромой, всесильной и безгрешной.

А в детстве может мармеладной,

Смешной, великой, очень страной,

Сегодня вечной, завтра милой,

Вчера большой, сейчас постылой,

К одним приходит очень часто,

К другим же редко и с опаской,

Сейчас родится, потом тает,

Подарки дарит, отбирает,

Одних возносит, к солнцу тянет,

Других обманет и бросает,

Лишь несчастной

Любовь никогда не бывает,

Даже если она убивает… "

(стихи Бориса Заходера)

А после они оба молчали, думая каждый о своем.

— А сейчас, как ты считаешь? Ты же умеешь видеть будущее… — робко спросил Сабчаковский.

Адвокат Гершин действительно имел дар видеть будущее. Впрочем, не только это. По набору способностей его вообще можно было считать уникальным. И уж совсем уникальным было то, что при всех своих талантах он категорически отказывался делать карьеру, предпочитая вместо этого исправлять кривые судьбы людей и не совсем людей.

Гершин легко вздохнул, ответил улыбнувшись:

— Сейчас ты готов влюбиться без оглядки, друг мой.

— Да? — глаза Сабчаковского внезапно жарко сверкнули. — А не податься ли и мне в ведомство дознания? Я бы мог читать курс лекций в их ликбезе. Потому что эти надзорные органы нули в процедурных вопросах!

— Э… кхммм… — протянул Гершин, слегка поперхнувшись.

Вообще-то, ему было ясно, зачем маститого прокурора вдруг понесло влиться в ряды дознавателей, но промолчал. Вместо этого сказал, поморщившись:

— Ты извини, я отлучусь на пару минут. Ко мне тут пришли…

— Да, иди Игорек. А я посижу пока… — и потянулся к стоявшей на столе у Гершина фотографии в аккуратной беленькой рамочке.

На фотографии была запечатлена Мариша, груженная бесчисленными пестрыми пакетами. Блаженная улыбка, светящийся взгляд. Надпись внизу:

«Шопинг неизбежен, и он не за горами…»

«Беншайзе*»

Старый мудрый адвокат поднялся из-за стола и тихо вышел, оставляя Сабчаковского строить масштабные планы на будущее, Ибо тот явно собирался доказать кое-кому, что старый конь не только борозды не портит, но и прекрасно пашет.

В комнате, примыкавшей к кабинету, Игоря Наумовича действительно ждал посетитель.

* * *

В изолированной приватной комнате за кабинетом, где Игорь Наумович обычно принимал тех посетителей, которые с крыльями (кстати, из всей адвокатской коллегии, только он один специализировался по делам теней крылатых) его ждал пожилой мужчина, вернее, его тень.

— Здравствуй, Алишер, — проговорил Гершин, проходя к рабочему столу. — Можешь выйти на свет.

— Добрый день, уважаемый, — начал свою речь призрак, проявляясь. — Как дела?

Гершин шевельнул бровью, надо же, ведь уже помер давно, а бисер восточной дипломатии бессмертен. Он знал, что заставил посетителя ждать, но и бросить Сабчаковского одного в раздумьях не получалось.

Призрак и дальше плел витиеватую сеть разговора обо все и ни о чем, Гершин спросил прямо:

— Чего ты хочешь?

— Я… — тот сначала смешался от прямого вопроса, потом подался вперед. — Я хочу узнать, почему оправдали этого убийцу!

Прозвучало веско, но не совсем правдиво. Гершин несколько секунд смотрел на него, потом спросил:

— Алишер, скажи, неужели месть стоила того, чтобы заплатить за это своими крыльями?

Призрак промолчал в ответ, только зябко поежились плечи, за которыми уже никогда не развернутся призрачные стальные крылья.

— Как ты мог купиться эти посулы? Ты же демон. И ты видел, что даже с твоей силой ты этому человеку навредить не можешь. Неужели непонятно, что не это просто так, у него особая Судьба? Хотел перехитрить Судьбу?

— Я… — начал было тот.

— Вот и иди теперь к тому черту, с которым договаривался.

— Прости, адвокат, — тень низко склонилась.

— Так о чем ты пришел просить меня?

— Я хочу вернуть мои крылья, — выдавил тот и вдруг взмолился. — Помоги… белый адвокат… я знаю, ты можешь… Прошу!!!

Некоторое время Гершин сидел задумавшись, потом проговорил:

— Не знаю. Посмотрим, что получится. Тебе придется переродиться в дальнем мире. И ждать. Понимаешь?

— Да. Да! — закивал тот. — Я готов ждать, господин…

— Все, иди, — проговорил Гершин и призрак исчез.

Ждать он будет… Ничего он не дождется, пока не поймет самого главного. Не каждому удается обрести крылья. Только сильные потрясения, чувства на грани могут вырвать из слепого и глухого сна скрытую внутри сущность. И чувства эти вовсе не ненависть или месть. Силу подняться над собой может дать только любовь.