Надежда Мамаева - Дропкат, или пособие для начинающего шулера (СИ) Страница 6

Стражники, что дежурили на северных воротах, обрадовались Вассе, как неродной (ибо у чужих отнять что-то легче, чем у ушлой родни, знающей тебя вдоль и поперек). Северное направление и так не пользовалось большим спросом, а еще в такую-то погоду, да на исходе листопадня. Взяток почитай не с кого брать, не то что пошлины. А тут Вассария. Вся такая, подающая материальные надежды кошелькам стражников.

После пяти клинов спора, по итогам которого стражники еще раз убедились, что чем беднее путник, тем он отчаяннее умеет торговаться (а эта и вовсе по ощущениям с рыночными торговками в близкой родне), они посовещались, побряцали броней, плюнули и решили, что с паршивой путницы хоть мелочи звон и сошлись на одном серебре и четырех медяках к обоюдной радости обеих сторон. Вечером же начальству было доложено, что через северные ворота сегодня никто не проезжал.

И вот Вассария оказалась на улицах Урмиса. Не широких, но двум каретам со скрипом разъехаться можно. Несмотря на заунывную погоду, город жил, город бурлил, образуя водовороты людских течений. Проходя мимо рыночной площади, девушка уловила крики продавцов и сварливое ворчание некоторых покупателей, пытающихся сбить цену. Один торгаш так витиевато расхваливал продаваемую карету, что девушка мысленно поневоле начала заканчивать за него фразы:

- Прежний владелец был без ума от этой кареты! - увещевал барыга солидного герра.

'Ага, он и сейчас ее повсюду разыскивает...' - ехидно подумалось девушке. Уж очень жуликоватый вид был у продавца.

- Дверцы захлопываются легким движением руки!

Васса про себя закончила: 'ну да,... и отпираются несильным нажатием лома.'

- Эта карета верой и правдой послужит Вам в хозяйстве!

Наездницу так и подмывало добавить: '... в качестве затычки для дыры в заборе'.

На последней фразе пройдошистого продавца:

- Покупайте у меня - не пожалеете!

Девушка усмехнулась логически продолжая речь торгаша: '... меня, если потом найдете', поскольку продаваемая карета могла стать счастливой покупкой только для полного идиота: разваливающийся скворечник на колесах не иначе.

Продавец, как будто затылком почувствовавший нездоровый интерес девушки к сделке, под локоток развернул потенциального покупателя так, чтобы тот, не дай Хоган, не увидел ехидный взгляд Вассы.

Сам же торгаш недовольно зыркнул в сторону всадницы. Она сочла за лучшее не мешать естественному эволюционному процессу торговли, принцип которого - выживает и богатеет хитрейший - и двинулась дальше.

Ловя на себе безразличные взгляды простых горожан (эка невидаль, еще одна юная феррина из сотен приехала покорять столицу), а порою и смешки тех, кто познатнее (эти уже оценивали редкую масть кобылы и непрезентабельный внешний вид наездницы), девушка медленно, но верно продвигалась к дому отчима. В поисках очень помог разбойного вида пацаненок, коему был кинут медяк, но с оговоркой, что по прибытии к указанному особняку провожатый получит вдвое больше. Вот он и бежал впереди, старательно указывая кратчайший путь. Ботинки были явно великоваты шустрому мальцу, отчего попеременно слетали с его ног, демонстрирую взору наездницы порепанные пятки. Но, несмотря на обувные коллизии провожатого, девушка достаточно быстро добрались до родового гнезда Бертранов.

Получив оговоренную мзду, шустрый проводник растворился в толпе, а Васса осталась один на один с ее новым домом. Хотя каким ее, каким домом и насколько новым.

Громадина, построенная в некогда модном ромулском стиле, взирала на всех страждущих попасть внутрь своими зашторенными окнами. Мрачная, угрюмая. Олицетворение величия и непоколебимой решимости некогда целой династии. Место, где матушка Вассарии провела последние одиннадцать лет в качестве законной супруги Алияс-Гронт' дис Бертрана. Теперь это место стало и временным пристанищем Вассы.

Она остановилась у железных ворот ажурной ковки в нерешительности, ощущая себя приснопамятным бараном, решившим проверить бранбирские ворота на ударопрочность рогов. Уже доподлинно не известно, кто остался в той легендарной схватке победителем. Вроде и ворота не уцелели и рога, хотя последние все же, по слухам, пострадали меньше, чем двухсотлетний памятник зодчества. Это еще раз подтверждает, что таран из дурости и упорства - практически несокрушим.

Надвинув капюшон поглубже, - противная крупа, падающая с неба, не вдохновляла любоваться оным - девушка пошла на приступ цитадели. Привратник, словно последний защитник барбакана, по-индюшачьи раздувшись от важности, смерил ее презрительным взглядом. Это был слуга из породы тех, что считают себя в доме наиглавнейшими, но ровно до тех пор, пока не появится хозяин.

Вот и сейчас, облив путника (благо плащ и надвинутый капюшон скрывали все, даже пол всадника) с ног до головы презрением, процедил сквозь зубы:

-Чё надо?

'Ну да, я не в соболях и горностаях и бриллиантов на перстах не сверкает, но зачем сразу брать верхние ноты хамства? И самое обидное - пошли такого далеко и надолго по... лесной тропинке, оставишь гордость в целости, а вот нервы лечить у доктурусов основательно придется', - размышляла Вассария. Итогом ее дум стало решение засунуть эту спесивую привилегию дураков (потому как любой здравомыслящий богач, он или бедняк, рано или поздно поступается гордостью под гнетом ли обстоятельств, в угоду ли выгоде) в... и сыграть. Сыграем на обстоятельствах, характерах и нервах.

- Мне необходимо увидеть господина....

- Пускать не велено, хозяин с утра не в духе - важно изрек привратник, не дав ей даже договорить.

'Не пустит' - отчетливое скорее ощущение, нежели мысль. Решив зайти с другой стороны, девушка расправила плечи и как можно более грозным тоном, добавляя баска, произнесла:

- С депешей, от службы инквизиторов! Срочно. Лично в руки.

Судя по тому, как маска надменности потекла по лицу вешним снегом, ее короткая речь произвела эффект. Но бастион в лице привратника не был готов к окончательной капитуляции.

- Его светлость не велел никого пускать... - вновь повторил он, но уже без спеси, и словно оправдываясь, присовокупил:- Они ожидают сегодня прибытия падчерицы и сына своего. Только их господин велел жаловать. Однако же-с, гонцов с инквизиторской службы всегда пускали и в неурочные часы...