Танит Ли - Любовь из металла Страница 6

Затем он произнес:

— Я Дэнни. А ты кто? — как мог бы сказать ребенок.

Только я бы и ровеснику в тот момент ничего не ответила. Я пожала плечами.

— Ты сбежала, я так понимаю. Да? Какой-то старина не так с тобой обращался?

Да, ответила я про себя, подумав о Деде с внезапно возникшей воинственностью.

— Ну тогда послушай, что я скажу, маленькая леди. У меня тут что-то вроде небольшой команды девчонок: кто-то чуть постарше тебя, кто-то твоего возраста… одиннадцать тебе, правильно?

Неправильно, подумала я, оскорбленная двенадцатилетка. Но вслух ничего не произнесла.

— Без трудовой карты мало шансов найти работу, а у тебя, как мне думается, ее нет. Но мое предложение может тебе подойти.

Я моргнула, продолжая наблюдать за ним. Затем безропотно спросила:

— Что вы хотите, чтобы я делала?

Как мне показалось, я сказала это с полнейшим безразличием. Но прозвучали слова стеснительно и настороженно, и он засмеялся.

— Эй, эй! Нет, я не имею в виду ничего такого, милая, — он покачал головой, а я задумалась, что означало «такое». — У богатых ребят есть роботы-уборщики, автоматические маленькие симпатяги, которые бегают по стенам, выскабливают унитазы и прочее. Ну а здесь у нас есть парочка человек, неспособных позволить себе автомат, но имеющих средства нанять для такой работы другого человека. Таким больше нравятся девочки; нравятся юные крепкие девчонки, способные выполнить всю эту работу. Представь себе нас, парней: да мы больше добавляем беспорядка, чем прибираемся! Вот я и собрал свою команду. Пятьдесят человек. Пятьдесят один, если ты присоединишься. Это сулит кое-какие деньги. Ты, конечно, не разбогатеешь. Ну, так что?

Большая часть моих дел в доме на Вавилонском бульваре относилась к разряду уборочных, и мне не доставалась и монетка за работу. Мы обязаны были вкалывать ради Бога.

Теперь я отождествляла ту версию Бога с Дедом: старый, суровый, напыщенный мужик со злыми красными глазками. Другого рода Бог, тогда лишь мимолетно промелькнувший со страниц Книги Джейн, не имел знакомого мне лица. Он был как тот белый свет, описанный Джейн. И Ему не нужна была чертова горничная.

Пока я раздумывала, бордюр жестко впивался в спину, и вдруг мой желудок зарычал во всю мощь своих кишечных сил. Это меня поразило. Тренировки голоданием, казалось, убедили меня в том, что я никогда не бываю действительно голодна. Возможно, в тот момент моему телу просто не хватало привычного постного супа с половинкой хлеба, которыми нас кормили апокалиты на закате.

Дэнни встал на ноги и сказал:

— Пойдем, я куплю тебе гамбургер.

И в каком-то подобии транса, как Ева, соблазненная Змеем на запретный плод, я тоже поднялась и последовала за мужчиной.

Такими были следующие пять лет моей жизни.

Как часть «команды» Дэнни (нет, зовут его по-другому), я жила в различных местах, всегда в соседстве с двумя или тремя девчонками из уборочной группы. Мы либо ладили, либо не ладили. Но среди них не было никакой Биг Джой. Никакого Деда. Никакого сердитого, безумного Бога. (Признаюсь, пару раз я испугалась, что апокалиты найдут меня и притащат обратно. Поэтому я иногда представляла, что невидима для преследователей. Я создала некую мантру, которую повторяла снова и снова, когда чувствовала себя странно, зацикливалась на своем. Думаю, это работало).

Я тоже изменила свое имя, где-то в возрасте пятнадцати с половиной лет. Как меня звали на Вавилонском бульваре? Анести[8], — такое у меня было имя. Может быть, по этой причине я так быстро научилась лгать. Как бы то ни было, в пятнадцать с половиной я переродилась в Лорен. Где-то услышала это имя, и оно произвело на меня впечатление, да и подходило. Темное, как мои волосы, мои светло-карие глаза, моя загоревшая, как говорят, оливковая кожа.

Лучшей из квартир Дэнни, где мне приходилось останавливаться, была последняя, расположенная в частично разрушенном спальном районе вблизи Олд Ривер. Ночами с верхних этажей вылетали летучие мыши, там квартировались только они. Они непрестанно кружили и порхали в голубо-серой пыли, а на небо выплывали первые звезды, холодные бледно-золотые угольки, видимые только над туманом от загрязненной реки, потому что места здесь были малоосвещенные.

Работа по уборке меня устраивала. На самом деле, она была скучной и однообразной: как только ты вычистил одну по-настоящему изгаженную квартиру, ты, по сути, хотя и с некоторыми отвратительными вариациями, вычистил их все. Ни одно из тех мест, разумеется, не относилось к богатым районам. Мне посчастливилось повидать множество замшелых, покрытых зелеными венами плесени ванн и разбитых туалетов, лишенных ковров лестниц с треснутыми плитками, стен, испещренных пятнами сырости на манер леопардовой шкуры и изъеденных крысами кухонных люков.

Но нам платили. (В случае возникновения любого рода проблемы, на подмоге всегда был Дэнни с его мужским подходом к делу). И временами, когда попадались противные наниматели, мы отхватывали случайные бонусы: стакан дешевого шерри, сигарина из на треть опустошенной пачки, которой обычно не хватились бы, кто-то прихватывал баночку лака для ногтей, если хозяина не было дома, кто-то — коробочку теней. Иногда некоторые из нас крали вещи и посущественней. Была такая девочка по имени Марго (она писала свое имя как Margoh, и это все, что она умела писать), она была гением мелкой кражи. Нож там, вилка тут, забытая за сушилкой помада… Коллекция росла с каждым новым посещением разных квартир, комплектовалась и загонялась на не совсем честных рынках. Марго также утилизировала актерские навыки: бывало, она воровала что-то заметное, как нить стеклянных бус, или лампочку, а потом ныла перед человеком, нанимавшим нас:

— Ох, я так переживаю… я закатила ваши бусы за кушетку… не могу найти, обыскалась… может быть, их засосало в пылесос…

И она заставляла владельца, как и всех нас, переворачивать дом в поисках вещи. Она так расстраивалась, что редко кто сокращал ее заработок. Лампочки и подобные вещи она обыкновенно «разбивала и ломала», затем ударялась в слезы и предлагала заплатить. И опять-таки, только черствый наниматель мог согласиться. Редко кто жаловался Дэнни, большая часть клиентов считала Марго немного туповатой и жалела ее. В конце концов, на фоне общей бедноты наша клиентура преуспевала, а эта девушка казалась низшей формой жизни.

Я никогда не вторила проделкам Марго. И вовсе не из-за угрызений совести. Я просто не считала, что у меня есть ее талант. Но без сомнения, каким-то навыкам хитрости она меня обучила.