Его добыча - Алена Викторовна Медведева Страница 6

для меня и в этом заявлении не было. По сей день находятся те, кто полагает особей мужского пола (и неважно, какой расы!) более подходящими для работы в космосе. Впрочем, если не чураться привычной грубости капитана Жьерка, то мне с его прямолинейностью всегда было проще, чем с занозой-напарником, убежденным, что «все девки – его», стоит лишь подмигнуть.

– Прежде я с амиотом напрямую не сталкивалась. Чего ждать от них?

– Мозгов нет, – безапелляционно констатировал офицер, имея в виду меня, а не амиота. Развернулся и припечатал бутыль к столу. – Куда лезешь? Сиди на Земле и перед мужиками задницей верти.

И это пропустила мимо ушей, продолжая гнуть свое:

– Нам на занятиях ни о чем таком не говорили! Показывали только, как действовать, если пленник вырвется на свободу. Мы отрабатывали, как его вырубить. Или как убить…

– И чего не убила? – Жьерк рухнул обратно на сиденье. – Штаны мокрые помешали?

Он взял себя в руки – или это глоток живительного пойла сделал свое дело? – но сейчас выглядел более спокойным. С ленцой презрительно посматривал на меня, покачиваясь на задних ножках жалобно скрипящего стула. Мне это показалось добрым знаком для более обстоятельного разговора.

– Приказа убивать не было, а инструкции по порядку действий касаются материального пленника. А тут что? Откуда вторая рука? Да еще такая ненормальная. Но при этом очень даже осязаемая! – Аж передернулась, вспомнив силу, с которой сжимались, сковывая меня, холодные пальцы.

– Гр-р-раш-ш… – зашипел рарк, – тупицы…

– Ученые?

– Да эти вообще ироды, создают тут ублюдков всем на погибель.

– Амиотов-подопытных?!

– Не суй свой нос во все это! И держись подальше от гадин. Твое дело – разродиться! Чего, обрюхатить некому?

– Я уже тут, – веско и спокойно напомнила самому ярому женоненавистнику станции, – и до конца вахты никуда не денусь. Что случилось однажды…

– Сплюнь, безмозглая.

– А кого еще мне о них расспрашивать, как не профи? Если даже инструктор…

– В черную дыру вашего инструктора. Выслужился. Случись реальный замес – от всех нас вместе взятых толку будет не больше, чем от тебя одной. Разве что повизжим хором. Только амиоту с этого визга, что рарку с…

– Так что с второй рукой? – перебила, и так зная, что услышу. – Какие они… ну, когда фантомы? Все амиоты на базе – материальные, других я не видела. На что они похожи?..

– В своем истинном облике? Да почти ни на что. Бледные фиолетовые сгустки, граш их раздери. Это же энергетические поля, у них нет формы.

«Ни формы, ни чувств, ни привязанностей», – вспомнились слова напарника, от которых по позвоночнику снова прошла холодная волна. Перед глазами встал тот фиолетовый туман, что заполнил лабораторию, в ушах раздался визг профессора: «Загоните его обратно!», а дальше… погиб сотрудник лаборатории. Получается, я своими глазами видела, как амиот выбрался из тела и убил лаборанта? Вот дела…

– А когда материализуются? – рванула в наступление, всеми силами скрывая жадное любопытство.

– Что угодно могут имитировать. Любой живой объект. Тобой станут запросто – мать родная не отличит. Иногда даже предметы создают. Не огнестрел, конечно, попроще. Решетки, цепи, плетки… Но уж как ими тебя «приласкают», мало не покажется. Так-то… – каждое слово капитан Жьерк скорее выплевывал, чем говорил, но я была благодарна и за это.

– Серьезно?! – В голове не укладывалось, пояснения рарка меня шокировали. – Но на базе все пленники-амиоты материальны. В таком виде они же не превратятся во что-то еще?

До инцидента в лаборатории я и эту, туманную, сторону не видела.

– Думается мне, – тренер с отсутствующим видом, возможно, на миг забыв, что разговаривает с презренной самкой, смотрел куда-то в пространство поверх моего плеча, – в этом и смысл всех прежних опытов. Как-то ученым удалось зафиксировать пленников в постоянном физическом теле. Или их вынудили создать себе эти тела, чтобы выжить. Граш разберет. В материальном виде амиоты менее опасны… так считается.

– Таким способом ограничиваются их фантомные навыки?

Даже дыхание затаила, ожидая ответа. Понятно же, что полного успеха в эксперименте над амиотами нет, раз вчерашний пленник сумел прорвать навязанную оболочку, вопреки всем изменениям перевоплотившись в смертоносный туман. Опять же, злополучная рука, что помешала мне…

– Слепцы! – Капитан моргнул, опомнившись, взгляд мгновенно стал недовольным. – Ученые не видят дальше своего носа. Этих гадов не изменить, все, что они могут, – убивать. Оттого и каждый пленник здесь заслуживает лишь смерти. Когда-нибудь до ученых это дойдет, раз дошло до глупой сорке вроде тебя. Только пока они, выходит, глупее…

– Я знаю, что в наше дежурство погиб один из исследователей.

– Не в первый раз. – Рарк даже не удивился. Вновь потянулся к бутылке, но прежде, чем сделать большой глоток, от души выругался. – Запреты, запреты… Нам все запретили, трясутся над этими гадинами. Роют себе могилу. Уже вырыли! – Переведя на меня помутневший взгляд, он внезапно заговорил тише, проявив почти сочувствие: – Попроси о переводе. Не место тебе тут. Все здесь однажды… закончится.

Последние слова прозвучали зловеще. Капитан махнул мне рукой, ясно давая понять: убирайся. Под его обреченное ожидание я подскочила и опомнилась, только оказавшись в своей каюте. Разговор оставил тягостное впечатление: на какую развязку намекал тренер? Присев на кровать, устало потерла лицо.

С одной стороны, рарки сильнее других пострадали от войны с амиотами и не верили в возможность перемен, просто не допускали их. Больше того, они ждали… Ждали повторения! Можно ли считать это следствием глубочайшей ненависти к тем, кого привыкли полагать извечным и не знающим жалости врагом? Или они единственные, кто реально оценивает перспективы происходящего, понимает истинную цену последствий?

С другой стороны, тот пленник. Даже по прошествии трех дней мне не удавалось стереть из памяти его облик, истерзанное и искореженное болью и муками тело. Живое олицетворение нашей собственной жестокости! Можно ли винить его за агрессию?

Откинувшись на подушку, вытянула вперед руку. Растопырив пальцы, коснулась ладони другой рукой, пытаясь представить, каково это – однажды открыть глаза и осознать, что у тебя нет руки. Вовсе нет тела! Что ты – уже совсем не ты. И увидеть рядом тех, кто сделал это с тобой.

Пусть с пленными амиотами было все наоборот – они не потеряли материальность, а приобрели, но и это не укладывалось в сознании. Неужели в таких условиях они смогли сохранить разум? Каким бы отличным от привычного мне понимания он ни был. Или же капитан Жьерк и Доран правы – рядом с нами бомбы замедленного действия и глобальной разрушительной силы, направляемые единственным ощущением – болью?..

Заставила себя закрыть глаза. Все, хватит! Спать! Завтра на дежурство. В обезьянник… К подопытным!

Глава вторая

Кин

Толчок. Меня швырнули намеренно бесцеремонно.

– Хороший денек, да, приятель? Попользовали тебя от души, на потроха пошел.

Дружный хохот. Глумливый, озлобленный. Эти убогие даже не осознавали, что за их нарочитым презрением я отчетливо распознавал глубинный неизжитый